Виктор Владимирович Лаврентьев (1914-1986) – советский прозаик, драматург, родился в Томске, в семье служащих. Год его рождения совпал с началом первой мировой войны. Голодные 20-е годы… Детство – как у всех мальчишек тех лет: чтобы жить – надо работать. Запомнились ему рассказы старых мастеровых – столяров, кровельщиков, слесарей, сапожников – об их жизни до революции и в первые послеоктябрьские годы. «Для меня всегда было важно понять, из чего складывается «душа» той или иной профессии […] никто мне не бросил упрека в неточности изображения в моих пьесах психологии человека той или иной профессии. Это потому, что в своей жизни я сам познал начало множества профессий […]», – позднее отмечал он.

В годы первой пятилетки ему пришлось часто бывать на многих крупнейших новостройках Сибири, Дальнего Востока, Казахстана, общаться с теми, кто сооружал гигантский металлургический комбинат в Кузнецке… В «Сибирском Чикаго» – Новосибирске – В. Лаврентьев работает судебным исполнителем Запсибкрайсуда, и по долгу службы бывает в разных местах – от Балхаша до Тихого океана, от Усть-Каменогорска и Абакана до устья Чулыма, внимательно впитывая все, что знаменовало рождение нового мира со всеми его трудностями и сложностями. Заканчивает заочно два курса Московского юридического института. Память собирает в свои кладовые различные типажи, случаи, события: сцены предельного падения людей сменяются картинами неожиданного благородства, льются слезы горя и радости… Хватило бы только таланта, чтобы все описать.

Как это бывает со многими, первыми появились стихи. В. Лаврентьев пробует писать рассказы, киносценарии, а в канун Великой Отечественной войны даже начинает работать над пьесой. Хотя она и осталась незаконченной, молодому литератору стало ясно, что именно этот жанр ему наиболее интересен и близок – но богатый запас жизненных впечатлений еще не подкреплен достаточным знанием технических средств… В клубе совторгслужащих появляется новый художественный руководитель. Вместе с ним там работали люди, имена которых для Новосибирска сейчас значат многое: создатель знаменитых сибирских хоров Н. Корольков, художник П.Моисеев, известный педагог Ю. Шаров… Не начнись Великая Отечественная, сценическое рождение нового драматурга состоялось бы значительно раньше.

Короткий период общения с прославленными мастерами театров Москвы и Ленинграда, эвакуированными в Новосибирск, познакомил Лаврентьева с опытом признанных корифеев и в значительной степени способствовал его формированию как драматурга.

С декабря 1941 г. для Лаврентьева началась армейская, а с января 1942 – фронтовая жизнь. Воевал он в предгорьях Кавказа – впоследствии здесь часто будет разворачиваться действие лаврентьевских пьес. В армии он написал и первое произведение, посвященное погибшему другу-разведчику. Напечатанное в газете Закавказского фронта «Боец РККА», оно послужило сближению Лаврентьева с В. Закруткиным, И. Андрониковым…

В феврале 1945 г. после тяжелого ранения по решению госпитальной комиссии Лаврентьев был демобилизован и вернулся в Новосибирск. Два фронтовых рассказа Лаврентьев отнес в редакцию газеты «Советская Сибирь» – и его неожиданно пригласили на работу. «Пожалуй, нет и не будет лучшей школы для писателя, чем работа в газете […] это не только обостряет зрение, не только дает возможность глубоко понять истинные порывы людей, но дает необыкновенный душевный настрой, чувство неразрывной слитности с нравственными устремлениями народа, сопричастности к единому трудовому процессу. А без этого не может быть писателя», – впоследствии признается он. В качестве журналиста В. В. Лаврентьев часто и подолгу бывал в деревне, изучал происходящие там процессы, встречался с сельскими тружениками. Статьи, корреспонденции, очерки, репортажи, рассказы, фельетоны, рецензии – эта работа поглощала дневные часы. Никто из друзей и сотрудников не знал, что одержимый в своем деле журналист с еще большей энергией по ночам работает над пьесой.

В драматургию Виктор Владимирович вошел зрелым художником с уже сложившейся философией жизни, с первых шагов заявив о себе как о писателе самобытном. При всей разнокачественности созданных В. Лаврентьевым пьес, в них несомненно ощутим автор – с присущим ему видением мира, остротой постановки вопросов, раздумьями о будущем, со своим жизненным материалом и с упорной борьбой за собственный драматургический почерк. Настоящая биография писателя начинается с первого произведения, а вся предшествующая жизнь – это только подготовка к подлинной жизни, считал он. Знания растут день ото дня, и в результате один и тот же жизненный факт осмысливается в разные годы с разной полнотой и глубиной.

Начало драматургической деятельности В. Лаврентьева связано с Новосибирском, где в Областном театре драмы была поставлена его первая пьеса «На просторах». Дальнейшее творческое сотрудничество происходило с театром «Красный факел». Уже в первой пьесе «На просторах («Без правды счастья не жди») можно было увидеть основные черты драматурга, которые стали характерными для всех его пьес – глубокое знание жизни, публицистическую страстность. Ведущей идеей в его творчестве становится утверждение бескорыстного, самоотверженного служения обществу. Героями пьес Лаврентьева становились люди активного действия, отдающие себя без остатка любимому делу, наделенные высоким чувством ответственности перед настоящим и будущим. Смело вводя в ткань пьесы события из жизни страны, драматург раскрывает их через судьбы своих героев, через возникающие между ними конфликты, обнаруживая незаурядное мастерство, умение глубоко проследить логику поступков героев. Действующие лица показаны в напряженные моменты самоопределения, в повседневных житейских обстоятельствах определяя свое место и значение в жизни («Кряжевы», «Светлая»). В столкновениях характеров и различных точек зрения проявляется борьба творческого и потребительского отношения к жизни, достигая высокого накала («Иван Буданцев («Они продолжают путь»)»).

Одна из центральных тем его творчества – земля и люди. Это раздумья о судьбе земледельца, будущности его труда, преемственности поколений («Иван Буданцев», «На просторах», «Ради своих ближних («Наследники Ивана Буданцева»)», «Где-то совсем рядом»). В начале 60-х годов сказать правду о порядках, насаждаемых в колхозах и совхозах, – означало проявить немалую смелость: «все дают, все позволяют, кроме самостоятельности», «свистопляска с планом», «в колхозе били, били по рукам, пока не довели хозяйство до развала», «надоели руководители, которых я запомнить не мог»… Драматург уже тогда нашел болевые точки развития общества, он тогда уже знал как сохранить человека на земле, вернуть древние землепашеские традиции. Государство внесет свои резкие коррективы в ведение сельского хозяйства, в перспективу новой экономической политики, но – почти сорок лет спустя…

Не оставил без внимания В. Лаврентьев и тему войны («Светлая», «Суровые годы», «Человек и Глобус»). Мастер психологического рисунка, он рассматривает драму человека, семьи и в суровые годы Великой Отечественной войны, и после – через психологически мотивированное столкновение характеров и мировоззрений. Масштабы этих событий, объединенных в драматическом конфликте, определяются не количеством действующих лиц, а значением решаемых проблем, глубиной и силой чувств, мыслей.

Тема семьи присутствует в любой из пьес В. В. Лаврентьева, но многие его произведения посвящены целиком семейным отношениям («Кряжевы», «Последняя легенда («Принцы любви»)», «Чти отца своего…»). И если «Кряжевы» – историческая хроника распада и возрождения семьи сибирского мастерового, то «Последняя легенда» – водевиль о равенстве в браке мужчины и женщины, а семейно-бытовая пьеса «Чти отца своего…» – о нравственном воспитании детей в семье.

Герои приходят в его пьесы из жизни, они прочно стоят на реальной бытовой почве, их сильные характеры заставляют восставать против покоя и благодушия – надо оставаться человеком до конца, не обращая внимания на неустроенность повседневности. Эта неустроенность не должна вызывать и не вызывает у персонажей чувства безысходности, напротив, пробуждает в каждом борца, требует напряжения всех внутренних сил – бескорыстия в подвиге («Успех», «Горная баллада», «Любовь незнакомца»).

Лаврентьев был в числе самых репертуарных драматургов страны. Его пьесы с успехом шли на сценах МХАТа, Малого, имени Вахтангова, других театров Москвы, в театре имени Пушкина в Ленинграде. Его героям аплодировали зрители Киева, Николаева, Воронежа, Вологды, Костромы, Ашхабада, Улан-Удэ, Владивостока, Чехословакии, Болгарии… Все качества его драматургии трудно охватить – разнообразные сюжеты, неожиданные характеры, подлинно народный, услышанный язык и жгучие проблемы времени, в котором он жил и писал. По многим его пьесам можно точно определить время – как складывались, например, социальные, экономические отношения тружеников села. Конфликты его произведений, сюжетные повороты, поступки основных героев несут заряд времени тех лет, его характеры – сильные и мужественные, предельно искренние и правдивые.

В 1958-1964 гг. В. Лаврентьев был главным редактором журнала «Сибирские огни». С 1969 по 1972 г. возглавлял журнал «Театр», выступал как теоретик театрального искусства. На протяжении многих лет он являлся членом правления Союза писателей СССР, награжден двумя орденами Трудового Красного Знамени и многими медалями. Коллеги по перу считали Лаврентьева резким, категоричным, скрытным, всегда отмечали его сложный характер, неуступчивость и даже мрачноватость – основания к этому были: все шло от требовательности к себе и окружающим, от того, что слишком глубоко вглядывался в жизнь… Писал обо всем, что его беспокоило, всегда был недоволен собой – и все хотел успеть, понять, что требуется театру, что ждут от драматурга актеры, режиссеры, зритель… «Я, например, совершенно утратил всякие критерии – как и о чем теперь писать. Берешь глубже – боятся, возьмешь помельче – нос воротят […] Царит, как мне сдается, великий разброд в ожидании окончательной смены поколений. Боюсь только, что этот процесс затянется у нас на очень долгий срок […] Слишком много словоблудия, нравственной нечистоплотности…», – писал он в 1962 г. Жестокая болезнь лишает его возможности осуществить все задуманное. Одна за другой сходят со сцен театров его пьесы, все реже вспоминают о его творчестве театроведы, наступает полоса забвения.