Вот что писал в своей статье "Менестрели и сказочники", опубликованной  в № 29/2003 журнала "История" Алексей Яковлев:
"Любопытство и страсть Афанасьева к познанию, эти отличительные черты человека с богатой внутренней жизнью, определили его неординарный взгляд на архивное дело, на исторические документы...
...Афанасьев, оказавшийся в эпицентре политических и исторических мифов, не мог не увлечься изучением самой фантастической грани жизни человека и народа — мифологии. Чуть ли не первым в России он обратился к сказке как к свидетельству тайного знания русского народа.
За фразами и сюжетцами он разглядел огромную и непознанную страну, внося в списки живых существ домового, а на географические карты — остров Буян. Впрочем, Афанасьев обладал достаточной иронией, чтобы не превратить сказку в культ, а исследовательская хватка позволила ему создать замечательные труды по русской фольклористике и мифологии.
13 лет работы в архиве стали самыми плодотворными в жизни Афанасьева — он активно публиковался в крупнейших изданиях —  Современнике ,  Архиве историко-юридических сведений о России ,  Отечественных записках , в альманахе  Комета  — и приобрел известность как исследователь истории, как талантливый журналист и литератор.
Помимо мифологических изысканий Афанасьев писал монографии по истории русской литературы, статьи о творчестве Карамзина, Батюшкова, Пушкина, Лермонтова. Особенно увлекался сатирой XVIII столетия (статьи о работах Новикова, Фонвизина, Кантемира).
Многие его современники, критики и фольклористы, оценив в Афанасьеве дар историка и исследователя, так и не поняли природы его страсти к народной поэзии. Чересчур образные работы не удовлетворяли одних своей нечеткостью и спонтанностью; другие считали, что изучение народной поэзии — занятие малопродуктивное, к действительности отношения не имеющее.
Впрочем, подобные мнения не помешали популярности таких работ, как  Поэтические воззрения славян ,  Русские народные легенды  и собрание  Народных русских сказок .
Сразу же после того, как русские сказки были изданы в 1855 г. Национальным географическим обществом, которое предоставило Афанасьеву весь свой архив и приняло в свои ряды в качестве заведующего отделением этнографии, Александр Николаевич вновь попал под пристальное внимание властей. Те совсем не были готовы слушать прибаутки и шуточки своего народа, к тому же уходящие корнями в столетия русской истории.
Позволить подкреплять и без того распространившееся недовольство властями и помещиками историями о глупых чиновниках и барах, об облапошивающих их удалых солдатах и хитроватых мужиках казалось опасным.
Но всё же работать и публиковаться Афанасьеву никто не мешал. До тех пор, пока не был издан сборник  Русские народные легенды , куда Афанасьев включил сказания, где персонажами стали библейские герои. Тираж книги был изъят по требованию Синода. По иронии судьбы, этим изданием в начале ХХ в. вооружились коммунисты, после чего к книге Афанасьева многие верующие стали относится так же, как на Западе фанатствующие обыватели восприняли книгу  Похвала глупости  Эразма Роттердамского. Чувство юмора и умение взглянуть на реальность открытыми глазами, избегая излишнего пафоса и морализма, — все-таки редкие человеческие качества.
Точку в официальной научной карьере Афанасьева поставила его легендарная книга  Заветные русские сказки . Скандал вокруг этого собрания кое-где возобновляется и сегодня, когда замечательные работы Афанасьева после долгих лет забвения вновь стали активно переиздаваться. Сторонники ханжеской морали при поддержке мирских и церковных властей тогда сделали всё возможное, чтобы Афанасьев, потеряв возможность свободно работать, оказался в конце концов в том положении, в котором он провел свои последние дни, — в нищете, отверженный, страдающий чахоткой.
  Заветные русские сказки  впервые открыли читателю ту сторону жизни русского народа, которую в светском разговоре обычно прячут за неестественными ужимками и ухмылками. Книга Афанасьева буквально раздела русских людей догола; сам же исследователь замечал по поводу своей работы, что  эротическое содержание заветных сказок, не говоря ничего за или против нравственности русского народа, просто указывает на ту сторону жизни, которая больше всего дает разгула юмору, сатире, иронии .
Иронию и сатиру обычно не любят современники, ощущающие себя объектами не всегда добрых шуток, однако насмешливый взгляд на эпоху очень часто переживает эту эпоху. Нынешняя популярность заветных сказок Афанасьева — еще одно тому подтверждение.
За год до своей смерти, в 1870 г., Александр Николаевич издал свое последнее собрание русских сказок — специально подготовленное для детей, однако после всех скандалов и противоречий с властями, на эту книгу мало кто обратил внимание.
Сегодня словосочетание "русские сказки" неотделимо от имени Афанасьева. Сказки Афанасьева — это та — мифотворческая и мифологизированная — жизнь русского народа, которая неподвластна изменениям, происходящим в современном мире."