Пол: женский
Последнее посещение:
25 ноября 2024 07:01
Дата регистрации:
18 июня 2015 05:01
О себе: НИ ДНЯ БЕЗ КНИГИ!
Любимые авторы: Кир Булычев, Вадим Шефнер, "Джиллиан"(Каршева Ульяна), Цыпленкова (Григорьева) Юлия, Стриковская Анна, Панкеева Оксана, Жукова Юлия, Кузнецова Дарья
- 9
- На странице:
Несгибаемый Ангел 11 сентября 2018 03:25
Несгибаемый Ангел 10 сентября 2018 11:55
А она, ты знаешь, жила негромко — Собирала мысли, слова, дела…
Собирала марки с волнистой кромкой, Собирала счастье — не собрала…
Собирала марки с волнистой кромкой, Собирала счастье — не собрала…
Подступила осень, усталость, старость… И рефрен такой: мол, пора-пора…
В телефонной книге её остались Только раритетные номера.
А какие платья — поди надень их… Не по моде… Нынче не тот стандарт,
Но её коллекция сновидений И сейчас невиданный авангард.
Но её коллекция сновидений И сейчас невиданный авангард.
Так, бывало, ночью в лицо ударит Белоснежный ветер… Но вот беда —
Эти сны… Кому их, потом куда их… Никому, наверное, никуда…
Эти сны… Кому их, потом куда их… Никому, наверное, никуда…
До свиданья, жаворонки и совы, Трепетанье ситцевой пелены…
До чего мы, Господи, невесомы, Несладимы, призрачны, неполны…
До чего мы, Господи, невесомы, Несладимы, призрачны, неполны…
Антон Прозоров
Несгибаемый Ангел 5 сентября 2018 05:40
Все словно как на вокзале Перед отходом поезда:
Что-то не досказали, Но это исправить поздно.
Что-то не досказали, Но это исправить поздно.
Поезд мой — в неизбежное, Отходит без опозданья.
Скорей хоть что-нибудь нежное Скажите мне на прощанье!
Это совсем последнее И надо проститься, значит,
Не так, как еще намедни, А как-то совсем иначе.
Адреса не просите, Где я – не узнавайте!
Ведь я не скажу пишите! , А только: не забывайте! .
Это совсем последнее И надо проститься, значит,
Не так, как еще намедни, А как-то совсем иначе.
Адреса не просите, Где я – не узнавайте!
Ведь я не скажу пишите! , А только: не забывайте! .
( Совпали. Стихи и картинка... )
Несгибаемый Ангел 5 сентября 2018 04:45
Между печалью и ничем мы выбрали печаль.
И спросит кто-нибудь "зачем?", а кто-то скажет "жаль".
И то ли чернь, а то ли знать, смеясь, махнет рукой.
А нам не время объяснять и думать про покой.
Нас в мире горсть на сотни лет, на тысячу земель,
и в нас не меркнет горний свет, не сякнет Божий хмель.
Нам - как дышать,- приняв печать гонений и разлук,-
огнем на искру отвечать и музыкой - на звук.
И обреченностью кресту, и горечью питья
мы искупаем суету и грубость бытия.
...И нам идти, идти, идти, пока стучат сердца,
и знать, что нету у пути ни меры, ни конца.
И спросит кто-нибудь "зачем?", а кто-то скажет "жаль".
И то ли чернь, а то ли знать, смеясь, махнет рукой.
А нам не время объяснять и думать про покой.
Нас в мире горсть на сотни лет, на тысячу земель,
и в нас не меркнет горний свет, не сякнет Божий хмель.
Нам - как дышать,- приняв печать гонений и разлук,-
огнем на искру отвечать и музыкой - на звук.
И обреченностью кресту, и горечью питья
мы искупаем суету и грубость бытия.
...И нам идти, идти, идти, пока стучат сердца,
и знать, что нету у пути ни меры, ни конца.
Когда к нам ангелы прильнут, лаская тишиной,
мы лишь на несколько минут забудемся душой.
И снова - за листы поэм, за кисти, за рояль,-
между печалью и ничем избравшие печаль.
Дай вам Бог с корней до крон Без беды в отрыв собраться.
Уходящему – поклон. Остающемуся – братство.
Вспоминайте наш снежок Посреди чужого жара.
Уходящему – рожок. Остающемуся – кара.
Всяка доля по уму: И хорошая, и злая.
Уходящего – пойму. Остающегося – знаю.
Край души, больная Русь, Перезвонность, первозданность
(с уходящим помирюсь, с остающимся – останусь)
Дай нам, Вьюжен и Ледов, Безрассуден и Непомнящ,
Уходящему – любовь, Остающемуся – помощь.
Тот, кто слаб, и тот, кто крут, Выбирает каждый между:
Уходящий – меч и труд, Остающийся – надежду.
Но в конце пути сияй По заветам Саваофа,
Уходящему – Синай, Остающимся – Голгофа.
Я устал судить сплеча, Мерить временным безмерность.
Уходящему – печаль. Остающемуся – верность...
Уходящему – поклон. Остающемуся – братство.
Вспоминайте наш снежок Посреди чужого жара.
Уходящему – рожок. Остающемуся – кара.
Всяка доля по уму: И хорошая, и злая.
Уходящего – пойму. Остающегося – знаю.
Край души, больная Русь, Перезвонность, первозданность
(с уходящим помирюсь, с остающимся – останусь)
Дай нам, Вьюжен и Ледов, Безрассуден и Непомнящ,
Уходящему – любовь, Остающемуся – помощь.
Тот, кто слаб, и тот, кто крут, Выбирает каждый между:
Уходящий – меч и труд, Остающийся – надежду.
Но в конце пути сияй По заветам Саваофа,
Уходящему – Синай, Остающимся – Голгофа.
Я устал судить сплеча, Мерить временным безмерность.
Уходящему – печаль. Остающемуся – верность...
Мне снится грусти неземной язык безустный,
и я ни капли не больной, а просто грустный.
Не отстраняясь, не боясь, не мучась ролью,
тоска вселенская слилась с душевной болью.
Среди иных забот и дел на тверди серой
я в должный час переболел мечтой и верой.
Не созерцатель, не злодей, не нехристь все же,
я не могу любить людей, прости мне, Боже!
Припав к незримому плечу ночами злыми,
ничем на свете не хочу делиться с ними.
Гордыни нет в моих словах — какая гордость? —
лишь одиночество и страх, под ними горблюсь.
Душа с землей свое родство забыть готова,
затем что нету ничего на ней святого.
Как мало в жизни светлых дней, как черных много!
Я не могу любить людей, распявших Бога.
Да смерть — и та — нейдет им впрок, лишь мясо в яму, —
кто небо нежное обрек алчбе и сраму.
Покуда смертию не стер следы от терний,
мне ближе братьев и сестер мой лес вечерний.
Есть даже и у дикарей тоска и память.
Скорей бы, Господи, скорей в безбольность кануть.
Скорей бы, Господи, скорей от зла и фальши,
от узнаваний и скорбей отплыть подальше!..
и я ни капли не больной, а просто грустный.
Не отстраняясь, не боясь, не мучась ролью,
тоска вселенская слилась с душевной болью.
Среди иных забот и дел на тверди серой
я в должный час переболел мечтой и верой.
Не созерцатель, не злодей, не нехристь все же,
я не могу любить людей, прости мне, Боже!
Припав к незримому плечу ночами злыми,
ничем на свете не хочу делиться с ними.
Гордыни нет в моих словах — какая гордость? —
лишь одиночество и страх, под ними горблюсь.
Душа с землей свое родство забыть готова,
затем что нету ничего на ней святого.
Как мало в жизни светлых дней, как черных много!
Я не могу любить людей, распявших Бога.
Да смерть — и та — нейдет им впрок, лишь мясо в яму, —
кто небо нежное обрек алчбе и сраму.
Покуда смертию не стер следы от терний,
мне ближе братьев и сестер мой лес вечерний.
Есть даже и у дикарей тоска и память.
Скорей бы, Господи, скорей в безбольность кануть.
Скорей бы, Господи, скорей от зла и фальши,
от узнаваний и скорбей отплыть подальше!..
Больная черепаха - ползучая эпоха,
смотри: я - горстка праха, и разве это плохо?
Я жил на белом свете и даже был поэтом, -
попавши к миру в сети, раскаиваюсь в этом.
Давным-давно когда-то под песни воровские
я в звании солдата бродяжил по России.
Весь тутошний, как Пушкин или Василий Тёркин,
я слушал клёп кукушкин и верил птичьим толкам.
Я - жрец лесных религий, мне труд - одна морока,
по мне, и Пётр Великий не выше скомороха.
Как мало был я добрым хоть с мамой, хоть с любимой,
за что и бит по рёбрам судьбиной, как дубиной.
В моей дневной одышке, в моей ночи бессонной
мне вечно снятся вышки над лагерною зоной.
Не верю в то, что руссы любили и дерзали.
Одни врали и трусы живут в моей державе.
В ней от рожденья каждый желёзной ложью мечен,
а кто измучен жаждой, тому напиться нечем.
Вот и моя жаровней рассыпалась по рощам.
Безлюдно и черно в ней, как в городе полнощном.
...От вашей лжи и люти до смерти не избавлен,
не вспоминайте, люди, что я был Чичибабин.
Уже не быть мне Борькой, не целоваться с Лилькой,
опохмеляюсь горькой. Закусываю килькой.
Несгибаемый Ангел 2 сентября 2018 14:17
Если мужчина и женщина проходят по улицам,
которые только им и видны,
по окраинным улицам, впадающим в сумерки,
по окраинным улицам, впадающим в сумерки,
в бриз, в океан тишины,
с древним или современным пейзажем,
больше похожим на музыку, чем на пейзаж,
если там, где ступают они, вырастают деревья
и глухая стена начинает сверкать, как витраж,
если там, где ступают они, вырастают деревья
и глухая стена начинает сверкать, как витраж,
если лица им вслед поворачиваются,
словно завороженные звонкой трубой
или пестрым шествием фокусников,
или пестрым шествием фокусников,
окруженных толпой,
если при виде мужчины и женщины
кварталу горластому не до речей:
замирают качалки у дома, и падают
замирают качалки у дома, и падают
на мостовую связки ключей,
и одышки становятся вздохами,
то всё это не оттого ль,
что любовь настолько редка, что увидеть ее —
словно почувствовать сладкую боль,
что любовь настолько редка, что увидеть ее —
словно почувствовать сладкую боль,
обмереть, задохнуться, загрустить,
не поверить глазам,
словно услышать наречие, на котором
словно услышать наречие, на котором
когда-то разговаривал сам,
от которого что-то такое осталось
на кончике языка,
что-то на шепот похожее,
на шепоток, шорох замершего шепотка?..
что-то на шепот похожее,
на шепоток, шорох замершего шепотка?..
Роберто Фернандес Ретамар (Перевод Павла Грушко)
Художник Denis Nolet
Несгибаемый Ангел 10 августа 2018 14:42
Несгибаемый Ангел 2 августа 2018 09:39
КРЫЛАТЫЕ СЛОВА В РАЙОНЕ ИХ ПРИЗЕМЛЕНИЯ
• Эврика! (Архимед). Э, ври-ка!
• Дайте мне точку опоры (Архимед), или я переверну земной шар!
• Платон мне друг, но истина дороже (Сократ) обходится.
• Все люди смертны (Сократ). Но как много можно успеть до исполнения приговора!
• Человеку свойственно ошибаться (Цицерон), но признаваться в этом уже не так свойственно.
• Когда говорит оружие, музы молчат (Цицерон), и это молчание принято считать знаком согласия.
• К честной жизни ведут многие пути (Цицерон), но нет среди них ни одного легкого.
• Деньги не пахнут (Веспасиан). Особенно когда деньгами не пахнет.
• Все течет, все изменяется (Гераклит). Но течет быстро, а изменяется медленно.
• Бойтесь данайцев, дары приносящих (Гомер), бойтесь данайцев, дары уносящих! Бойтесь данайцев! Но еще больше бойтесь даров!
• Где хорошо, там и родина (Аристофан), а хорошо там, где нас нет.
• Глас вопиющего в пустыне (Исайя) громче слышен во времена гласности.
• Соединяй приятное с полезным (Гораций), но никогда не путай одно с другим.
• Хочешь мира, готовься к войне (Корнелий Непот), хочешь войны — готовься к войне. Но, черт подери, когда же готовиться к миру?
• О времена! О нравы! (Цицерон). Все вы по-своему правы…
• Для счастья нужна и полнота добродетели, и полнота жизни (Аристотель), А вообще-то полнота не украшает человека.
• Аппетит приходит во время еды (Рабле), но не всегда еда приходит во время аппетита.
• Знание — сила (Бэкон). Иногда — нечистая сила.
• Государство — это я (Людовик XIV) — кому тут гордиться, кому стыдиться? Смотря какое я и смотря какое государство.
• Мир — высшее благо, которого люди желают в этой жизни (Сервантес), но обычно достигают в другой.
• Все модные пороки слывут добродетелями (Мольер), поэтому добродетели никак не войдут в моду.
• Великие умы сходятся (Вольтер), но не всегда для великих дел.
• Во Франции надо быть либо молотом, либо наковальней (Вольтер). В России обычное положение человека — между молотом и наковальней.
• Цель оправдывает средства (Гоббс), но — увы! — не всегда их дает.
• Быть или не быть? — вот в чем вопрос (Шекспир). Но для большинства живущих в этом нет никакого вопроса.
• Да, может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов (Ломоносов), но ни один Невтон отечеству не в тон.
• Блажен, кто верует (Грибоедов), блаженней — кто ворует.
• Дела давно минувших дней (Пушкин) из современности видней.
• Еще одно, последнее сказанье (Пушкин) — и станет неизбежным наказанье.
• Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная (Пушкин) для соответствующих учреждений.
• Да, жалок тот, в ком совесть не чиста (Пушкин) и в ком чиста, и вообще в ком совесть.
• Любви все возрасты покорны (Пушкин), но одного покорства бывает недостаточно.
• Поэзия должна быть глуповата (Пушкин), но не до такой же степени!
• Несчастье порождает равенство (Бальзак), поэтому у нас так много товарищей по несчастью.
• И скучно, и грустно, и некому руку подать… (Лермонтов). Но зато есть кому подать в руку.
• История всех существовавших до сих пор обществ есть история борьбы классов (Маркс) с цивилизацией.
• В науке нет широкой столбовой дороги, и только тот достигнет ее сияющих вершин (Маррс), кто сумеет их отличить от зияющих пропастей.
• Родимые пятна капитализма (Маркс), где вы, родимые?
• Свобода есть осознанная необходимость (Энгельс) сидеть в тюрьме.
• Смотри в корень (Козьма Прутков), но и на плоды иногда поглядывай.
• Печальник горя народного (Достоевский) стал начальником горя народного…
• Что ему книга последняя скажет, то на душе его сверху и ляжет (Некрасов). Но последняя книга была так давно, еще в детстве.
• В человеке должно быть все прекрасно (Чехов), но надеяться на это напрасно.
• Преступление и наказание растут на одном стебле (Эмерсон), но преступление лучше плодоносит.
• Коммунизм есть советская власть плюс электрификация (Ленин) и минус все остальное.
• Каждая кухарка должна научиться управлять государством (Ленин), потому что варить будет все равно нечего.
• Дело чести, дело славы, дело доблести и геройства (Сталин) карается по статье за измену Родине.
• Теория без практики мертва, практика без теории слепа (Сталин). И куда же они нас завели, эти слепые и мертвые!
• Такое бытие, что оно уже не в силах определять сознание (Приземленный Маркс).
• От великого почина — к великой починке! (Приземленный Ленин).
• Головокружение от успехов (Приземленный Сталин).
• Если враг не сдается, — его уничтожают (Горький). Если друг не сдается, с ним делают то же самое.
• Превосходная должность быть на земле человеком (Горький). Только за нее мало платят и много расплачиваются.
• Дети — цветы жизни (Горький), а ягодки будут впереди.
• Десять дней, которые потрясли мир (Джон Рид), растянулись на много лет, и конца им пока не видно.
• Я к вам приду в коммунистическое далеко (Маяковский), если кого-нибудь там за стану.
• Клячу истории загоним (Маяковский), а на вырученные деньги купим себе другую историю.
• Не хочу, чтоб к штыку приравняли перо, пусть его приравняют обратно! (Приземленный Маяковский).
• Мы ехали шагом, мы мчались в боях и яблочко-песню держали в зубах (Светлов). А что сегодня у нас в зубах? Ни песни, ни яблочка.
• Хлеб открывает любой рот (Лец). И закрывает.
• Революции — локомотивы истории (Маркс), движущиеся не по рельсам, а по жизням людей и целых народов.
• Человечество смеясь расстается со своим прошлым (Маркс) и плача встречается со своим будущим.
• Финансовая пропасть — самая глубокая: в нее можно падать всю жизнь (Оскар Уайльд), но пока падаешь — не расшибешься.
Автор: Фе́ликс Дави́дович Кри́вин
Несгибаемый Ангел 1 августа 2018 13:24
Известно ли, что хорошо, что плохо? Награбленное грабь, экспроприируй!
Жги барский дом, библиотеку Блока, потом гордись его мятежной лирой.
Известно, революцию в перчатках не делают. Простимте большевичку.
Я лишь о поощряемых начатках грабительства, вошедшего в привычку.
Разграбили великую державу: тащили всё – как на пожар спешили,
взорвали храмы, вытоптали траву, леса срубили, рыбу оглушили.
Хозяева! Любезны сердцу войны, спортивный марш и тупость рок-н-ролла.
Вам кланяется Герострат покойный и первый большевик – Саванарола!
Жги барский дом, библиотеку Блока, потом гордись его мятежной лирой.
Известно, революцию в перчатках не делают. Простимте большевичку.
Я лишь о поощряемых начатках грабительства, вошедшего в привычку.
Разграбили великую державу: тащили всё – как на пожар спешили,
взорвали храмы, вытоптали траву, леса срубили, рыбу оглушили.
Хозяева! Любезны сердцу войны, спортивный марш и тупость рок-н-ролла.
Вам кланяется Герострат покойный и первый большевик – Саванарола!
И прошлый век – ещё не из седых, и нынешнее время – не для нервных:
два года роковых – тридцать седьмых, два года смертоносных – сорок первых!
А между ними – больше, чем века, спрессовано историей в брикеты:
Толстой, и Достоевский, и ЧеКа, дистанция от тройки до ракеты.
Оттуда нити тянутся сюда. От их реформ – до нашей перестройки.
От тройки – до ракеты. От суда присяжных заседателей – до тройки.
два года роковых – тридцать седьмых, два года смертоносных – сорок первых!
А между ними – больше, чем века, спрессовано историей в брикеты:
Толстой, и Достоевский, и ЧеКа, дистанция от тройки до ракеты.
Оттуда нити тянутся сюда. От их реформ – до нашей перестройки.
От тройки – до ракеты. От суда присяжных заседателей – до тройки.
Я иностранец, иностранец
в родном краю, в своей стране.
Мне странен этот дикий танец,
разгул убогий страшен мне.
Здесь не работа – перекуры,
маячат праздные фигуры,
один ишачит – пять глядят.
Здесь бабы алкашей жалеют,
и от прохвостов тяжелеют,
и мелкую шпану плодят.
Давай, любимая, займёмся
обменом площади жилой.
Давай скорее назовёмся
законно мужем и женой.
Мы заведём с тобой привычки,
в квартире наведём уют.
Потом однажды в электричке
меня сограждане убьют.
За то, что я не благодарен
великой Родине моей,
за то, что не рубаха-парень,
за то, что в шляпе и еврей.
И ты останешься вдовою
на том высоком этаже,
где я состариться с тобою
мечтал. И старился уже.
в родном краю, в своей стране.
Мне странен этот дикий танец,
разгул убогий страшен мне.
Здесь не работа – перекуры,
маячат праздные фигуры,
один ишачит – пять глядят.
Здесь бабы алкашей жалеют,
и от прохвостов тяжелеют,
и мелкую шпану плодят.
Давай, любимая, займёмся
обменом площади жилой.
Давай скорее назовёмся
законно мужем и женой.
Мы заведём с тобой привычки,
в квартире наведём уют.
Потом однажды в электричке
меня сограждане убьют.
За то, что я не благодарен
великой Родине моей,
за то, что не рубаха-парень,
за то, что в шляпе и еврей.
И ты останешься вдовою
на том высоком этаже,
где я состариться с тобою
мечтал. И старился уже.
Несгибаемый Ангел 22 июля 2018 10:08
ЮРИЙ НИКИТИН КАК СТАТЬ ПИСАТЕЛЕМ… В НАШЕ ВРЕМЯ (подзаголовки мои)
о себе
...я получил Фантаста года , то есть уже 2014-го, как самый успешный в коммерческом плане автор России.
Пусть я буду выглядеть отставшим от жизни… хотя на самом деле я ее обгоняю.
Не хвастаюсь, но у меня, к примеру, никакой раскрутки не было: ни одного интервью газетам и телевидению, ни одного фото, ни одного рассказа о своей гениальности, ни одной рекламы в метро или по ящику. Но если книга того стоит, то любой, купивший ее, говорит знакомым: купи, не пожалеешь. Абсолютная истина: ни один талантливый автор не бывает потерян! Ни одна яркая рукопись не отвергается… навсегда (это я о Ярости :-)
(напоминаю, кроме профессии литейщика у меня есть нехилое литературное образование;-))
Я, ессно, всегда беру только новые темы. Да, я тоже, как и другие, не знаю, как к ним подступиться. Да, мне, как и вам, проще написать очередной роман в стиле мечей и колдовства , там все знакомо по сотням фильмов, сериалов конины, зенины и прочих супергероев прыжков, кувыркания и мечемашества, не говоря уже о книгах не шибко умных авторов. Но я однажды написал и повесил над столом плакат: Любой материал сдается! И мне эти новые темы сдавались, я всегда оснащаю свои романы новыми идеями, новыми сюжетами, интригами. И у меня читающие не могут сказать с уверенностью, что случится на следующей странице. ............Пример – я, замечательный, который очень многим не нравлюсь, ну и пошли они все, спокойно публикуюсь, вызываю бешеный вой противников, ну и что? ...могу сказать лишь, что мои тиражи и популярность дают какое-то право делиться опытом. Я могу сказать: делайте, как я, и у вас тоже будут миллионные тиражи. Вас будут читать миллионы, вы будете влиять на миллионы. Поймите же, олухи, я – единственный, кто вам не конкурент! И вовсе не потому, что такой вот весь из себя замечательный, хотя, понятно, я само совершенство, но еще и потому, что мне сейчас 75 лет, а когда будете читать эту книгу, будет побольше, что значит, заканчиваю литературный путь, мне уж точно не придется с вами бороться за тиражи, вы придете после меня, так что я искренне раскрываю все секреты литературного мастерства, совершенно искренне, безвозмездно, что значит – даром, на халяву. Последние годы я буду просто читателем, а я, как читатель, вот хочу, чтобы литературы было много, хорошей и разной! Такая вожжа мне под хвост попала: хочу богатый выбор хороших конкурирующих книг.
Да, у меня среди пятидесяти романов какого только говна не найдете, но там немало и бриллиантиков, каких ни у кого нет. Кстати, по Книге рекордов Гиннесса самый длинный роман насчитывает 40 томов. Восхождение сэра Ричарда заняло на 10 томов больше. Мировой рекорд!
о литературе
Литература — это не мертвая глыба, доставшаяся от Пушкина, Толстого, Бунина. Это живой организм, он живет и развивается, но развивают ее именно те, у кого хватает на этот отваги и, конечно, знаний. Ни Пушкину, ни Льву Толстому, ни Тургеневу или Достоевскому не приходилось конкурировать с кино, телевидением или баймами. Вам — придется.
Для литературы поле действия все сужается. С каждым годом. Потому сразу ищите те участки, куда техника еще не пришла, и постарайтесь предугадать направление, где может открыться новое обширное поле.
.....тщательное рукоделие — это еще не литература. Литература — это впечатление. Это воздействие. Это влияние на читающего! Это пренебрежение тщательной отделкой, характерной для века прошлого. В нашем веке мелочная отделка — для мелких писателей.
о сериалах
Сериалы или циклы романов — совершенно новый жанр. Отрицать его на том основании, что Толстой такого жанра не знал, так же дико, как отрицать существование неизвестной Толстому радиосвязи или компьютеров.
Сериал как раз и дает то, что люди определенного склада характера и образа мышления предпочитают: долгое общение с любимыми героями в понравившемся мире.
...пришел к выводу, что читающие сериалы более стабильны, более доброжелательны, у них обычно хорошо дома и на работе, они могут позволить себе погрузиться в этот придуманный мир и не торопиться из него выходить…
о жанре фантастика, фэнтези
...фэнтези и есть самый древний и самый емкий жанр. Все эти видения и откровения древних жрецов, затем – христианских мудрецов, богословов, пророков – не из того же жанра? Все утопии, все религиозные и этические учения?… Ведь где грань между видением, пророчеством, грезой и мечтой?… Коммунизм был несбыточной грезой, потом стал мечтой, затем – учением, его даже взялись воплощать в жизнь! И чуть-чуть не воплотили. А сколько этих фэнтезей определяют нашу жизнь и доныне?… Собственно, фэнтези все больше превращается из жанра, где авторы изощрялись в придумывании невероятных миров, в обычные грезы подростка, которому сразу дай волшебного коня, волшебный меч, непомерную силу и вообще все-все.
Хотя, как я уже говорил выше (или скажу ниже, смотря куда всобачу этот кусок), творческий человек проходит в развитии стадии: рисование, стихи, проза, и лишь потом наступает очередь фантастики... Замечено, что у творческого человека сперва начинает работать воображение, потом – сердце (ах, стихи!), потом мозги, а для перехода в стаз фантаста требуются уже очень хорошие мозги, способные не только думать, но и создавать миры, генерировать философские идеи. Конечно, не все дорастают до высшего стаза, большинство остается в простой прозе, еще больше – всего лишь в поэтах или художниках, но мы-то высшая раса, верно?
...в жанре фантастики так много всякой псевдосерьезной халтуры типа антиутопий или альтернативных историй.
о месте женщины в литературе
...вы пишете или намереваетесь писать настоящие романы. А женские, как известно, не совсем настоящие. Наверное, как раз потому, что женские. Словом, если в женских романах женщина — супергерой, который с тройного поворота и так далее, то в настоящих романах женщина… боюсь и вышептать, лучше приведу слова великого Тургенева, который известен столь замечательными женскими образами, что в обиход вошел даже термин тургеневская девушка … Женщина — всего лишь функция! Итак, в литературе женщина — всего лишь функция! Функция произведения. Холодный профессиональный прием. Прием, позволяющий своего главного героя показать еще и с другой стороны. Ну, как добавочная лампа-подсветка. ...женщина — всего лишь функция в нормальном добротном романе классического стиля.
Но, учитывая, что теперь появилась и масса женских романов, так называемые розовые серии, особая литература для блондинок, то уточню: определение насчет функции относится лишь к нормальным добротным романам классического стиля, который все-таки занимает доминирующие позиции.
о читателе
Следует учесть, что человек читающий, пусть даже потребляющий детективчики самого низкого пошиба‚ все же по интеллектуальному уровню выше человека‚ смотрящего фильмы. Даже элитарные‚ высокие‚ интеллектуальные и так далее. Читающий сам создает для себя фильм. И сколько бы человек ни прочли одну и ту же книжку‚ столько разных фильмов они и создадут в своем воображении. Раскрывая книгу‚ мы видим белый лист с разбросанными по нему закорючками. А в мозгу происходит колоссальнейшая работа по перекодировке этих символов в зрительные образы. Мозг включается и работает мощно‚ во всю силу‚ развиваясь и накачивая извилины.
Писатель должен писать без оглядки на тупое стадо, кем на самом деле является большинство читающих, лишь процентов десять об общего числа усваивают ваши мудрые мысли, вообще понимают, остальным же дайте побольше выстрелов, изнасилований, погонь, колдунов, рыцарских турниров, эльфов с остроконечными ушами и хорошо сбалансированные мечи …
Читатель хочет сопереживать. Потому главного героя надо наделить либо теми качествами, которые есть у самого читателя, либо же, что намного действеннее, теми, которые он хотел бы иметь. Особенно это удобно в фантастике и фэнтези. Там автор наделяет героя способностью читать мысли, сверхсилой, неуязвимостью или еще чем-то, а то и всем сразу, затем выпускает в мир удивлять соседей и соседскую Люську, что до этого дня не обращала на него внимания.
всяко-разно
...когда вещь сильная по теме, идее или конфликту, то изящество стиля остается незамеченным. А замечают его тогда, когда ничего другого в произведении просто нет.
Сейчас та-а-акое публикуется… Кто только не пошел в книгоиздание, как в писатели, так и в редакторы, потому вашу книгу со всеми вашими перлами никто не почистит, не надейтесь. Издадут в таком виде, в каком принесли, что вас, конечно же, дико обрадует и наполнит значимостью.
Автор всегда выбирает тех героев, кому читатель должен симпатизировать, то есть с присущими самому читателю черточками. То есть как-то уж принято считать, что охотнее симпатизируем и отождествляем себя с ворьем, проститутками и прочей мерзостью. Правда, остается вопрос, что же за общество, если в нем воры и проститутки — лучшие люди, но это сейчас не важно. Важнее, что нам эти грязные, зубоскалящие, похотливые и обремененные всяческими пороками люди гораздо ближе, понятнее и роднее чисто вымытых, опрятно одетых, соблюдающих манеры противников. К сожалению, это свойство всей литературы, из-за чего она в конце концов и погибнет. Такие вот нынешние бунтарские настроения присущи только подросткам и тем взрослым, что по ай-кью еще не вышли из возраста подростковости, однако такие герои и такие злодеи уже претят истинно взрослым. Сегодняшние герои: киллеры и проститутки — всего лишь больной вывих больного общества. Но оно выздоровеет. Увы, взрослые, которые приучают детей мыть руки и уши, не врать и не воровать, а также сами не отрываются , не бьют стекла на троллейбусных остановках, выглядят неинтересно, скучно и неромантично. Однако именно эти взрослые делают общество, лепят его, создают, направляют и выбирают ценности, которые будут вдалбливаться следующему поколению. Книга должна давать плоды, то есть сеять разумное, доброе, вечное. Или же разрушать неразумное, недоброе и сиюминутное. Более того, ее должны прочесть как можно больше людей. Потому свои идеи надо подать не только умно, но и в яркой увлекательной форме. Чтобы семена плодов все же запали как можно в большее число голов. И дали всходы.
Пропаганда и воспевание магии — это же вечная мечта лодыря (а мы все лодыри) о щуке в проруби, золотой рыбке или джинне из кувшина. Писать о магии — нечестно. Все равно что предлагать детям наркотики.
Автор всегда выбирает тех героев, кому читатель должен симпатизировать, то есть с присущими самому читателю черточками. То есть как-то уж принято считать, что охотнее симпатизируем и отождествляем себя с ворьем, проститутками и прочей мерзостью. Правда, остается вопрос, что же за общество, если в нем воры и проститутки — лучшие люди, но это сейчас не важно. Важнее, что нам эти грязные, зубоскалящие, похотливые и обремененные всяческими пороками люди гораздо ближе, понятнее и роднее чисто вымытых, опрятно одетых, соблюдающих манеры противников. К сожалению, это свойство всей литературы, из-за чего она в конце концов и погибнет. Такие вот нынешние бунтарские настроения присущи только подросткам и тем взрослым, что по ай-кью еще не вышли из возраста подростковости, однако такие герои и такие злодеи уже претят истинно взрослым. Сегодняшние герои: киллеры и проститутки — всего лишь больной вывих больного общества. Но оно выздоровеет. Увы, взрослые, которые приучают детей мыть руки и уши, не врать и не воровать, а также сами не отрываются , не бьют стекла на троллейбусных остановках, выглядят неинтересно, скучно и неромантично. Однако именно эти взрослые делают общество, лепят его, создают, направляют и выбирают ценности, которые будут вдалбливаться следующему поколению. Книга должна давать плоды, то есть сеять разумное, доброе, вечное. Или же разрушать неразумное, недоброе и сиюминутное. Более того, ее должны прочесть как можно больше людей. Потому свои идеи надо подать не только умно, но и в яркой увлекательной форме. Чтобы семена плодов все же запали как можно в большее число голов. И дали всходы.
Пропаганда и воспевание магии — это же вечная мечта лодыря (а мы все лодыри) о щуке в проруби, золотой рыбке или джинне из кувшина. Писать о магии — нечестно. Все равно что предлагать детям наркотики.
Опыт показывает, что у кого язык бесцветен, у того и темы вторичны, сюжета нет, образы блеклые, и вообще автор просто тешил самолюбие, издав книгу на бумаге с множеством буковок.
Дело в том, что современный человек уже неспособен воспринимать длинные сложные мысли, его сознание… да что там вилять вокруг да около, ваше сознание уже настроено на короткие, но достаточно яркие фрагменты информации
....давайте признаемся, но сколько можно пытаться прятать голову в песок, пол-то бетонный: в современных условиях литература обречена. Расцвет ее был в то время, когда не было ни радио, ни телевидения, и резко начал снижаться в эру компьютеров и Интернета. Сейчас во главе угла должны быть поставлены идеи. Сильные, новые, оригинальные. Литература должна выбраться из все суживающейся ниши, где процветала и развивалась тысячи лет, и постараться завоевать новые, еще не занятые, только-только возникающие по мере развития общества и технологического прогресса. Возможно – только возможно! – самому мне это очень не нравится, но писатели будущего вынуждены будут все чаще прибегать к соавторству. И даже не вдвоем, как иногда практикуется в наше время, а по несколько человек. Без новых идей литература мертва.
Так что, завершая длинный экскурс, заверяю снова, что куда бы ни пошли, но придется принимать духовность литературы как обязательное условие. Любая бездуховная, то есть где нет высоких устремлений, где человек так или иначе не совершенствуется, не очищается, не поднимается по ступенькам к Истине, просто обречена на забвение.
- 9
- На странице:
Несгибаемый Ангел 11 сентября 2018 04:48
Вечером вернётся граф с работы В замок на девятом этаже.
Лампочка в прихожей мрак рассеет. Там его встречает у дверей
Серый кот, похожий на лакея, Но, понятно, всё же не лакей.
Сбросит туфли, сунет ноги в тапки. Перекусит чем-то кое-как.
А потом закурит сигарету, И, пустив в пространство горький дым,
С верхней полки старого буфета Граф достанет маленький графин.
В мир теней сбежавшую графиню Добрым словом тихо помянёт.
Ты прости, прости меня, родная - Столько лет в разлуке, столько лет!
Ты поверь, любимая, не знаю, Что меня так держит на земле.
То ли этот старый дурень серый, Что о ноги трётся головой.
Игорь Кедо