Я грешила на последних двух, но и Гредин не могла сбросить со счетов. Хотя ей-то зачем? Она самая знатная и самая богатая из фрейлин, единственная наследница целого герцогства.

  Есть еще одно немаловажное обстоятельство. В жизни ее интересует только получение знаний. такие люди обычно в заговорах не участвуют. А еще у нее есть жених, по слухам богатый, знатный, а еще молодой и красивый. Вряд ли ее можно подкупить. Если только шантажировать... Но чем? Тем, что она все время читает? А больше ее не в чем упрекнуть.

  А вот свистушки Дора и Риза... Одна могла на это пойти ради денег или любовника, а вот вторая по глупости или просто чтобы сделать мне гадость. Надеюсь, предательницу удастся вычислить.

  Дожидаясь возвращения Таргелена, я так и заснула с запиской в руках.

  А утром начался сумасшедший дом: гости и слуги сновали туда и сюда, все готовились к вечернему балу, и у меня совершенно не осталось времени поговорить с королем. Да я его и не видела целый день кроме как за завтраком, но разве можно что-то обсудить, когда вокруг толпы народа? Завтрак был торжественным, для особо избранных, и на нем мне представили цвет Ремиренской армии. Восемь великолепных мужчин, каждый из которых командовал войсками своей провинции.

  Некоторые морды я уже видела на свадьбе, но не больше половины. Один господин был очень пожилой, но крепкий и с орлиным взором. Четверо генералов весьма зрелого возраста, на мои глаза в районе полтинника, а уж сколько им тут, я не разбираюсь.

  Трое казались ровесниками короля. Похоже, это те самые друзья детства. Лицо одного из них было знакомым, двух других я видела впервые. На меня эти руководители вооруженных сил Ремирены смотрели как дети на сундук фокусника: с интересом и опаской. Привлекательная штука, но не знаешь, чего от нее ждать. А вдруг взорвется?

  Только двое любовались личиком Алиенор с нескрываемым восторгом. Один был мужчина среднего возраста, довольно высокий, крепкий, с некрасивым, но умным и мужественным лицом, покрытым стойким дубленым загаром. Моряк? В своем родном теле обязательно попыталась бы его охмурить, и, зуб даю, пролетела бы как фанера над Парижем. Такие мне всегда нравились, но обычно они были женаты, а что еще хуже, верны своим женам, и при знакомстве торопились мне это сообщить. Чтобы губы не раскатывала, наверное.

  А второй... Второй был идеальным воплощением моих девичьих грез. Стройный блондин с ярко-синими глазами. Вылитый Роберт Редфорд в фильме «Три дня Кондора», только без очков. И вот эта роскошь мужского пола смотрела на меня, как пятилетний малыш на торт.

  Думаю, если бы я не была королевой, он пошел бы в атаку немедленно, и к ночи мы с ним оказались бы в одной постели. Ухаживаниям этого красавца я бы не смогла противиться. Но... У меня нет такого права, а он не станет домогаться супруги своего сюзерена и друга.

  Красавец посмотрел на Таргелена и взгляд его затуманился смущением и чувством вины, после чего он старался на меня не пялиться, и только время от времени бросал взгляды искоса.

  Мне представили всех военачальников. Старик оказался герцогом и маршалом (кто бы сомневался), мужчина постарше был адмиралом флота (я как-то так и подумала) графом Эстерсом , а красавец блондин — командующим южными войсками, владельцем целой провинции и, как я угадала, другом детства короля графом Берзенгом. Судя по тому что я видела название Берзенг на карте, это фамилия.

  Если честно, любоваться мужчинами не было настроения: записка барона жгла руку. Чем раньше сообщить содержание, тем больше времени будет на подготовку. Так что я ткнула под столом мужа и сунула бумажку ему в карман штанов. Пусть ознакомится на досуге. А на балу я улучу момент и выясню, все ли он понял.

  Получив чувствительный тычок, Таргелен поднял на меня мрачный взгляд, но, заметив треугольник, исчезающий в его кармане, все понял. Сунул следом руку, проверил и незаметно кивнул мне. Мол, принял к сведению.

  Вот и отлично, осталось дождаться бала. По этикету я обязана была протанцевать два танца со своим мужем: первый и последний. А между ними вольна была принимать или не принимать приглашения остальных кавалеров. Для них потанцевать с королевой большая честь.

  Вообще-то я небольшая поклонница танцев, но похоже Алиенор ими увлекалась, потому что на уроках я танцевала не только хорошо, но и с удовольствием, да и на свадебных торжествах у стенки не сидела. Посмотрим, что будет на балу. Лишь бы барон не навязался в партнеры: отказать нельзя, а согласиться... Да меня стошнит ему прямо на камзол.

  Все остальное время прошло в примерках. Портнихи нашили достаточное количество бальных платьев, я из них еще и не надевала и половины, так что глаза разбегались. Выбор пал на травянисто-зеленое, украшенное вставками из кремовых кружев и золотым шитьем. Если к нему надеть изумруды... Должно получиться потрясающе.

  Шнуровку в боках пришлось подтянуть. Выходит, я похудела за последние дни? Лопала от пуза, ни в чем себе не отказывала, и вместо того, чтобы набирать граммы, скинула их. От нервов, что ли? Тоненькая талия над крутыми бедрами смотрелась просто упоительно. А если вспомнить, что грудь и не думала худеть... На балу я буду самая красивая!

  Пришедший проводить меня супруг обозрел получившийся пейзаж (ну не натюрморт же?!) и остался доволен. Уложил мою руку в перчатке поверх своего рукава, и мы церемониальным шагом отправились в бальную залу. Я шла и радовалась, что попала в точку: король тоже оделся в зеленое.

   - Его Величество король Таргелен и Ее Величество королева Алиенор!

  Церемониймейстер выкрикнул наши имена, и все изобразили низкий поклон. Наверное, я совсем не гожусь в королевы, потому что этот вид не доставил мне ни малейшего удовольствия. Я предпочитаю видеть лица, а не спины и затылки.

  Любуясь на задницы склонившихся людей, нам пришлось пройти через весь огромный зал, подняться и сесть на трон, чтобы встать с него при первых звуках музыки. Король взял меня за запястье, свел с возвышения на паркет, и мы пошли в варианте полонеза на четыре такта.

  По этикету, дама подает кавалеру руку в перчатке, если только он не является ее супругом. Король стянул с меня тонкое кружево и властно положил мое запястье на свое. В этот раз соприкасались не рукава, а кожа рук. Оказалось, влияние прикосновений Таргелена никуда не делось, как я на это надеялась. Холод сжал сердце, странное чувство затуманило мозги. Меня неслабо подтрясывало, но я мужественно продолжала улыбаться и ни разу не сбилась с такта. Мы торжественно проплыли через весть зал, за нами пристроились остальные и бал начался.

  Танцы этого мира милы, но до вальса и танго тут культура еще не дошла, а держать в уме все эти фигуры... Я предпочитаю вальс, и точка! Когда перестану шифроваться и прикидываться дурочкой, надо будет при случае исправить такое упущение, подходящие мелодии я здесь слышала. Да в случае чего можно просто напеть нужное нашему придворному композитору (есть и такой), вроде мне во сне приснилось. Или пригласить того замечательного автора оперы, он уж точно сумеет сочинить в лучшем виде. Как его? Зельц?

  После первого обязательного танца ко мне набежало море желающих пригласить королеву. Увидев, что ненавистного барона среди них нет, я радостно раздала все танцы кроме последнего, разумеется. Он по традиции принадлежал моему мужу.

  Всего их оказалось двадцать четыре, по двенадцати до ужина и после. Меня пригласили все военачальники, а красавец-блондин ухитрился выцыганить аж два танца, на что Таргелен только хмыкнул. Похоже, он не считает графа опасным соперником. Почему бы это?

  Барон подошел с видом хозяина, когда последний свободный танец был уже отдан нашему магу. Я одарила Лизаменда улыбкой растерянной идиотки и сообщила, что он опоздал. В этот момент ко мне подлетел первый кавалер и я упорхнула, оставив гада кипеть от гнева, как забытый на плите чайник.

  Третий танец достался маршалу, который, несмотря на возраст, оказался отличным танцором. По ходу старичок пытался меня прощупать на предмет лояльности к новой родине и услышанным остался доволен. Еще через два танца граф Эстерс, глядя на меня совершенно собачьими преданными глазами, развивал передо мной мысль что любовь к Родине и любовь к королеве — это примерно одно и тоже. Взаимности ждать не приходится, зато можно любить вечно. Это он мне в любви признался? Право, неловко как-то. Я прикинулась блондинкой, сделала вид, что не понимаю.