Третья
http://litlife.club/bd/?b=277597

Вторая книга здесь
http://litlife.club/bd/?b=277450
 
Санти
 
Что без тебя свет Возрожденья?
Едва ли даже половина…
Поймавший кисточкой мгновенья,
Художник – солнце из Урбино.
Смешав мазком весну и лето,
Уже при жизни став кумиром,
С наивной щедростью поэта
Делился счастьем с целым миром.
Вливая лучики в палитру,
Безумно любящий мужчина
Писал в мадоннах Маргариту,
Назвав девчонку Форнарина!
И ни к чему вникать до сути,
Любовь клеймя земною пробой,
Что дочка булочника Лути
Считалась ветреной особой.
А может правда стоит мессы
Улыбка девушки – ребёнка?
Любой каприз своей принцессы
Кисть вырисовывала тонко.
Ты ничего вокруг не видел –
Ни тёплый след в её постели,
Ни то, как люто ненавидел
Тебя, пронзённый на дуэли.
Ученики шептались глухо –
Кто среди нас ещё предатель?!
И сколько будет эта шлюха
Смотреть с холста как Богоматерь!
Смешные мальчики с клинками,
Да как же жить, в любовь не веря?
Ей суждено теперь веками
Быть частью сердца Рафаэля.
Ведь всё ушедшее условно,
И вопреки молве, и вместо…
Хранит Сикстинская мадонна
Черты возлюбленной Маэстро.
 

 

Сколько раз изменял тебе мысленно,
Имя горькое сплёвывал п`од ноги...
А в ответ как пощёчина - истина:
Мне безумно глаза твои дороги.
Сколько раз проклинал это светлое,
Что кромсало мне сердце без жалости,
Ну скажи мне, моё безответное
Навсегда, или только до старости?
Сколько раз звёзды падали с п`олночи,
Разлетаясь как черти от ладана,
И ни разу (какие же сволочи!)
Не исполнили то, что загадано.
Смотрит в шторы мои полнолуние,
Лезет в форточку небо бездонное...
Хочешь, дам тебе жизнь на раздумие,
За отсроченное непреклонное?
Не молчи - тишина как проклятие,
Дай послушать хотя бы дыхание...
Мне любовь всё равно, что распятие,
Только вместо гвоздей - ожидание.
Только вместо бессмертья - забвение,
Жизнь как книга почти что пролистана...
ГЛАВПОЧТАМТ ТЧК ИЗВЕЩЕНИЕ:
"Я вчера изменил тебе мысленно"

Друзья, на Главной добавлена моя первая электронная книга "Волчица". Это любовная лирика.
Спасибо ღ★ИриШкɑ★ღ!
 
http://litlife.club/a/?id=116936
Буду рад если кто-то захочет почитать
А потом тогда и другие появятся...
 

 

Голубые глаза
 
Когда разругавшись со Светом
За те, голубые глаза,
Я алые угольным цветом
Закрасил свои паруса.
И спешно отплыв от причала,
Кривя в возбуждении рот,
Я залпом борта, для начала,
Размазал по гавани форт.
Смакуя завязку сюжета,
Мои удальцы в тот же миг,
На рейде сожгли два корвета
И, чей-то, потрепанный бриг.
Фрегат, стороживший фарватер,
Был взят нами на абордаж,
И бледный, седой губернатор
К ногам моим бросил палаш.
Разбив островок на квадраты,
В домах, поживившись слегка,
Во всю пировали пираты,
В развалинах городка.
Взбешенный упорством вельможи,
Скрывавшим, где спрятана дочь,
Я места живого на коже
Ему не оставил в ту ночь!
…А утром нас, спящих, связали,
Спалив бригантину дотла.
Брезгливо меня изучали
Ее голубые глаза.
Старик-адмирал ухмыльнулся,
Недолго тянулся допрос –
На рее под ветром качнулся,
Проспавший эскадру, матрос.
Один за другим уходили
Пираты на эшафот,
Два негра мне руки скрутили,
Составив прощальный эскорт.
Когда мне на шею упала,
Петля, словно Божья слеза,
Ты тихо молитву шептала,
Закрыв голубые глаза…

 

Ключи
 
Связка ключей на ладони… брелок,
Нет, ни звонить, ни стучаться не надо,
Просто возьми… вдруг найдется предлог –
Ливень на улице… пик снегопада?
Да, в коридоре всегда полумрак,
Светится лампочка здесь в полнакала…
В общем-то, можешь придти просто так
Если соскучилась или устала.
Женщина? Вряд ли… я буду один –
Книги, стихи или звезды с балкона,
А может, поймаю на “Ретро…”Teach In ”
И не услышу, что ты уже дома…
Нет, я не сплю, это часто вот так
Я закрываюсь глазами от мира,
Просто как вечер - в душе кавардак,
И тишина,… и пустая квартира…
Форточку? Жарко? Ах, да… накурил;
Ты извини меня, больше не буду…
Встретить кого-нибудь, чтоб полюбил?
... может и встречу,… если забуду.
Ты же замерзла! И пальцы как лед!
Вот я растяпа… горячего чаю?
С сушками хочешь? И липовый мед?
Ну, скажем так... я немного скучаю…
Слушай, да я растерялся почти –
Не предложил тебе даже раздеться!
Как ты вошла? Я оставил ключи?
И подошли? … а ведь были от сердца…

Светка
 
В обтяжечку юбка..., сапожки..., беретка...,
Взвод "съел" бы девчонку одними глазами,
И вот уже кто-то из строя ей - Светка!
Бросай медсанбат и айда вместе с нами!
Отставить! - глазами сверкну на "пехоту",
Утихнут смешки и сотрутся усмешки,
Оболтусы точно, но к нам, в разведроту
Таких и берут - чтоб орлы, а не решки.
Она обернётся, помашет рукою,
И в ту же секунду мы встретимся взглядом,
Прочту по глазам: я хочу быть с тобою!
И мне бы всегда, чтобы ты была рядом!
Вот только сегодня на сутки - разлука,
"Язык" - до зарезу, четвёртая ходка -
Три раза срывалось, такая вот штука...
Да где-то у сердца - Светланкина фотка.
А после войны мы поедем на море -
Москвичка она, и на Чёрном - ни разу,
Проснуться вдвоём... тени веток на шторе,
И никогда никуда - по приказу...
Тогда, на "ничейной", где ивы и речка,
Где ты - просто женщина, я - твой мужчина,
Сказала, примерив из гильзы колечко,:
- Я после войны подарю тебе сына...
Потом под распев курских птах, на рассвете,
Испуганно вскрикнула: - стой, окаянный!
А я все цветы, что бывают на свете,
Рвал с минного поля восторженно - пьяный...
 
... мы взяли его, и спустились в ложбину,
Но сзади рассыпалась дробь пулемёта,
Ударила пуля как обухом в спину -
Прошила насквозь через Светкино фото...
... и больно, и шорох песка под брезентом,
И каждая кочка - как будто с размаха...
- Терпи, лейтенант! тут сто метров - моментом...
Свистит в левом лёгком на выдохе птаха...
... ребята, сюда! Это ж наша "разведка"!...
...давай потихонечку... немца тащите!
Терпи, лейтенант! Эй, славяне, где Светка?
Держи, твою мать! Медсестру позовите!...
 
... холодные пальцы на губы сухие -
Родной мой, сейчас я тебя забинтую...
В порядке твой немец..., ребята живые,
Молчи..., ну конечно же я поцелую...
 
... как много в палате халатов и света...
...у старшего - шитый погон генерала...
Какое число? Помню только, что лето...
Комдив что-то выглядит очень устало...
- Тебе тут гостинцы... махорка и сало,
Помог очень Фронту твой фриц конопатый!
Светлана?...............................................
Она медсанбату отход прикрывала...
Когда окружили... последней гранатой...
 
Не знаю, как справишься с этой бедою...
Отправил в Штаб Фронта на вас наградные...
Тебя вот на "Знамя"...
Светлану - к "Герою"...
Фашисты бегут, но потери большие...
А чем вас тут кормят? Тушёнка и гречка?
Хорошая пища - здоровье солдата...
Тут Светкины письма...
Ещё вот - колечко...
Давай, поправляйся - cкучают ребята.

 

1944. Ас.
 
Эпилог вместо пролога.
“…Ночью была перехвачена радиограмма русских, из которой стало ясно, что погибший пилот был знаменитым советским асом, неоднократно награжденный Золотой Звездой Героя Советского Союза. Следует отдать ему должное – он был отличным летчиком.”
Ханс-Ульрих Рудель, пилот пикирующего бомбардировщика Ю-87 (штука).
 

 
Мы зевнули, проклятье! Это были “иваны”,
Справа Днестр, за ним танки вышли в прорыв,
Сверху яркое Солнце, а снизу – туманы,
И навстречу – шестерка, вираж заложив…
 
А мы строй развалили, повиснув над целью,
Понадеялись – “наши”, махнули крылом,
Заблажил пулеметчик, залязгал турелью…
Поздно! Первая “штука” рванула огнем.
 
Не успеть, не увидеть – кто выжил, кто спасся,
“Юнкерс” коршуном к низу, сквозь узкий овраг,
Под изогнутой плоскостью молнией трасса –
Значит, дышит в затылок пропеллером Лагг!
 
Значит, времени нет, ухожу коридором,
Бомбы – к черту, задача его обмануть –
Он быстрей, он проскочит с ревущим мотором,
И тогда я ударю в распятую грудь!
 
Но повис, как бульдог, растопырил закрылки,
Сбросил скорость на “нет”, и короткими бьет,
Он завалит меня, уже с этой попытки,
И молчит бортстрелок – разбит пулемет.
 
Так, похоже, он мастер – играем в “пятнашки”,
Разворот, полубочка, и снова – к земле,
Я цепляю винтом полевые ромашки,
И послушен рычаг управления мне.
 
Он легко повторяет любые маневры,
Высота 10 метров, и ниже нельзя!
Я ослеп из-за пота, и вырваны нервы,
И скулит мне в наушники кто-то: “Земля!!!”
 
Я уже паникую – нарвался на аса,
Хорошо, остальные остались вверху!
Стала ближе и яростней белая трасса,
И опять, только чудом, я вскользь ухожу…
 
Вот он рядом, чуть справа, раскрашенным коком,
Острым диском пропеллера, тонким крылом,
И в стекле фонаря, в этом профиле строгом,
Улыбнулась мне Смерть побелевшим лицом!
 
А вот это – конец, вижу – не оторваться,
Ну, еще полминуты, собраться, понять…
Так нелепо… Как жаль - не успеть попрощаться,
И смириться – не ЖИТЬ! не ЛЮБИТЬ! не ЛЕТАТЬ!
 
А потом он отстал ослепительным взрывом,
Зацепив чем-то землю, ударом глухим…
Я вернулся живым и, с каким-то надрывом
Пил всю ночь до утра, и беседовал с ним…
 
PS. Я долго искал, но так и не смог точно узнать имя погибшего летчика. Примерно в это же время погиб дважды Герой Советского Союза капитан Карпов. Полковник Рудель, по всей видимости, считал, что тем асом был именно он. Но Карпов сражался не на этом фронте. В бою с Руделем погиб совсем другой летчик. У него не было высоких наград, иначе бы его имя упомянули в сводках потерь. Но он был АСОМ. Ему не хватило совсем чуть-чуть, чтобы “завалить” лучшего пилота Люфтваффе…

 
1945. Берлин.
 
Лязгнул люк…
Осторожно тишину изучая,
Копоть узкой полоской скользнула сквозь щель,
И расплавленным солнцем глаза застилая,
Сладким запахом в ноздри ударил апрель.
 
Еще теплая сталь под ладонью шершавой -
Изгибаясь змеей, заскользил по броне,
Пыль, безмолвно вальсируя осыпью ржавой,
Расстилала постель на сожженной земле…
 
Справа жмется всем телом к руинам пехота,
Слева в доме пожар, там теперь никого,
Значит – чисто…
а то помирать неохота,
Если тут до Победы километр всего!
 
Не за тем я к Берлину шел четыре столетья,
Стольких близких теряя, их жизнью живя,
Эта “тридцать четверка” у меня уже третья,
Два ранения, “Гвардия” и ордена…
 
Так, посмотрим в чем дело…?
- Ну, вот же зараза!
Есть - достал таки “фаустник” правый каток…
- Старшина, лезь сюда! Остальным – в оба глаза!
- Ну, что скажешь, механик?
– Покурим, Сашок…
 
Тут крути- не крути, командир - передышка.
Здесь работы на день! Вот такие дела…
На, курни… и без нас, говорю – немцу крышка!
… Тишина-то какая! Может, наша взяла?
 
- Сань, чего самоходку не с первого раза?
Она сколько попала! Хорошо – рикошет…
- Ну а ты, почему тормознул без приказа?
Чтобы целиться лучше? Струхнул, что ли, дед?
 
- Это брось, лейтенант, у меня же три “Славы”!
Я, считай, отбоялся на Курской дуге,
Впрочем… помнишь - “Пантера” у самой Варшавы
Нас достала? А я, уж…
Спасибо тебе.
 
Грохнул выстрел. Упали…
– Ты глянь, снайпер – с#ка!
Вон он, метров за двести, бликует в окне…
Нет, ну ты посмотри, ведь какая подлюка –
Огрызается, мать твою!
… Саня… ты где?!
 
Башня плавно качнулась в смертельном движеньи,
В панораме прицела - оконный проем.
Громом плюнуло дуло по створу мишени,
Раскололо этаж… Полыхнуло огнем…
 
А потом был бросок страшным, быстрым приливом,
Полусогнуто скалясь, пехота пошла…
И неслось в эти спины по-волчьи, с надрывом –
Сашка! Сашенька... Ну-у, почему не М-Е-Н-Я!
 
Плакал старый танкист, и от боли немея,
Прижимая к груди синь распахнутых глаз,
Отпускал в тишину ароматов апреля
За полдня до Победы…
А может – за час…*
 

* 30 апреля 1945 года, в 14 часов 25 минут, войсками 3-й ударной армии (командующий генерал В. И. Кузнецов, член Военного совета генерал А. И. Литвинов) была взята основная часть здания рейхстага.
За рейхстаг была кровопролитная борьба. Подступы к нему прикрывались крепкими зданиями, входящими в систему девятого центрального сектора обороны Берлина. Район рейхстага обороняли отборные эсэсовские части общей численностью около шести тысяч человек, оснащённые танками, штурмовыми орудиями и многочисленной артиллерией.
Непосредственный штурм здания рейхстага осуществляла усиленная 150-я стрелковая Идрицкая дивизия (3-й ударной армии), во главе которой стоял  генерал Герой Советского Союза В. М. Шатилов. 150-ю дивизию поддерживали 23-я танковая бригада и другие части армии.
К концу дня 1 мая гитлеровские части общим числом около 1500 человек, не выдержав борьбы, сдались. Рейхстаг был полностью очищен от противника.

 
Фронтовая быль
 
Чёрная куртка от пыли “седая”,
Руны SS…
Тёплый апрель и листва молодая
Тронули лес.
Узкий чердак, слуховое окошко…
Враг у ворот.
В оптике – мост и кирпичная крошка…
Вражеский взвод.
Нет ни снарядов, ни топлива в баках
Грозных “пантер”…
Их, уцелевших в последних атаках,
Сжёг  офицер.
Мост над каналом взорвать не успели –
Город открыт,
Старая женщина плачет в прицеле,
Плачет навзрыд.
Можно взрывчатку “достать” одной пулей,
Вдруг повезёт…
Только вот что будет с этой бабулей –
Тоже умрёт?
Поздно…  Проехали мост англичане,
Город молчит.
Что там верзила с большими плечами
Ей говорит?
Сдвинул прицел чуть  левее и выше -
Бритый висок…
Вот уж  аукнется  выстрелом с крыши
Этот бросок.
В прятки со смертью играют мгновенья –
Адреналин!
Сладкая месть на краю пораженья…
ты сын!
Гладит старухины щёки рукою,
Пряди волос,
А на глазах поволокой слепою
Капельки слёз.
…Он уходил со своим экипажем
Прочь от дорог.
Это потом он закурит и скажет:
- Нет…  Я не смог.*
Долгую память и долгие вёрсты
Этой войны
Мне отогнать почему-то не просто,
Спрятавшись в сны.
Если бы тот, за еловою лапой,
Поднял бы ствол,
Может и дед мой с войны той проклятой
Тоже б пришёл…
 
* Оберштурмфюрер  Оле Олин, финский доброволец, офицер танковой дивизии СС “Викинг”, участник боёв на Восточном фронте, в начале апреля 1945 года защищал немецкий город  Минден от солдат британской 6-й воздушно-десантной дивизии. Стихотворение написано на основе реальных событий.