Меня вообще поражает этот западный пофигизм - каждый сам за себя.

Про войну не знаю, но по своему опыту скажу, что есть много дружных семейных кланов на западе. почему-то этот стереотип так укоренился, что его и не вырвать, наверное.

Может быть, так и было, трудно судить о такой ситуации. Но по мне, так лучше взять сестру и лупить ремнем, чем так игнорировать.

Я выше говорила не совсем о любви. Есть еще некоторое единение. Не зря же я выше выбрала для этого фразу "общая беда сближает". У меня, например, дети живут не очень дружно, но стоит обоих наказать, то в доме мир и покой - сидят в обнимочку, кино смотрят или книжку читают. Идиллия )))
И если поведение Вианны объяснить вначале можно возрастом, то потом... Она  опять не была рада приезду сестры, хотя прошло уже много лет, она повзрослела, но чувство ответственности по отношению к сестре так и не пришло. Меня вообще поражает этот западный пофигизм - каждый сам за себя.
Кстати, это "сам за себя" очень много объясняет и в поведении европейцев во время Второй мировой.

Эпизод с объявлением,  что дом Вианы реквизируют под проживание напомнил мне о Ефросинье из Судьбы

Не хотела писать, но все же, наверное, рискну))) Я прекрасно поняла этот момент. Сестринская любовь по щелчку не рождается. Иногда общая беда объединяет, а иногда каждый замыкается на своем горе. Некому было Вианну научить любви, ее саму нужно было еще отлюбливать и отлюбливать и на младшую сестру ее просто не хватило, она была опустошена и юна. Для Изабель в то время Вианна должна была стать больше матерью, нежели сестрой. Некоторые и в 30 никудышные мамы, а тут 14-летней Вивиан отломился кусочек ее личного счастья. Возможно, будь Изабель немного другой по характеру, не такой бунтаркой, все сложилось иначе, но разница в возрасте и разный взгляд на мир - сделали свое дело. Изабель мечтала, чтобы Вианна взяла ее с собой играть, но сама на контакт шла с трудом, проявляла во всем характер.
Не могу осуждать Вианну, что когда она нашла мужчину, который стал для нее опорой, она тут же не вспомнила о сестре. Отец осудил ее за раннюю беременность, не разделил ее радость, потом выкидыши, сестра была трудным подростком и доставляла немало хлопот. Иногда и у родителей от своенравных детей опускаются руки и тянутся к ремню.
Вспомнила, как Софи копировала поведение тети и с первого дня стала перечить маме. Думаю, подобное было бы неприятно даже очень любящей сестре.

как можно было начать строить свою жизнь, наплевав на младшую сестренку.

Если обратить внимание в каком возрасте она вышла замуж, то все вполне понятно. Подростковый возраст длиться не год и не два. А там все сложно и на первом плане собственное Я.
Я вот сама на данный момент "Самая плохая мать!" для сына. До слез. Надеюсь, что пройдет.

Я тоже много аналогий проводила, почти всю книгу.

Эпизод с объявлением,  что дом Вианы реквизируют под проживание напомнил мне о Ефросинье из Судьбы,

Один в один. И даже вспомнила, как Ефросинья обвиняла соперницу в лояльности к немцам, а потом их сами же и подожгли.
 
По поводу "Странной войны" была такая ассоциация.
"Соловей":

Капитуляция.
Изабель, спотыкаясь, едва волоча израненные ноги, вышла во двор – ей срочно нужен был глоток свежего воздуха.
Франция. Сдается. Гитлеру.
– Должно быть, все к лучшему, – спокойно заметила сестра.
– Ты же знаешь маршала Петена. Он безусловный герой. Если он говорит, что мы должны прекратить борьбу, значит, мы так и должны поступить. Уверена, он сумеет договориться с Гитлером. – И Вианна потянулась к сестре.
Изабель отшатнулась. От одной мысли, что Вианна начнет ее утешать, снова к горлу подкатила тошнота.
– С такими людьми, как Гитлер, нельзя договариваться.
– То есть ты знаешь больше, чем наши национальные герои?
– Я знаю, что мы не должны сдаваться.
Вианна недовольно цокнула языком, сдержанно демонстрируя раздражение.
– Если маршал Петен полагает, что капитуляция – лучший выход для Франции, так оно и есть. Временно. По крайней мере, военные действия закончатся и наши мужчины вернутся домой.

"Они сражались за родину". Эпизод с Лопахиным и старухой ССЫЛКА:

— А что, мамаша, не добудем ли мы у вас ведро и немного соли? Раков наловили, хотим сварить.
Старуха нахмурилась и грубым, почти мужским по силе голосом сказала:
— Соли вам? Мне вам кизяка вот этого поганого жалко дать, не то что соли!
Лопахин ошалело поморгал глазами, спросил:
— За что же такая немилость к нам?
— А ты не знаешь, за что? — сурово спросила старуха. — Бесстыжие твои глаза. Куда идете? За Дон поспешаете? А воевать кто за вас будет? Может, нам, старухам, прикажете ружья брать да оборонять вас от немца? Третьи сутки через хутор войско идет, нагляделись на вас вволюшку! А народ на кого бросаете? Ни стыда у вас, ни совести, у проклятых, нету! Когда это бывало, чтобы супротивник до наших мест доходил? Сроду не было, сколько на свете живу, а не помню! По утрам уж слышно, как на заходней стороне пушки ревут. Соли вам захотелось? Чтоб вас на том свете солили, да не пересаливали! Не дам! Ступай отсюдова!
Багровый от стыда, смущения и злости, Лопахин выслушал гневные слова старухи, растерянно сказал:
— Ну, и люта же ты, мамаша!
— А не стоишь ты того, чтобы к тебе доброй быть. Уж не за то ли мне тебя жаловать, что ты исхитрился раков наловить? Медаль-то на тебя навесили небось не за раков?
— Ты мою медаль не трогай, мамаша, она тебя не касается.
Старуха, наклонившаяся было над рассыпанными кизяками, снова выпрямилась, и глубоко запавшие черные глаза ее вспыхнули
молодо и зло.
— Меня, соколик ты мой, все касается. Я до старости на работе хрип гнула, все налоги выплачивала и помогала власти не за тем, чтобы вы сейчас бегли, как оглашенные, и оставляли бы все на разор да на поруху. Понимаешь ты это своей пустой головой?
Лопахин закряхтел и сморщился, как от зубной боли.
— Это все мне без тебя известно, мамаша! Но ты напрасно так рассуждаешь…
— А как умею, так и рассуждаю… Годами ты не вышел меня учить.
— Наверно, в армии у тебя никого нет, а то бы ты иначе рассуждала.
— Это у меня-то нет? Пойди спытай у соседей, что они тебе скажут. У меня три сына и зять на фронте, а четвертого, младшего сынка, убили в Севастополе-городе, понял? Сторонний ты, чужой человек, потому я с тобой по-мирному и разговариваю, а заявись сейчас сыны, я бы их и на баз не пустила. Благословила бы палкой через лоб да сказала своим материнским словом:  Взялись воевать — так воюйте, окаянные, как следует, не таскайте за собой супротивника через всю державу, не срамите перед людями свою старуху мать!
Лопахин вытер платочком пот со лба, сказал:
— Ну, что ж… извините, мамаша, дело наше спешное, пойду в другом дворе добуду ведро. — Он попрощался и пошел по пробитой в бурьяне тропинке, с досадой думая:  Черт меня дернул сюда зайти! Поговорил, как меду напился…
— Эй, служивый, погоди-ка!
Лопахин оглянулся. Старуха шла следом за ним. Молча прошла она к дому, медленно поднялась по скрипучим ступенькам и спустя немного вынесла ведро и соль в деревянной выщербленной миске.
— Посуду тогда принеси, — все так же строго сказала она.
Всегда находчивый и развязный, Лопахин невнятно пробормотал:
— Что ж, мы люди не гордые. Можно взять… Спасибо, мамаша! — И почему-то вдруг низко поклонился.
А небольшая старушка, усталая, согнутая трудом и годами, прошла мимо с такой суровой величавостью, что Лопахину показалось, будто она и ростом чуть ли не вдвое выше его и что глянула она на него как бы сверху вниз, презрительно и сожалеюще…

А вот сегодняшняя книга, хоть и не ставит своей целью показать французскую войну в целом, но делает неосознанно иной крен, показывая, что французы поголовно (за небольшим исключением) не сдались, что для французов война была как гром среди ясного неба.

Вот именно,  гром среди неба! Ведь та самая оборона на случай нападения,  на которую так надеялись жители Франции,  её же даже не разбили,  а банально обошли со стороны и окружили. Вот, собственно,  и закончилась "Странная война" правительства Виши. Начался оккупационный долг,  разделение на две территории - Оккупированную и Свободную зоны.

---

Добавлено через 4 минуты 38 секунд  
 

действительно это одна из лучшей женской прозы о войне. Характеры выписаны идеально и теряешь ориентацию относительно места действия, так как подобное могло иметь место везде.

Эпизод с объявлением,  что дом Вианы реквизируют под проживание напомнил мне о Ефросинье из Судьбы,  не полностью,  конечно, но все же. А слухи о ликвидации деревни - вообще вернули в Белоруссию сорок третьего.

После всего, что девочки пережили, как можно было начать строить свою жизнь, наплевав на младшую сестренку. У меня это в голове не укладывается...

Я тоже этого не поняла, и даже упоминание о утратах Вианны мне не помогло. Совсем не смогла принять этот момент в книге.

Я тоже видела себя больше в старшей сестре, чем в младшей.