Владимир Царицын

Братья не по крови

Глава 1. Хохол.

Второй перекат прошли с трудом. Как всегда, впрочем. Но осо-бенно тяжко было Лосю – для него это не просто второй перекат на маршруте, для него это вообще второй перекат. Его и через первый-то волочь пришлось, чуть ли не на закорках. А второй… Смыло Лося с переката, и в омут. Он, придурок, не по центру пошел, а с краю, думал, небось, там течение слабее. Ан, нет. Это ниже перекатов речушка в ширину расходится, там понятно – у берегов течение меньше.

Но глу-бина больше. В некоторых местах – с головкой. Не усмотрел

Рэбэ, он Лося страховать должен был, как самый опытный. А Рэбэ

Хоббит от-влек. Тоже хорош! В спецотряде не первый месяц (второй!), а ногу о камень подводный расшибить умудрился. Заорал, словно ему в жопу семидыр забрался! Семидыр – рыба такая, на змею похожа, по куль-турному – минога. Рэбэ к Хоббиту, а Лось к берегу, а там зубарь огро-мадный. Хвостиком махнул, и нет Лося, только пузыри из омута.

Отку-да только этот зубарь взялся? Самое начало августа, до нереста кеты недели три еще.

Выловили Лося из ямы, из легких на камне воду выдавили и амуницию его меж собой распределили. Вещмешок с песком, естест-венно, Лосю самому тащить. Два 'балласта' и Гуинплен не унесет. Если бы они сухие были, тогда еще ничего, еще как-нибудь, но те, что в воде побывали – что там Гуинплен, это самому Японцу не под силу. После второго переката у всех 'балласты' мокрые были, даже если бы Лося из омута добывать не пришлось. Даже у Гуинплена. А впере-ди еще с километр пути, да еще один перекат, третий, и последний, слава богу!

Нахлебался Лось мутной речной водички, Хоббит похоже мизи-нец на правой ноге сломал, а отплевываться да ойкать некогда, впе-ред надо.

Время, как говориться, не ждет. Умри, но задачу выполни. Условия, твою мать, приближенные к боевым. Если по нормативу в срок не уложимся, Японец нас минимум неделю по этой речушке го-нять будет. С увеличенным 'балластом'.

Мне лосевый калаш достался. Муляж, но тяжелый, зараза! Как настоящий. Рэбэ мне его, как награду вручил. Доверяю, говорит, тебе,

Хохол, 'боевое' оружие нашего младшего товарища. Смотри, гово-рит, не утопи. А утопишь – перед Японцем защищать тебя не буду. Вместо

Лося, говорит, дополнительно тренироваться будешь. Ну, Рэ-бэ! Ну, гад! А ведь вместе под Гудермесом чичей гробили. Вернее, сначала они нас, а потом уже мы… Друзья, можно сказать! Это он мне по-дружески. Принимая из рук старшого автомат, я споткнулся взглядом о гадкую ухмылку Гуинплена. Привык вроде бы к его за-стывшей гримасе, стараюсь не замечать, но замечаю. Вот, блин! Ра-ботать надо над собой.

Себе Рэбэ тесак взял и лопатку, Гуинплену вручил флягу, под-сумок с рожками и арбалет. Хоббиту, приняв во внимание его тягу к травматизму, Рэбэ доверил тащить герметичную аптечку. Пообещал: если еще что сломаешь – голову оторву! Рэбэ, если его разозлить – может.

Он и мне оторвет, не задумываясь, не отвлекаясь на воспоми-нания о

Чечне, Ингушетии и Дагестане.

Рэбэ – наш старшой, старший в группе. Званий у нас нет. Вернее они есть, но гордо называться капитанами или майорами, а кто и про-сто сержантом, как я, мы сможем только в том случае, если нас из спецотряда попрут. В спецотряде званий нет, только клички. Даже у командира спецотряда кличка – Носорог. Вообще-то он не командир отряда, он – куратор. Поговаривают, что таких спецотрядов у

Носоро-га несколько. Своим присутствием в лагере он нас не балует, посто-янно гоняет на вертушке туда, сюда. За себя то Японца оставляет, то Химика, но чаще Японца. Никто не знает, какое у

Носорога имя, какая фамилия, какое звание. По возрасту, Носорог на полковника тянет, или на генерала. А имя ему бы не русское подошло -

Витас, какой-нибудь, или вообще Джон. Он даже говорит с небольшим акцентом. Носорог, он такой…, ну, да ладно. Будет еще время, расскажу. Идти надо.

Шли парами: первая пара – Гуинплен и Лось. Лось кашлял, как чахоточный. За ними – я с Хоббитом. Рэбэ один, сзади. Идти по каме-нистому дну нерестовой речки по пояс в воде – занятие не из легких. Да на время. Да когда помимо всего прочего, чем обычно врага унич-тожают, тащить на себе вещмешок, наполненный песком! Это я вам скажу…, жилы от напряжения лопаются. Ну, не лопаются – растягива-ются. Мышцы после такого марш-броска как каменные.

Лося нам Носорог подкинул, взамен отчисленного Дуремара. Ду-ремар неудачно приземлился во время ночных прыжков на лес. Сло-мал обе ноги – правую в голени, левую в стопе. С такими травмами в отряд не возвращаются, если даже раны, как на собаке зарастают. Если даже прогнозы после выздоровления благоприятные. Тут прин-цип один – травму получил, значит не место тебе в отряде. Склон-ность к травматизму в отряде недопустима. Ты не просто должен за-дание выполнить, ты еще при этом должен выжить, желательно, не пострадать и сразу же должен быть готов к новому заданию. Устал – отдыхай на марш-броске, пока бежишь. Или в воздухе под куполом парашюта, пока к земле летишь…

Куда потом отчисленные курсанты деваются, никто толком не знает.

Но не назад, не на гражданку. Это точно. Пути назад для каждо-го из нас нет. В какое-нибудь другое спецподразделение переведут. Где требования не такие высокие, ну, и сумма контракта, соответст-венно…

Лось – парень неплохой. Но скрытный. Мы в спецотряде все не особенно откровенные, потому, как в контракте пункт о неразглашении имеется. Черным по белому: никому и ничего и никогда не рассказы-вать – ни о себе, ни о других. Полная секретность и полный, я бы ска-зал, пепец. Но деньги хорошие обещаны. Я о таких бабках и не меч-тал. Когда меня в военкомат пригласили для собеседования и в сек-ретную комнатенку завели, а из нее в подвал, потом долго по коридо-рам конвоировали и, наконец, привели куда нужно, я еще по дороге решил – идут-ка они в жопу! Что-то все это слишком необычно и по-дозрительно. Я не первый контракт заключаю, третий. Не новичок, так сказать. Первые два заключал, обычным способом: написал заявле-ние, прошел медосмотр, прибыл на собеседование, ответил на пару вопросов военкома, подписал стандартный бланк договора – и впе-ред, в Чечню. А тут? Прям, какие-то масонские прибамбасы, еще бы глаза черной лентой завязали! Я им говорю: 'Мужики! Я шпионом не пойду, мне бы чего попроще'. А мне отвечают: 'А мы тебе шпионом стать и не предлагаем. Мы тебе предлагаем делать то, что ты очень хорошо делать умеешь. И не бесплатно'. Я как сумму контракта ус-лышал, решил, что ослышался. Скока, скока, спрашиваю? Ты не ос-лышался, отвечают. Прочитай контракт, говорят. Я прочитал. Две сто-роны: я, такой-то, такой-то, и ООО 'Лютик-семицветик'. Ну не

'Лю-тик', конечно, просто название забыл. Почему ООО спрашиваю, по-чему ООО, а не МО? Так надо, отвечают, читай дальше. Читаю: пере-подготовка по программе 'диверсионная работа' с выплатой жалова-ния две тысячи баксов в месяц. После переподготовки – прохождение службы в спецподразделениях, каких, не сказано. Оплата – три штуки в месяц плюс премия по завершению каждой операции.

Устраивает? Вполне. Подписывай! Подписал. А кто бы ни подписал? За такие баб-ки можно и помолчать, можно даже язык себе отрезать, чтобы соблаз-на не было трепаться. То, что я сейчас рассказываю, это ничего не значит, потому, что я и не рассказываю вовсе, а так, сам с собой мыс-ленно разговариваю. Так легче норматив выполнять.

Лось… Как я уже говорил: Лось парень неплохой, но скрытный.

Военную тайну разболтать – это преступление, это нарушение под-писки, трибунал (или даже без него), пуля в затылок и никто не узнает, где могилка твоя. Могилки-то у нас у каждого уже имеются.

Кто там лежит, или пустые они – неизвестно, но могилки с надгробными пли-тами, на которых наши имена вырезаны, имеются. У меня, во всяком случае, есть, мне ее на фотографии показывали перед тем, как сюда отправить. А вот где нас похоронят, когда мы взаправду поумираем, этого никто не знает. Будет ли над могилкой надгробная плита, и какая там будет фамилия начертана?