Иногда просыпаешься с утра,
 

 
а настроения ну вот вообще никакого нет.
 

 
К любимой подходишь за лаской,
 

 
а она тебе в ответ - кашу на стол, целую ТОННУ.
 

 
И что делать? Молча ешь и всё.
 

 
Хорошо, не молча. В такой ситуации невозможно молчать.
 

 
А сам ешь, и думаешь о чём-нибудь приятном.
 

 
На улицу выползаешь, и понеслось...
 

 
Дорога до работы,
 

 
работа,
 

 
с работы на работу,
 

 
ещё работа.
 

 
А начальника встретишь где, так всегда одно выражение на лице.
 

 
Так и хочется ему показать
 

 
День уж к концу, а ты всё еще где-то носишься, не зная покоя
 

 
Зато вечером так хорошо.
 

На звёзды посмотрю чуток
 

 
и спать.
 

Спал бы себе спокойненько,

так ведь нет - будильник прозвенел.
И понеслось! Туда

А потом сюда

И снова туда

"А? Да некогда мне, я побежал опять!"

И все ведь ждут! И эти у кабинета

И еще те, с мамами по домам (кто дома. кто на улице - никакого порядку!)

А еще эти с верхов вечно вмешиваются, работы добавляют: то бумажки, то беги опять куда-нибудь. Поймал бы, да как...!

А так хочется побыть простым и свободным, иметь минутку, чтобы помечтать и подумать о своём.

И чтобы брюшко кто-нибудь почесал

Хорошо, хоть есть кого пооблизывать. Некоторым кошечкам нужно много внимания, чтобы стали уверенными в себе.

Глядишь, и меня кто-нибудь оближет.


Ладно, спать пора опять. Посплю, пожалуй

Надеюсь, приснится что-нибудь приятное на этот раз!
 

Она влюбилась в него по письмам. Они были таким теплыми, что можно было обкладываться, как компрессами при боли в горле или суставах и такими умными, будто писал журналист, кинокритик или доктор свободных искусств.
В один из понедельников он рассказал о ветре Бора, обожающем препятствия. Сперва появляются облака по типу рваных белых тряпок, затем вспенивается море, словно к нему подключили гигантский миксер. Единственным спасением является выход в открытое море, так как Бора очень жестокий у берегов.
Во вторник он поделился впечатлениями от давнишней экскурсии на завод шампанских вин. Написал, что в каждой бутылке 49 миллионов пузырьков, пробка из горлышка летит со скоростью сорок километров в час и может подпрыгнуть на высоту двенадцать метров.
В среду вспоминал о своей маме. Однажды она купила сапоги и только дома заметила заводской брак: подошва была приклеена носками к пяткам. Обожала высаживать ночные цветы и до последнего дня тренировала память, обыгрывая всех в синонимы, шахматы и города.
В четверг они говорили о путешествиях, племени Мурси, женщины которого убивают своих мужчин, и о красивейшей горе Высокий камень.
В пятницу она намекнула, что было бы неплохо созвониться, но он промолчал и прислал очередное письмо о соседском лабрадоре, спасшем двоих тонущих детей и озвучил свою мечту прокатить ее на велосипеде.
Фото у него не было, и женщина за несколько недель общения мысленно написала его портрет: грустные глаза, как у Януша Вишневского, стильная бородка, как у Пауло Коэльо, и большие руки моряка со вздутыми веревочными венами.
В жизни им оказался обычный мужчина. Невысокий, сероглазый и глухой. Он пришел с собственноручно выращенными фиалками, улыбнулся всем лицом и протянул письмо. В нем было три предложения:
- Я плохо разговариваю и не смогу произнести, какая вы красивая. Я ничего не слышу, и вы не в силах мне позвонить, окликнуть на улице, постучать в дверь, обсудить пьесу, книгу или фильм. Я отчетливо слышу лишь одно – любовь в своем сердце.
 
  Ирина Говоруха

Моим друзьям посвящается: