Эти слова Дайджин Бабу, моего сожителя по пансиону Пантхи, были вызваны моим приглашением встретиться с гуру.

--Шри Юктешвар посвятит тебя в крийа-йогу,--отвечал я.--Она же успокоит волнения ума, вызванные двойственностью человеческой природы; она принесет тебе божественную внутреннюю уверенность.

В тот же вечер Дайджин пришел со мной в ашрам. В присутствии учителя мой друг получил такой духовный мир, что скоро сделался постоянным посетителем ашрама.

Мелочные занятия повседневной жизни не удовлетворяют наших глубочайших потребностей; ибо человек ощущает врожденный голод, которы можно утолить лишь мудростью. Слова Шри Юктешвара вдохновили Дайджива на попытку найти внутри себя более реальную сущность, нежели поверхностное "я", подверженное перевоплощениям.

Так как мы с Дайджином учились вместе на курсе, готовившем бакалавров при серампурском колледже, при привыкли отправляться вместе в ашрам, сразу после окончания занятий. Часто мы видели, как Шри Юктешвар, стоя на балконе третьего этажа, приветствует нас улыбкой.

Однажды днем Канай, юный обитатель ашрама, встретил нас у дверей неутешительностью новотью:

--Учителя нет, его срочно вызвали в Калькутту.

На следующий день я получил от гуру открытку: "Выезжаю из Калькутты в среду утром,--писал он.--Встречай меня в девять утра на Серампурской станции; возьми с собой Дайджина".

Но в среду утром, около половины девятого, в моем уме вспыхнуло телепатическое сообщение Шри Юктешвара: "Я задерживаюсь, не встречайте девятичасовой поезд". Эти слова упорно приходили мне на ум.

Я сообщил Дайджину о последнем распоряжении гуру. Тот был уже одет для выхода.

--Опять твоя интуиция!--В голосе друга звучала насмешка..--Я предпочитаю полагаться на то, что написал сам учитель.

Пожав плечами, я спокойно уселся у стола в ожидании результатов. Что-то сердито бормоча, Дайджин направился к двери и сшумом захлопнул ее за собою.

В комнате было еще довольно темно, поэтому я придвинулся ближе к окну, выходившему на улицу. Вдруг слабый солнечный свет засиял с такой силой, что в его блеске окно, защищенное железными прутьями, совершенно исчезло.

На этом сверкающем фоне ясно появилась полностью материализовавшаяся фигура Шри Юктешвара!

Пораженный почти до обморока, я вскочил со стула и пал передним на колени, коснувшись ног учителя обычным жестом почтения. Я увидел на ногах знакомые мне башмаки из оранжевой парусины с веревочными подошвами. Меня задел край оранжевого одеяния свами; я отчетливо ощутил прикосновение ткани, грубой поверхности башмаков, я почувствовал давление ног внутри них. Я был слишком потрясен, чтобы произнести хоть слово, и потому только стоял, вопросительно глядя на учителя.

--Я рад, что ты уловил мое мысленное послание,--зазвучал спокойный голос учителя.--Сейчас я закончил все свои дела в Кулькутте и прибуду в Серампур десятичасовым поездом.

Я все еще стоял, не в силах вымолвить ни звука. Видя это, Шри Юктешвар продолжал:

--Перед тобой не призрак; здесь мои плоть и кровь. Я получил божественный приказ показать тебе это редкое состояние, почти недостижимое на земле. Встречай меня на станции. Вы с Дайджином увидите, как я буду идти навстречу, а передо мной пройдет сосед по поезду, маленький мальчик с серебряным кувшином в руках.

Положив обе руки мне на голову, гуру прошептал благословение. Когда он закончил его словами: "Таба аси" /1/, я услышал особенный жужжащий звук /2/. Его тело начало постепенно растворяться в ослепительном свете. Сначала исчезли ступни и ноги, потом пропали туловище и голова; все происходящее напоминало свертывание свитка. До самого последнего момента я ощущал легкое прикосновение его пальцев к моим волосам. Но вот сияние померкло; передо мной ничего не было, кроме окна с решеткой и бледного света восходящего солнца.

Я был наполовину оглушен и спрашивал себя, не стал ли я жертвой галлюцинации. Вскоре в комнату вошел и приунывший Дайджин.

--Учителя не было ни в девять часов, ни в девять тридцать,--мой друг произнес эти слова слегка извиняющимся тоном.

--Пойдем, я знаю, что он приедет в десять часов!

Я схватил Дайджина за руку и потащил за собой, не обращая внимания на его протесты. Через десять минут мы были на станции, где уже раздавался свисток подходящего десятичасового поезда.

--Весь поезд окутан светом ауры учителя! Он здесь!--воскликнул я радостно.

--А не снится ли тебе это?--ехидно усмехнулся Дайджин.

--Давай подождем на этом месте,--и я рассказал другу подробности того, как учитель подойдет к нам. Лишь только я закончил свое описание, мы увидели Шри Юктешвара; на нем была та же одежда, которую я только что видел. Он медленно шагал вслед за малышом с серебряным кувшином в руках.

На мгновение меня поглотила волна холодного ужаса: очень уж невероятным и необычным казалось мое переживание. Я почувствовал, что окружающий меня материалистический двадцатый век вдруг куда-то исчез; не древности ли я, когда Иисус, идущий по морю, появился перед Петром?

Когда Шри Юктешвар, современный Христо Йог, поравнялся с местом. где молча стояли мы с Дайджином, он улыбнулся моему другу и сказал:

--Я послал весть и тебе, но ты не смог ее получить.

Дайджин молчал, но бросил на меня взгляд полный подозрения. Проводив гуру до его обители, мы пошли дальше по направлению к колледжу. Дайджин остановился посреди улицы; негодование изливалось из каждой поры его тела:

--Как?! Учитель послал мне весть, а ты скрыл ее! Я требую объяснений.

--Что я могу поделать, если зеркало твоего ума столь беспокойно, и ты не в состоянии уловить наставления нашего гуру?--возразил я Дайджину.

Гнев исчез с лица моего друга.

--Теперь я понимаю, что ты имеешь в виду,--сказал он грустно.--Но объясни мне, пожалуйста, как ты мог узнать о ребенке с кувшином?

Когда я окончил рассказ о необыкновенном утреннем появлении Шри Юктешвара в пансионе, мы с другом дошли до здания колледжа.

--То, что я только что услышал о чудесных силах нашего гуру, сказал Дайджин,--заставляет меня почувствовать, что любой университет в мире--это просто детский сад /3/.