Девушка таинственно на меня взглянула и, задорно улыбнувшись, произнесла:

-Да, я знала.

-Но почему ты не упомянула об этом? Как и о том, что тоже музыкантка.

-Я так увлеклась твоим рассказом о музыке, что напрочь забыла сказать тебе о школе. А что касается музыки.. Я не хотела на тот момент тебе об этом рассказывать, иначе мой отец беспрерывно стал бы расхваливать меня. А я этого терпеть не могу,- последние слова она произнесла с явственным отвращением.- Перед ужином я настойчиво просила их обоих не заикаться о моих способностях, иначе я бы точно этого не вынесла.

Я не до конца понимал её ответ, но все же решил, что допрашивать не буду. Лицо Ханы исказила гримаса боли, от которой она совсем не походила на ту себя, что была пару секунд назад.

-Ник, а ты будешь участвовать в весеннем конкурсе?- неожиданно спросила Хана, быстро вернувшись к обычному расположению духа.

Я непонимающе на неё уставился.

-В каком конкурсе?

-Так ты не знаешь?- удивленно вскинула брови девушка, а после слабо улыбнулась.- И как это будущая знаменитость упустила новость об этом?

-Никто не говорил, что я стремлюсь к известности,- сухо заметил я, хотя и понимал, что эти слова противоречат моим желаниям.

Хана снова странно улыбнулась.

-Через две недели, двадцать пятого марта, в три часа дня в школьном зале,- уточняет Хана.- Это может быть твоим триумфом. Еще есть время записаться.

Эта мысль звучит довольно заманчиво, и мне кажется, Хана хочет, чтобы я принял участие в конкурсе. Но я не решался на это предложение. Что-то неведомое мне преграждало дорогу, не хотело, чтобы я показывал свой талант на людях. Что же это? Страх, который держал меня взаперти последние два года, отдалил ото всех? Нет, здесь даже больше.

Я вспомнил, когда впервые в своей жизни вышел на сцену. Тогда мне было четырнадцать, и я участвовал в конкурсе талантов в школе. Один из моих приятелей, который в прошлом году перевелся в другую школу, подтолкнул меня к этой идее. Я не особо хотел, ведь ранее мне доводилось играть только при родителях и в музыкальной школе, где в присутствии отца я чувствовал себя свободнее. Но все же я согласился, решив, что мне это не помешает. Но к моему удивлению, перед своим выходом я ощущал, как трясутся мои пальцы, и нахлынул холодный пот. Но ведь это нормально, решил я, ведь все волнуются.

Но все оказалось гораздо хуже.

Выйдя на сцену и ощутив на себе более двадцати пар любопытных глаз, я растерялся. Благо, я смог быстро взять себя в руки и начал игру. Однако передо мной всплыла большая сложность: я начал забывать ноты. Призрачный текст перед моими глазами таял, исчезал. Перед глазами все плыло, я слышал, как отдается сердцебиение в голове и чувствовал подступающую горечь. Кое-как доиграв, я невидящим взором оглядел присутствующих в зале, аплодировавших мне, но я их не слышал. Я был так расстроен собственным провалом, что, не дожидаясь результатов, мигом направился к выходу из школы. Я не мог понять, почему дикий страх овладел мною.

Эти люди, сидящие там, в зале, ждали от меня блестящего выступления, а я не оправдал их ожиданий, как и своих.

-Спасибо за информацию, но, пожалуй, я откажусь от этой идеи,- твердо произношу я, давая понять Хане, что мое решение неизменно.

Хана нахмурилась. Неужто это столь огорчило её?

-Но почему?- в её голосе было слышно огорчение.- Чего ты боишься? Ты ведь раньше выступал перед зрителями. Четыре года назад.

-И какой итог тогда вышел?- не сдержав раздражения выпалил я.- Опозорил себя. Не оправдал ожиданий.

Девушка хотела было что-то сказать, но я, не желая больше говорить на эту тему, решительно произнес:

-Закончим на этом.

Я попытался утихомирить свою злость, вышедшую из-под контроля. Мне стало досадно от того, что я сорвался на девушку, но в таком состоянии мне было нелегко просить прощения.

Хана некоторое время расстроенно переваривала в голове мои слова, взирая на стопку книг. Затем серьезно воззрилась на меня и, на удивление, холодно осведомилась:

-Позволишь страху взять вверх над тобой?- а затем, чуть помолчав, добавила:- Я не осуждаю тебя, Ник. Просто хочу помочь тебе. Не нужно вечно прятаться, ведь придет время, когда будет поздно, и шансы улетучатся.

Затем она быстро поднялась и столь же быстро вышла из библиотеки, оставив меня со стопкой книг. Она так и не взяла ни одну из них.

Глава 4.

После последнего нашего разговора я не видел Хану. Но расспросив свою одноклассницу о Хане,- с которой, к счастью, она была хорошо знакома,- я узнал о том, что девушка сильно простудилась. Теперь Хана лежит дома с высокой температурой и сильным кашлем. Я думал о том, чтобы навестить её, но каждый раз меня что-то останавливало. Я чувствовал вину за тот наш разговор, потому твердо решил отныне быть более сдержанным. Она ведь не заслужила этого.

В конкурсе я также решил не принимать участия.

Дома я оттачивал свои навыки игры на скрипке, фортепиано, играя по шесть - семь часов в день. Я не замечал, как течет время, не слышал ничего, кроме мелодии, льющейся из инструмента.

Я проигрываю в третий раз одну и ту же сюиту Дебюсси. И мне это ничуть не надоело. Тетя Агата тоже не жалуется. Она не беспокоит меня, не отрывает от занятий. Я знаю, что она наслаждается моей игрой.

Так она говорила.

Тем временем в моей голове всплывает образ Ханы и наш последний разговор. Моя игра становится жестче, стремительнее. Во мне разгорается стыд за то, что я так и не посетил её за эти дни её отсутствия. Скоро начнется школьный конкурс и мне становится интересно, собиралась ли принять в нем участие Хана.

Я резко прекращаю игру, и меня поглощает безмолвие. Только через пару минут понимаю, что за окном над миром уже сгустились сумерки. На первом этаже послышалось шарканье – тетя Агата, решившая, что я закончил играть и, вероятнее всего, собравшаяся смотреть какую-нибудь передачу по телевизору.

Я опускаю крышку фортепиано, заканчивая на сегодня игру, и вглядываюсь в пейзаж за окном. Серые тучи нависли над городом, скрывая от нас пламенный шар. Я начинаю скучать по нему. Как и по Хане.

***

К трем часам я прибыл в школьный зал: он бы переполнен учениками моей школы из 9-11-х классов: теми, кто пожелал присутствовать на конкурсе. Они смеялись, о чем-то говорили, что-то щелкали в своих телефонах, а кто-то вообще находился где-то в своей «вселенной». Учителя пытались утихомирить шумящих учеников, но это удавалось им с трудом, так как ученики словно не слышали их.

Я оглядел зал в поисках свободного места и нашел его на пятом ряду. Усевшись на стул, я спокойно начал ждать начала выступления. Наконец на середину сцены вышел директор школы, взяв микрофон, он произнёс несколько ничего не значащих слов для проверки громкости. После этого он начал свою речь о предстоящем выступлении: