Лилиана Кавани (итал. Liliana Cavani, род. 12 января 1933^[1], Карпи, Модена, Эмилия-Романья) — итальянский режиссёр и сценарист, ученица Лукино Висконти^[2], творческая единомышленница и коллега по нескольким проектам Бернардо Бертолуччи^[3], одна из признанных лидеров мировой кинематографии^[4].

Помимо художественных и документальных фильмов осуществляет театральные постановки классических опер и выступает режиссёром их кинематографических версий^[4].Родилась 12 января 1933 года в городе Карпи (провинция Модена, Италия)^[4].

Воспитанием Лилианы большей частью занималась бабушка по материнской линии. Отец — архитектор, значительное время проводил вне Италии. Мать работала, также часто уезжала.^[4]

Мать очень любила кино. Когда Лилиане было три года, во вторую половину дня в воскресенье всегда ходили в кинотеатр. Когда Лилиана повзрослела, она склоняла мать к более серьёзным просмотрам (той нравились такие, «где можно поплакать»). Сама Лилиана не выделяет какой-то один фильм, который повлиял (видела их слишком много)^[4].

Когда училась в лицее, участвовала в создании киноклуба. Благодаря ему участники сумели посмотреть, например, все фильмы Витторио де Сика. Лилиана считает его самым лучшим режиссёром^[4].

Хотела быть археологом, поэтому стала изучать латынь и греческий в Университете Болоньи, однако совершенно не знала немецкого (без него заниматься археологией практически невозможно: все крупные археологи XIX века — немцы)^[2].

Учась на филологическом отделении Болонского университета^[5], стала ходить в киноклуб университета, активно в нём участвовала. Буквально влюбилась в фильмы, которые там показывали^[2].

Особенно была поражена режиссёром Витторио де Сика (картина «Золото Неаполя»)^[2].

Неореализм в кинематографе оказался очень близок Лилиане, изменил линию её жизни^[2].

Лилиана полагала, что итальянская литература XX века не выразила и не сказала ничего, что должна была сказать о жизни людей в эту эпоху. Поэтому после учёбы она решила отправиться в Рим и рассказать об этом с помощью кино^[2] (прошла огромный конкурс и поступила на курс режиссуры в экспериментальную римскую киноакадемию)^[5].

Во время обучения Кавани сняла два короткометражных фильма: «Il contro notturno» — о дружбе между белым и сенегальцем и «L’evento» — о группе туристов, убивших ради потехи итальянца. В 1961 году Кавани выиграла один из трёх призов, разыгрывавшихся в конкурсе итальянского телеканала RAI, в котором участвовало до 10 тысяч человек.

С 1962 по 1965 год Кавани работала на канале RAI и сняла несколько документальных фильмов. Её фильм «Philippe Petain — Processo a Vichy» получил приз за лучший телефильм на Венецианском кинофестивале 1965 года.

В 1966 году Лилиана Кавани обратилась к художественному кино и дебютировала с биографическим фильмом «Francesco d’Assisi» о Франциске Ассизском. Её следующий биографический фильм был о Галилее.

Всемирное признание получил фильм Кавани «Ночной портье» о сексуальной связи заключённой концентрационного лагеря со своим мучителем-эсесовцем. После судебных разбирательств фильм был в конце концов признан произведением искусства и выпущен в прокат без купюр.

Лилиана не всегда берёт такие сюжеты, как в «Ночном портье». Во многом её судьба в кинематографе похожа на судьбу других режиссёров: её современника и земляка Бернардо Бертолуччи (вместе начали работать) и Марко Беллоккьо. Для них троих важно было говорить о том, о чём им хочется, и так, как нам хочется. Бертолуччи снял «Последнее танго в Париже», Лилиана — «Ночного портье» (картины сделали одновременно, они вписались в эпоху, оказались тем, что нужно было в тот момент человечеству). Для Лилиан «Ночной портье» — это своего рода эссе. Она делала его для себя и очень удивилась его успеху^[2].

В своей следующей работе «По ту сторону добра и зла» (англ.)русск. (1977) в центре внимания Кавани оказался Фридрих Ницше и его жизнь.

По роману «Шкура» в 1981 году сняла одноименный фильм^[6]

Действие фильма «Берлинский роман» (1985 год) снова разворачивается на историческом фоне Третьего рейха и рассказывает о лесбийских отношениях.

В 1989 году вышел фильм «Франциск», в котором Кавани снова обратилась к событиям жизни святого.

Май 1991 года — Кавани приезжает в Санкт-Петербург (частный визит), где видит, как по телевизору показывают встречу Горбачева с президентом США. Спустя два года приезжает в Москву (в кинотеатре «Октябрь» шла ретроспекция её фильмов и её позвали, чтобы она представила эти картины). Затем побывала в Сочи (выбрали президентом «Кинотавра»). Была поражена, как народ пил водку. В конце 2008 года — приезд в Санкт-Петербург (по приглашению Михайловского театра) раз поставить оперу Руджеро Леонкавалло «Паяцы» (ставила в1998-м на фестивале в Ровенне)^[4]

Увлечения: любит море, на Капри имеет маленький домик, в 2008 году году провела там месяц (считает это подарком судьбы), любит плавать, кататься на лодочке^[4]

[править]Оперы

Ставит с людьми, с которыми неразлучна уже десять лет^[2]

Когда думает над постановкой, отталкивается от фотографии (фотография, кинематограф — её мир, а к живописи равнодушна)^[2].

Кавани считает, что опера и кинематограф — два совершенно разных мира, что в опере человек зависит от музыки и что оперный режиссёр (фактически обслуживающий персонал и служит клавиру) не должен забывать, что за него уже все придумал композитор^[2].

Когда Кавани нужно было придумать оформление сцены к опере «Ифигения в Авлиде» Глюка, но ничего не придумывалось, она решила зайти в Пантеон в Риме, где увидела красивейший купол. На входе она купила открытку с ним, отнесла сценографу и сказала, чтобы сцена была с таким куполом. Потом тот же купол, только перевёрнутый, появился в картине «Берлинский роман»^[2].

Любимый композитор Кавани — Верди (родом из одного региона, Эмилия-Романья, севере Италии). Она считает его величайшим музыкальным рассказчиком XIX века, у которого «каждая нота поважнее слова будет»^[2].

В театральных постановках совершенно нет темы войны (которая часто присутствует в картинах)^[2].

Кавани считает, что

Войну на сцене поставить практически невозможно, всё не то получается. Да и потом, устала я от войны. Я больше люблю личные истории

.

Постановки «Сельская честь» Масканьи и «Паяцы» Леонкавалло были созданы в эпоху популярности веризма (реалистическое течение в искусстве, очень близкие к кинорассказу) — простые декорации, простые истории, в них темы всегда актуальны (убийство на почве ревности, например, по-прежнему часто случается и в Италии, и по всему миру). Декорации также простые — акведук (в Риме в большом количестве), мотороллер с кузовом (в Италии конструкция называется «пчелка»), на заднем плане — обычные спальные районы (есть в каждом городе)^[2].

Современные постановки, где «новаторские» режиссёрские решения идут вразрез с музыкой, Кавани не любит.