Ольга Аматова

Возвращение домой

1

Ворота лязгнули. Лукас дернулся, и я успокаивающе сжала его плечо. Наш сопровождающий хмыкнул, но промолчал, слава небесам, я не чувствовала в себе сил ссориться. Две недели изнурительного путешествия наконец закончились, и всё, о чем я мечтала, — душ и чистая постель. Задержка на КПП убила всякое беспокойство, оставив тупую усталость.

Нас провожали любопытствующими взглядами. Я уже забыла, каково это: быть новым человеком в поселке, где все друг друга знают. Лукас держался рядом, смущенный вниманием прохожих. В больших городах некогда изучать случайных попутчиков, но здесь, на частной территории с населением меньше двух сотен, любой гость из внешнего мира становится событием. Особенно если это скандальный гость.

Мать открыла дверь с задержкой. В моем детстве она поступала так с нежданными или неприятными визитерами. Я претендовала на оба статуса.

— Здравствуй, мама. — Я опустила плечо, позволив рюкзаку соскользнуть на дощатое крыльцо с глухим звуком. Она не шевельнула и мускулом. — Позволишь войти?

Рассчитанная заминка перед движением: что-то осталось неизменным. Подтолкнула Лукаса вперед, наклонилась за вещами, но в глазах потемнело. Спиной ощущая нарастающий восторг соседей — наркоманка? беременная? — я постаралась скорее убраться внутрь.

В доме было прохладно и тихо, из гостиной доносился приглушенный рокот телевизора. Лукас мялся в прихожей, не зная, куда себя деть и что позволено делать. Стащила кроссовки, наступая на задники, и повела мальчика наверх, опустив этап знакомства и упреков. Незапертой оказалась одна спальня: небольшое угловое помещение, хотя в это время мать никогда не брала посетителей, а некоторые комнаты соединяла дверь — вариант для консервативной пары или родителей с детьми. Я могла бы начать разговор с этого, с причины для немилости, но предпочла оставить Лукаса и нырнуть в санузел. Горячая вода и порция шампуня смыли неприятности дня.

Спустя сорок минут мы уже спали, предварительно подтащив к двери комод. Не думала, что придется прибегнуть к проверенному средству в отчем доме, однако maman дала понять: надо играть по правилам.

Лукас заворочался с рассветом. Он сучил ногами и беззвучно всхлипывал, так что я гладила его по спине, пока он не открыл глаза. Было около пяти утра: слишком рано для общего подъема. Накинула куртку спортивного костюма и поманила мальчика за собой.

Холодная плитка, скрадывающая шаги, заменила старые дубовые полы с их шероховатостью и тонким скрипом. Это было в духе матери: избавиться от несовершенства, каким бы ни было оно памятным. Лукас подергал за кофту, вопросительно поднимая брови, но я покачала головой, прижав палец к губам. Мы поднялись на верхний этаж. Дверь на чердак ожидаемо оказалась заперта, но меня это никогда не останавливало, ни в двенадцать, ни сейчас.

Толкнуть створку окна, уцепиться за откос и подтянуться. По широкому карнизу до балкона с пыльными решетками. Лукас наблюдал за мной округлившимися глазами и опасливо глянул вниз, когда я махнула рукой. Тихий вздох отразил его сомнения.

Город просыпался. Почти как в любимом мультике детства, разве что никто не пел. Над трубами взвился дымок: здесь многие пользовались печами вместо газового или электрического отопления. Мама располагающе улыбалась, выслушивая рассуждения соседей о традициях и пользе вырубки сухостоя, а мужу и дочери с нескрываемым презрением говорила об отсталости «этих дикарей».

Да, так она и говорила. Эти дикари.

— Нам здесь не рады? — тихо спросил Лукас.

Я не хотела лгать. В задумчивости пропустила волосы сквозь пальцы, наслаждаясь легкостью чистых прядей.

— Никто не радуется чужакам. Если мы поведем себя правильно, сможем остаться.

— Что для этого нужно?

Я вздохнула. Если бы только у меня был ответ.

Когда мы спустились, девочка-подросток с темной кожей сервировала стол. Лукас робко поздоровался, но maman сочла ниже своего достоинства разговаривать с приплодом непутевой дочери, а девчушка только глянула с любопытством, на миг оторвавшись от дела. Мальчик смутился и оглянулся на меня в поисках подсказки. Указала ему на стул, чем заслужила неодобрительно поджатые губы матери.

— Итак, — уронила она, когда мы остались втроем. — Ты вернулась.

— Спасибо за приют, — ответила спокойно и вежливо. — Как твои дела?

Она сделала глоток, медленно и изящно, как полагается женщине ее возраста и статуса (и образа мыслей), после чего задала свой вопрос:

— Кто это?

На меня напало злое веселье. Я удивленно посмотрела на Лукаса, будто его присутствие стало сюрпризом.

— Мой сын, — «разумеется, кто же еще» звучало фоном. — Лукас.

— Ты привела с собой бастарда, — холодно заметила матушка.

Я откинулась на спинку стула.

— Мы с отцом Лукаса сочетались браком, — уведомила любезно. — Теперь я ношу фамилию Адамиди.

— Это отвратительно, — скривилась она.

Вкупе с именем вышло на редкость незвучно, но уж как есть.

— Ты с этим… — мама выплюнула дальнейшее, — …Лукасом намерена задержаться?

— Насколько позволишь, — кивнула.

Теперь строгий взгляд прошил насквозь меня.

— Ты должна понимать свое положение, — сказала она ненавистным нотационным тоном. — Твое пребывание на территории клана полностью зависит от решения альфы.

— Выгонишь меня, если будет недоволен? — уточнила, скрывая ярость.

— Без промедлений.

— У тебя с альфой конфликт? — полюбопытствовал Лукас на пути к указанному дому.

— Давний и кровавый.

— Не переживай, — попытался утешить мальчик. — Мы хорошо отдохнули. Если раздобудем немного еды, сможем отправиться дальше. Возможно, те южные племена — ты рассказывала, помнишь? — примут нас.

Я подавила тяжелый вздох. Еще несколько штатов автостопом с питанием урывками и сном не всегда под крышей мы не осилим. Нам нужно это место. Безопасность, которое оно обеспечит. Регулярный прием пищи, полноценный сон, тепло, медицинское обслуживание… Если ради всего этого придется броситься Марку в ноги, перетерплю. Ублюдку всегда доставляло удовольствие унижать других, подчеркивая свое превосходство, а моя гордость похоронена за сотни миль отсюда.

Дом альфы стоял у самой кромки леса. В отличие от отца Марк предпочел устроиться на окраине — довольно странно для человека, жадного до внимания. Я не хотела брать с собой Лукаса, но оставить его без присмотра…

— Слушай. — Села на корточки, чтобы не нависать над ним. — Я поговорю с ним наедине, хорошо? Не спорь, — добавила строже. — Пожалуйста, подожди на веранде, ладно?

— Ладно, — согласился он нехотя.

Выпрямившись, потрепала вихрастые пряди. Невысокий рост, худоба и робость не мешали ему заботиться обо мне со всем усердием. Этот мальчик значил для меня больше, чем все, кого я когда-либо знала. Ради его защиты я пойду на многое.

Постучала из вежливости, хотя мужчина наверняка знал о нашем приближении. Вошла внутрь. На громкое приветствие никто не откликнулся, но движение почудилось где-то наверху. Так похоже на Марка: продемонстрировать свою власть и одновременно мелочность, вынудив искать его в незнакомом месте.

Зал казался очень светлым из-за панорамных окон, но от середины лестницы и в коридоре второго этажа царил полумрак. Я придерживалась стены и потому продвигалась медленно. Из ближайшей комнаты потянуло смесью запахов — что-то ароматическое, хвойные и пряные нотки. Сильно пахнуло апельсинами, и я чихнула. С детства так реагирую на цитрусовые, аллергия от одного вида. Поскорее прошла мимо.

На мгновение задержалась перед дверью в торце. Он внутри, я слышала шорох. Взялась за ручку и отчего-то разволновалась. В чем дело? Боюсь встречи? Или это предвкушение? Когда-то он был темноволосым поджарым юнцом с наглой манерой речи, похотливыми глазами и слишком сильными руками. Я ставила рекорды по скорости, убегая от него. А если попадалась в безлюдном месте, терпела грубые ладони на своем теле и пошлые слова. Он разрушил мое детство, и я не могла позволить ему снова разрушить мою жизнь.