Кто первые дни войны не застал, тот не поймет самой ее сути.
Немцы наступают: рукава закатаны, идут, как в фильме про Чапаева, цепями. Нам надо эти цепи остановить; мы обязаны и мины подбрасывать, и гранаты кидать. Немцы пленные говорили, что удивлены поведением красноармейцев — ни черта, ни дьявола не боятся. В самом деле… Часто задают вопрос про страх. Нет тут уже никакого страха, какой страх! Твоя цель — убить немца, хоть одного, да убить, все на одного меньше будет. И правильно. И мы себе ставили задачу — я одного убью, Иванов одного, комиссар одного — уже на 5–10 немцев меньше.
 
Немцы, сволочи, вояки сильные. Сильнее их да еще вот нас, русских дураков, никого нет в мире! Мы все на кулаках. Постоянно на рожон лезли.
 
Мы, русские Иваны. Если мне поставили задачу быть на заданном рубеже в такое-то время, я знаю, что я там буду. На карачках приползу, но буду!
 
Между нами говоря, если бы я знал, что немцы в начале войны уничтожили тысячи наших самолетов, а в июле месяце бомбили Кремль, не знаю, как бы… Это хорошо, что не знал. Один знает, что чего-то нельзя сделать, и не делает. А другой приходит и не знает, что нельзя, и у него получается!
 
Получить медаль  За отвагу  в сорок первом — совсем не то, что в сорок пятом.
 
Я не стану перечислять всего, что видел. Но будучи потом еще в боях, говорю: отступление - тягостное и страшное дело. Люди становятся не похожи на людей, бегут, готовые растоптать, убить один другого. Лучше месяц наступать, чем вот так несколько часов бежать.
 
Еще дуроломы командиры встречались:  Мои солдаты-гвардейцы быстро побегут, мина не успеет взорваться . Майор или подполковник, уже не помню, мне говорит такое! Я ему говорю:  Что, твои солдаты побегут 10 километров в секунду?
 
Немцы говорили, что русские ведут войну не по правилам. Я буду войну по уставу вести — то ли мне стрелять в немца, то ли не стрелять?! Правило одно — война должна быть победная, все способы достижения победы хороши.
 
Я воевал за Родину. Россия очень хорошая страна, русский народ — добрый народ. И если б мы попали в неволю, был бы русский народ?
 
За страну, за народ свой, за себя. Мы даже не думали, так были воспитаны. У нас была страна, я знал, что ее надо защищать, и никто не придет, чтобы нам конфетку дать.
 
Пистолет — это баловство, только к бабам ходить.
 
Основой была винтовка. Она нас выручала в первые дни Отечественной войны — штык и приклад. Немцы не принимали, они боялись нашей штыковой атаки. А ведь мы по 5–7, а то и по 10 раз в сутки отбивали атаки, были такие моменты. Яростные атаки — немец с автоматом, а мы штыком и прикладом их лупили.
У меня был пулеметчик Нетринос, он у трех пулеметов приклады расколотил за время войны. За ствол брал и немцев бил.
 
Что интересно: бежит немец от танка, потом повернется посмотреть и замирает, стоит как вкопанный, не соображает. Когда его танк накрывает, тогда он уже трепыхается… Короче говоря, танки были все в крови.
 
Я тогда совсем не разделял людей на русских и евреев, украинцев и татар. Для меня было важно только одно — ходит человек в атаку или нет,
 
У нас был уголовник — бандит из бандитов. Так вот в этом нашем последнем бою его танк загорелся. Немцы уже окружают. Он влез на башню, из нагана шесть выстрелов по немцам, последнюю пулю себе. Вот тебе и бандит!
 
Так могут говорить только недоброжелатели. Я не видел в бою пьяными ни офицеров, ни солдат.
 
Если у кого-то поджилки трясутся перед схваткой, так иди, сволочь, и тихо застрелись в сторонке, а не водкой себя разогревай…
 
И шаг нужен быстрый — не в гости идешь. Быстро бежать надо! Сначала все  Ура!  кричат, а потом на мат переходят.
 
Люби свой экипаж, и тогда ребята тебя хоть из огня вытащат . И  Бей врага! . А что еще?
 
Мы вообще дорожили такими добрыми отношениями, ведь в войну друг от друга зависит очень многое. Когда 30 апреля меня вытаскивали из подбитого танка, то тянули все свои, те, которые остались живы. По земле меня таскали, на большом ковре, не пойму до сих пор, где они его отыскали. И волокли меня километра 1, 5–2, не меньше.
 
"Полезете на рожон, я вас первый прихлопну! Вот кустики, вот овражек, вот скирда, используйте местность, внезапность, скрытность". Вот такие командиры и выигрывали войну. Нашего командира ценили и начальство, и солдаты
 
Пехота, говоришь, не устойчивая была? Ты что?! А кто же взял Берлин?!
 
Много пакостей, несправедливого говорят, что гнали нас, как стадо.
 
По этим  произведениям  создается такое впечатление, что наша армия сверху донизу была заражена предательством, ворами, трусами и негодяями. Но ведь тогда встает законный вопрос: как же мы тогда победили?
 
Главная задача заградотряда была в этом, собрать отступающих, организовать оборону. Пулеметным огнем разве остановишь отступающую армию — это сказки! Кто остановится, если все равно погибать? Так бегущих специально останавливают, а сзади готовят другую оборону. Беглецы не могут воевать, они выдохлись — их пропускают, чтобы очухались и пришли в чувство. Сколько раз я наблюдал такие вещи. А сейчас говорят — вот, заградотряды стреляли по своим! Как это, по своим стрелять? Когда тысячи человек отступают, они сомнут любой заградотряд к чертовой матери!
 
Хотя и пытались нас после войны убедить, что помощь союзников была малоэффективной, мы, наоборот, считали, что они нам существенно помогли выстоять в первые годы. Помогали авиацией, танками, автомашинами. Я уж не говорю о свиной тушенке, сахаре, яичном порошке — крепко помогали.
 
Это не как сейчас, как я вижу на войне в Афганистане. Там солдат, которые увидели два трупа, посылают домой с посттравматическим синдромом и ими занимаются психиатры, потому что они утрачивают психическую устойчивость. Нам тогда, уже давно надо было всем к психиатру.
 
Когда мы зашли [в город], там школа кирпичная горела, люди кричали. Бензином облили и подожгли, а на улицах люди рядом со скотом лежали расстрелянные. Вот так было до Днепра.
 
Был распят на кресте наш сержант, Герой Советского Союза Смирнов. С нашего полка, 77-го Гвардейского. Он попал в плен. Его немцы стали допрашивать, он ничего не сказал. И его распяли, как Христа, приколотили к стенке в землянке. Родился он в Орехово-Зуево.
 
После боя командир полка передавал остатки штрафников дальше, а мы продолжали воевать. И кому было легче?
 
Сапер ошибается дважды. Первый раз — когда идет в саперы .
 
И мы зашли, все 147 человек, всех национальностей, - и узбеки, и грузины, и евреи. Поп как закатил нам проповедь! Вот это была действительно пропаганда! Никакого политработника не надо, а надо такого попа! Я до сих пор помню, как он выступал: "Этого супостата надо гнать! Он нашу землю осквернил!"
 
Под конец войны мы уже обнаглели, часто лезли туда, куда вроде можно и не ходить. Опыт большой, нахальства и энергии много. Ни в коем случае не оставить немца в покое, обязательно пойти, раздолбать его. Солдат ведь уже другой пошел, не как в сорок первом. Там мы шли с опущенными ушами, а здесь с поднятой головой.
 
Поняли, что немцев бить можем, а главное, умеем. Наработали опыт, появилась уверенность в своих действиях. После 1943 года мы уже не боялись вести бои в окружении, часто сознательно прорываясь как можно глубже в немецкий тыл.
 
Вперед! Давить!  Вот тогда мы им с двух флангов дали! Я такого месива никогда больше не видел. Итальянскую армию буквально втерли в землю. Это надо было в глаза нам смотреть, чтоб понять, сколько злости, ненависти тогда у нас было! И давили этих итальянцев, как клопов. Танки стали ниже башни красные. Будто плавали в крови.
 
Летишь вперед, не обращаешь внимания, что сзади пехотой и не пахнет. Сколько можно, все вперед, я отрывался последний раз на 150 км от наших войск. Я был уже в Германии, а наши только через Польшу проходили. Только вперед, потому что, когда лавина танков шла вперед, немцы пребывали в шоке и не могли нам ничего противопоставить.
 
Простой народ очень дружелюбный в любой стране.
 
В Болгарии, Югославии, Чехословакии как нас встречали! Как родных.
 
Когда они видели, что мы к ним хорошо относимся, то и сами стали к нам хорошо относиться. Они сначала думали, что у коммунистов должны быть рога, даже один раз спросили, где мои рога, но я ответил, что у меня их нет.
 
О, вашу мать, такие-сякие! Вы тут немцам помогали!  А ты видел?! Зачем несешь ахинею? А может, они были в партизанах, помогали, а ты их оскорбляешь?
 
Поляки с возмущением кричали нам в ответ:  Кого вы жалеете!? Они же вашу страну всю разрушили! , а мы им говорили, что мы ведь не фашисты и нельзя уподобляться зверям…
 
Создается такое впечатление, что кому-то очень выгодно замазать черной краской нашу великую Победу, да и вообще все семьдесят лет из жизни нашего народа, и именно поэтому исторические факты намеренно искажаются и передергиваются. Становится страшно от того, что молодежи активно навязывают западные идеалы, и при этом она почти не знает свою историю, а ведь без памяти о прошлом не будет любви к своей Родине…
 
"Последний бой, он трудный самый..." Неправда! Самый трудный - первый бой, потому что еще ничего не знаешь. Знаешь, как на фронте считалось? Если в первом бою живой остался - молодец! Во втором бою. - фронтовик! А после третьего - бывалый солдат! Уже все знаешь, где присесть, где прилечь, где пробежать, что съесть, а что оставить. Последний бой - самый страшный, ведь не хочется умереть в последнем бою, домой хочется...
 
(Из воспоминаний ветеранов, участников и очевидцев той войны...)
Драбкин Артем Владимирович

Я хочу поделиться историей моего края - города Твери, в дни Великой Отечественной войны называвшимся Калининым.

В ходе освобождения Николаева была проведена десантная операция, все участники которой(единственный случай за всю войну!)были удостоены звания Герой Советского Союза:
 
26 марта 1944 года в занятый немцами порт города Николаева был высажен десант морской пехоты под командованием старшего лейтенанта К.Ф.Ольшанского с задачей перекрыть дорогу, ведущую в порт, завязать бой и принять на себя основной удар фашистов, облегчив тем самым проведение общевойсковой операции по освобождению города.
В течение двух суток морские пехотинцы вели неравный бой, уничтожили до 700 немецких солдат, несколько орудий и два танка. Почти все десантники погибли.
 
Одесская операция войск 3-го Украинского фронта и Черноморского флота началась 26 марта 1944 года наступлением войск 6-й, 5-й ударной, 28-й армий и 2-го гвардейского механизированного корпуса в районе города Николаева.
К тому времени порт Николаев был превращен немцами в укрепленную военно-морскую базу. Узкую полосу земли сама природа приспособила, к обороне - здесь возвышенности перемежаются с глубокими балками. Немцы выкопали противотанковые рвы, окопы, траншеи, построили дзоты, доты, блиндажи. Все вокруг опутали многочисленными линиями проволочных заграждений. Гитлеровцы считали Николаев неприступным и собирались держаться в нем долго и надежно.
Через Николаевский порт фашисты перебрасывали войска, подвозили боеприпасы и отправляли на принудительные работы в Германию советских граждан.
Командующий 28-й армией генерал-лейтенант А. А. Гречкин приказал высадить в Николаевском порту десант морской пехоты с задачей завязать бой в тылу немецких войск, вызвать панику и отвлечь часть сил противника с фронта.
Выполнение задачи было возложено на 384-й Отдельный батальон морской пехоты, входивший в состав Одесской военно-морской базы. В состав десанта вошли 55 морских пехотинцев, 10 армейских саперов, 2 связиста и гражданский проводник. Всего 68 добровольцев. Возглавил десант старший лейтенант К. Ф. Ольшанский
До точки высадки десанта в окрестностях порта города Николаева десантники шли на веслах более 15 километров.
В 4 часа 15 минут 26 марта 1944 года морские пехотинцы скрытно высадились в торговом порту, сняли часовых, и, заняв несколько зданий, организовали круговую оборону в районе элеватора.
Утром факт захвата элеватора был обнаружен противником. Предполагая, что им противостоят партизаны, немцы предприняли попытку уничтожить десант небольшими силами, но, встретив неожиданно сильное сопротивление, отошли на исходные позиции. Далее в ходе непрерывного многочасового боя противник вводил в бой свежие части, артиллерию, шестиствольные миномёты и танки, в попытках выбить десантников из зданий применялись огнемёты. Десантники несли потери, но каждая новая атака отбивалась шквальным огнём.
Неравный бой шел двое суток. После гибели Ольшанского и всех офицеров командование отрядом принял старшина 2-й статьи К. В. Бочкович. Утром 28 марта оставшиеся в живых морские пехотинцы при поддержке штурмовиков Ил-2 отразили восемнадцатую по счёту атаку врага, оказавшуюся последней.
В ночь на 28 марта 1944 года 61-я гвардейская и 243-я стрелковая дивизии из состава 6-й армии форсировали реку Ингул и с севера ворвались в город Николаев. Одновременно с востока в город вошли части 5-й ударной армии. С юга в город вступили войска 28-й армии и 2-й гвардейский механизированный корпус. К этому моменту в живых осталось 11 человек из состава десанта; все были ранены и обожжены, пятеро — в тяжёлом состоянии.
Десант Ольшанского выполнил поставленную задачу. Его героические действия вошли в историю Великой Отечественной войны как образец воинской доблести всего подразделения.
Взятие города Николаева 28 марта 1944 года Москва отметила орудийным салютом двадцатью артиллерийскими залпами из 224 орудий.
384-му Отдельному батальону морской пехоты приказом Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина присвоено почётное наименование  Николаевский .
 

---

Добавлено через 4 часа  
 

Который день читаю ваши волнующие заметки, рассказы, истории о подвигах и чувстве гордости за Малую Родину, наверное, пора поделится историей своего края...
Я не из города-героя, я вообще не из города... А деревни-героини бывают? В том-то и дело, что нет. И как бы сельская баба не защищала свою хату, ей все равно не попасть на страницы истории. Небольшие, до основания уничтоженные населенные пункты идут через запятую, их тысячи, они теряются в обширном страшном списке...
В любом случае, нашей деревни нет и в этих списках (Слава Богу), так как непосредственно её не бомбили, промышленность в нашем районе не сконцентрирована, на заводах по 15 часов работать не требовалось... Чем мы могли помочь фронту? Мужьями, сыновьями... как и вся страна. Разве это подвиг - смерть мужа ничтожна среди 27 миллионов таких же смертей. Дети - на колоски, их маленькие проворные пальчики бережно собирали урожай, а женщины - за руль, пахать и сеять, так как землица у нас черная, жирная, плодородная...
На весь наш районный центр приходится ПЯТЬ Героев Советского Союза, но трое из них относятся именно к нашему Сельскому Совету, что не может ни вызывать гордость. Имен не называю, так как это прямое указание моей деревеньки, а мне этого не хотелось бы... Кто хочет, тот найдет)))
1. Бывший председатель колхоза ушел рядовым на фронт и в 1944 году в боях за освобождение Украины повторил подвиг Александра Матросова -  телом закрыл амбразуру вражеского дзота. Ценой жизни способствовал выполнению боевой задачи взвода. Звание Героя Советского Союза присвоено посмертно.
2. Бросил работу тракториста и ушел на фронт, был несколько раз ранен. В боях за освобождение Белоруссии заменил убитого командира роты и возглавил переправу через Двину. Из последних сил удерживал захваченный плацдарм, в тех боях и погиб. Звание Героя Советского Союза присвоено посмертно.
3. Летчик-истребитель (д.р. 9 мая), В 1943 году в воздушном бое в районе станицы Киевская был тяжело ранен, сумел выброситься из горящего самолета с парашютом. К марту 1945 года совершил 263 боевых вылетов, в 65 воздушных боях сбил лично 22 и в группе 2 самолета противника. Штурмовыми действиями уничтожил 6 паровозов, 18 вагонов, 12 автомобилей, 2 самолета на аэродромах. За  отвагу и мужество, проявленные в воздушных боях  майор был удостоен звания Герой Советского Союза.
 

От Тамбова линия фронта проходила почти за 200 км. Сюда не доносились артиллерийские раскаты, небо не озарялось сполохами пожарищ. Редко прорывались только вражеские самолеты. Но в одном из городских скверов на постаменте стоит танк. Этим памятником особенно гордятся мои земляки. Он напоминает им о тяжелом военном лихолетье, когда те, кто остался в тылу, работали не покладая рук, отказывая себе во всем, отдавали на строительство танковой колонны свои сбережения.
Тяжелые танки с надписями на бортах  Тамбовский колхозник  приняли боевое крещение в степях под Сталинградом, участвовали в уничтожении окруженной близ Волги группировки врага, освобождали города и села Ростовской области, Донбасса, Харьковщины, громили гитлеровцев на Курской огненной дуге и во многих других сражениях. Некоторые из опаленных огнем боев танков-подарков добивали врага и в Берлине.

Непосредственно о своей семье, я неоднократно писала. Один прадед пропал без вести, нет абсолютно никакого следа и даже приблизительного места гибели. Была ли его смерть легкой и быстрой… остается только надеется. Другой прадед вернулся без глаза и с патологической брадикардией (сердечным ритмом 24-28 ударов в минуту). Он умер, когда мне было два года, но я его отлично помню. Бабушка сохранила в памяти другие воспоминания... Папа на войне (тот, что остался без глаза), дома мать и шесть детей и дедушка (мамин старенький отец). Голод, кушать совершенно нечего. А старик в молодости значился местным деревенским богатырем. Сильным был, высоким, крепким – деревянные срубы рукой поднимал, и кепки ребят туда прятал, которые взяли за привычку его обзывать. Ему явно не хватало той еды, которую могла предложить дочь с шестью детьми на шее, и он от неё отказался… совсем… последней его пищей был собственный ботинок, который он вынужден был съесть, когда спазмы желудка не давали покоя. В итоге он умер голодной смертью. Бабушка рассказывала, что когда дед умер, то она с детской непосредственностью побежала рассказывать об этой  радостной  новости (теперь одним ртом меньше) старшему брату, за что заслуженно получила от него кнутом.
 
О семье другой бабушки я уже рассказывала, поэтому просто скопирую:

...из пятерых детей остались только она и её старший брат, а вот по трем сыновьям и мужу её мама (моя прабабушка) получила злосчастный треугольник (похоронку). Соответственно, бабушка потеряла трех родных братьев и отца... СТРАШНО... Хотя похоронок было не четыре, а две (по папе и одному из братьев), еще один брат пропал без вести почти в самом начале войны в битве под Москвой. Около 10 лет назад нашли совершенно случайно точное совпадение его имени среди десятков имен на Поклонной горе в Москве, теперь все родственники твердо уверены, что это он (во всяком случае хочется верить в это), а другого брата, точнее то, что от него осталось, смогли вызволить из немецкого плена и привести в семью, чтобы он скончался на руках у любящей матери. Сохранилось фото с его похорон. Возможно, Вы когда-нибудь видели, что пожилые люди хранят множество фотографий в единой деревянной грубо сколоченной рамке под стеклом, так вот при входе в дом к моей бабушке висит пара таких "шедевров". Там я с бантиками, другие её внучки, всевозможные счастливые моменты из нашей жизни, бабушкины правнуки и среди этих фото - он, её брат - мертвый, в санях и очень худой (он умер от истощения), рядом "маленькая бабушка" в платке, провожает его в последний путь. Мы как-то намекнули, что эта черно-белая фотография с пожелтевшими краями там совсем не к месту, на что бабушка ответила: "Все к месту, детки, к месту. Вы - свидетели того, что он своей смертью подарил жизнь нам". Больше у нас вопросов не было.

И так как теперь я живу не на Тамбовщине, а в Липецке, то поделюсь с вами крайне любопытный фактом:

В период с 1941 по 1943 год самолеты немецких люфтваффе совершили сотни вылетов для нанесения ударов по районам Центральной России. Щадили только Липецк, хотя он был центром военной промышленности. Историки до сих пор не могли найти этому объяснения. В то же время 450 000 жителей города еще в советские времена шептались о разгадке этой головоломки. И вот теперь в этой  самой печальной и скандальной германо-российской любовной истории  хотят разобраться местные краеведы и команда с российского телевидения : он был высоким и тогда еще стройным, она - белокурой и голубоглазой. Он был офицером рейхсвера, она - дочерью железнодорожника: Герман Геринг (Hermann Goering) и Надежда Горячова были в течение нескольких месяцев любовниками.
Бывшая соседка, будто бы, сделала единственный снимок этой пары: К Надежде, рассказывает пенсионерка, с осени 1925 года часто приходили два-три немца. У одного из них был фотоаппарат, и он попросил ее как соседку сфотографировать их. На пожелтевшем снимке офицер рейхсвера, им может быть и Геринг. В историческом плане это подтверждается тем, что гитлеровский рейхсмаршал входил в число тех немецких летчиков, которые с июля 1925 года проходили подготовку в Липецке в  закрытом училище по изучению тактики воздушных боев , которое просуществовало до 1929 года. Соответствующее соглашение Веймарская республика, которой Версальским договором было запрещено иметь свои военно-воздушные силы, заключила с Советской Россией в 1924 году. Немецким курсантам разрешалось брать с собой в офицерское общежитие кое-какую мебель. Геринг привез в Россию громоздкий мягкий гарнитур времен конца 19-го столетия, в котором нашло приют полчище музейной моли.
Однако много времени друг для друга у Геринга и Нади, так немец называл свою возлюбленную, не было. Наряду с визитами к ней домой, что, собственно, было запрещено, они встречались на концертах, которые давал каждое воскресенье военный оркестр на центральной площади города. Надя, чтобы вообще как-то общаться с  Германом  - так должна была она называть Геринга, - раздобыла старый немецко-российский разговорник для дворян.
Зимой 1926 года любовным нежностям пришел конец. Геринг получил приказ вернуться в Германию, но, как говорят, он продолжал писать Наде письма. Письма, украшенные свастикой, а сначала даже с обещаниями забрать ее в Берлин. Последнее письмо, по данным российского телевидения, датировано 21 июня 1941 года - днем нападения Германии на Советский Союз. Письма стали для Нади роковыми: спустя несколько дней после начала войны, она была арестована и направлена в лагерь для врагов народа. В какой - неизвестно. В 1948 году она вернулась в Липецк, совершенно седая, не в своем уме. Спустя месяц она умерла.

Хотел бы посоветовать почитать советского автора М. Далекого "По живу і мертву воду". Но боюсь, что на украинском языке мало кто сумеет. А книга интересная: о любви между польской девочкой и украинским пареньком в годы немецкой окупации, о "бандеровцах" и партизанах на территории Западной Украины.

---

Добавлено через 31 минута  
 
Да, историй о войне у каждого изрядно. Дед моего друга на танке до Берлина дошел и под "шафе" много рассказывал ("не верьте фильмам, война это кровь и грязь, при захвате населенных пунктов никто не обращал внимание на гражданских, стреляли во все что видели, различить цель в считанные секунды не реально"). Брат моей бабушки был в блокадном Ленинграде (вернулся без глаза, руки и ноги). Сосед с соседнего двора "дядя Мойша", как он себя называл - оторвало ногу при взятии Киева, так и остался жить в Киеве после госпиталя. У бабушки в селе за все время оккупации погибла одна семья (ковпаковцы пьяные расстреляли, как старосту, с женой и детьми).....

Помню своего деда...Человека достаточно властного и жёсткого. Это мнение его коллег и соседей. А я видела его другим: весельчак и балагур, без ума любящий нас, своих внучек, жаждущий жить, всё успеть, всем помочь. Фронтовик, простой солдат, который дожил и  дошёл до самого Берлина, но так и не вступил в него. В альбоме хранится дедушкина фотография из госпиталя. На ней два хрупких с виду длинношеих паренька в больничных халатах празднуют Победу. И пусть пока не на своих ногах, и пусть ещё прикованы к койкам, но столько безмерного счастья в этих не по мальчишечьи мудрых глазах. Заберёшься к деду на колени, прижмёшься к его надёжной груди, пытаясь услышать, где это там ещё путешествует осколок? Нет,  только сердце стучит...Канючишь:"Де-е-еда...Ну расскажи про войну-уу!" А он, хитро прищурив глаз, начинает рассказывать...И в детстве я свято верила, что война - это что-то сродни увлекательным приключениям, это место подвигов, способ одурачивания глупых "фрицев" на ведро картошки и угнанный танк... Правда, бывали дни, когда деда становился задумчив, не развлекал нас весёлыми байками о войне. Тогда он доставал  гармонь,  хранимую в специальном чемоданчике, бережно растягивал мехи, пробегался по кнопочкам  ловкими пальцами и начинал наигрывать сперва, как всегда,  свою любимую... "Шумел камыш, дере-е-евья гнулись, а но-очка тёмная-я была..., "- попискивали мы с сестрой вслед за дедовым бархатным рокотанием. После этой песни деда долго вздыхал, а мы сидели и помалкивали, зная, что скоро будет продолжение концерта. И потом наша любимая: "Бьётся в тесной печурке огонь, на поленьях смола, как слеза..." И ещё, и ещё! На финальных "Танкистах" к нам подсаживалась и бабуля, и её голос вливался в наш импровизированный хор.
Уже став старше, разбирая дедушкины архивы, его дневники, записи, письма однополчанам, ответы на запросы какого-то военного музея, я вновь узнавала о той войне от деда. Только уже не было того ощущения веселья, сладкого страха авантюры. Кровь, ужас, страх, боль. И место, и время для подвигов. Дед не дрожал за свои медали. Он смело давал их нам в загребущие ручонки для игр. На возмущение моей мамы он отговаривался: "Я воевал ради этих озорниц, а не за железяки!" Он любил нас, у него с нами была незримая связь. Когда он умирал, мы были в отъезде за много сотен километров, но я чувствовала, что с дедом что-то не ладно, мне было плохо, места себе не находила, слегла в этот день с температурой сорок, мама вызывала бригаду скорой одну за другой. А где-то далеко умирал дед. Об этом узнали утром. Отчего ребёнку было плохо, не смог объяснить ни один врач. А мы уже знали. Ему было больно, что он не видит рядом тех, за кого отдавал свою молодость в сороковые, ещё будучи двадцатилетним неженатым пареньком. Девятое мая для меня особый праздник. И не только для меня: мои сыновья знают, что с раннего утра мы отправимся на парад, будем участвовать в шествии, возложим цветы к братским могилам на воинском кладбище.А потом за столом будем перебирать фотографии из коричневой кожаной папки, и с этих чёрно-белых проводников в прошлое мне будет весело щуриться Деда. И уже я буду пересказывать своим сорванцам веселые байки о войне, где есть место подвигу.