Изменить стиль страницы
Путешествия пана Броучека Cheh_Puteshestviya.jpg

Сватоплук Чех

ПУТЕШЕСТВИЯ ПАНА БРОУЧЕКА

О ПУТЕШЕСТВИЯХ МАТЕЯ БРОУЧЕКА И ТВОРЧЕСТВЕ СВАТОПЛУКА ЧЕХА

На высоком берегу Влтавы, в одном из внутренних дворов пражского Града, стоит с незапамятных времен массивный кафедральный собор. Его башни, устремленные в небо, как бы венчают панораму Градчан, которую часто можно видеть на изображении чешской столицы.

Рядом с собором приютился старинный кабачок «Викарка». Он до сих пор гостеприимно распахивает своп двери перед пражанами и туристами. Именно здесь, в двух шагах от его порога, и начинались удивительные путешествия пана Матея Броучека, героя повестей Сватоплука Чеха.

Мотив странствий, приключений — один из самых старых и распространенных в мировой литературе. Он звучал в рыцарском эпосе средневековья, авантюрных романах Возрождения, в произведениях Вальтера Скотта, Стивенсона, Жюля Верна… Некоторым героям тесно было на родной планете, и они устремлялись на Луну. Еще в XVII веке английский писатель Ф. Годвин отправил туда испанца Доминго Гонсалеса («Человек на Луне», 1638); несколькими годами позже там «побывал» французский поэт Сжрано де Бержерак, посвятивший этому событию трактат «Тот свет, или Государства и империи Йуны» (1650).

Время вносило свои коррективы в подготовку и описание подобных путешествий. Если Гонсалеса доставила на Луну стая птиц, а Сирано в надежде на солнечное притяжение обвешал себя склянками с росой, то литературные персонажи XIX века, как их реальные современники, изучают основы Гравитации и газодинамики, строят сложные аппараты, делятся с читателем техническими подробностями, чтобы, просветив его, убедить в достоверности своих фантастических экспедиций. Число лунных путешественников растет: уже не только ученые в изобретатели, герои Жюля Верна, но и простой роттердамский ремесленник из повести Эдгара По «Необыкновенные приключения некоего Ганса Пфалля» (1835) направляется на Луну. Сбежав туда от нищеты и долгов, он, по установившейся традиции, подробно объясняет устройство воздушного шара из старых газет, с, остав летучего газа, размеры гондолы и поведение в ней кошки с котятами.

Герой повестей Сватоплука Чеха — господин Броучек, в отличие от своих литературных собратьев, не снаряжал экспедиций, не производил сложных расчетов, не конструировал летательных машин. Его совсем не влекла романтика странствий и открытий.

Путь Броучека к далеким мирам и эпохам начинался прямо от порога пражского трактира.

Возвращаясь однажды ясной летней ночью из «Викарки», он почувствовал, что волны мощного лунного света отрывают его от земли и тянут куда-то вверх. Скоро он оказался в воронке лунного кратера.

В далекое прошлое, в Чехию XV века, он попал, провалившись при выходе из той ше «Викарки» в подземный ход, соединявший не только пространства, но и времена.

Впрочем, скептики уверяли, что никаких путешествий не было, а все это пану Вроучеку приснилось.

Создавая свои повести, Чех будто решил подшутить над неутихающей страстью читателей к фантастике и приключениям, которую весьма охотно удовлетворяла литература, и предложить свой, сугубо комический вариант модных сюжетов.

Повесть о путешествии на Луну и замышлялась как литературная пародия. Опубликованная в 1886 году в журнале «Кветы» (под псевдонимом Б. Роусек), она призывала «не думать о Луне, а оставаться на твердой и надежной почве Земли».

Два года спустя повесть вышла отдельным изданием, — отличаясь от журнального варианта, как отличается законченное художественное полотно от беглого карандашного наброска.

А в 1889 году появилось «Новое эпохальное путешествие пана Броучека, на этот раз в XV столетие»… Сохранив все признаки литературной пародии, карикатурно воспроизведя коллизии разного рода приключенческих романов, Чех сатирически отразил многие стороны современной ему действительности.

Пан Броучек (а «броучек» по-чешски — «жучок») — это не просто антипод герою авантюрно-романтического склада. Он Cам объект исследования. Луна и XV век — не только традиционно-экзотические атрибуты пародируемых жанров. Это тот контрастный фон, на котором рельефно выступили черты главного персонажа.

Блестяще обыграв комедийные ситуации, которые возникали при взаимодействии трезвомыслящего соотечественника с мечтательными лунянами и воинственными гуситами, автор извлекал из этого массу поводов для улыбок и серьезных раздумий. Отделив своего современника от толпы ему подобных, поместив в исключительные обстоятельства, он заставил его полностью выразить себя, обнаружить сущность. В примелькавшемся посетителе пражских кабачков Сватоплук Чех увидел определенный социальный тип, сформированный буржуазной средой, тип обывателя и приспособленца, глубоко равнодушного ко всему, что выходит за рамки его тихого, дремотного существования.

В обеих повестях Чеха мелькают иронические (в духе повествования) ссылки не только на авторов фантастики и приключений, не только на Жюля Верна и Эдгара По, но и на Рабле, Свифта, Сервантеса. Скромно отделяя себя от прославленных авторитетов («не каждый может быть Сервантесом»), автор тем не менее как бы обозначает тот комедийно-сатирический пласт в искусстве, близость к которому ощущал и влияние которого испытывал.

Опираясь на традиции европейской сатиры, творчески используя ее некоторые приемы и навыки в качестве схем, в качестве внутренних, хорошо отлаженнных композиционных построений, Чех создает произведения глубоко самобытные, оригинальные, где литературная эрудиция автора вступала во взаимодействие с его большим талантом, помогая выразить все богатство непосредственных наблюдений над жизнью. Созданная им «броучкиада» заняла прочное место среди любимых книг чешского читателя. Сам же он пришел к этому жанру путем непрямым и в своем роде примечательным.

Сватоплук Чех вошел в историю национальной литературы прежде всего как поэт. Родился он в 1846 году; его отец, по должности управляющий имением, был выходцем из крестьян.

Настроенный весьма демократически, он участвовал в революции 1848 года, детей своих воспитывал в духе патриотизма, прививая им любовь к угнетенной родине, которая с 1620 года, после поражения чехов в битве у Белой Горы, стала однойиз провинций империи Габсбургов.

Достаток в семье был скромным, Сватоплук вынужден был учиться в пражской гимназии на казенный счет и жить в церковном пансионе. Особыми привилегиями и покровительством наставников там пользовались те, кто собирался стать священнослужителем. Но Лех даже мысли об этом не допускал, настолько тяготила его монастырская атмосфера и настолько чужд был насаждавшийся в пансионе религиозный фанатизм.

Мысли юноши были обращены- не к богу, а к людям, жизни, поэзии, к Чехии, ее свободе. Уже в гимназии Чех сочинял стихи и собирался стать писателем, чтобы приносить пользу своему народу. Чешская литература, которая формировалась в эпоху национального возрождения, стала ареной борьбы угнетенной нации за свои права. «…Всех нас объединяло одно горячее желание: передать стихом и прозой волнения наших молодых чувств; быть писателями, представлялось нам избрать профессию не только самую благородную, но и самую полезную для народа», — вспоминал позднее Чех о настроениях своих сверстников. Предпочтение Чех отдает поэзии. Она казалась наиболее совершенным видом литературы, достойным ее благородных задач. Все большие литературные авторитеты того времени, признанные властители дум: Челаковский, Коллар (а его особо почитали в семье будущего писателя), Маха, Эрбен, бшли поэтами. Стихи писали Немцова и Тыл. Популярностью польаовались гражданская поэзия Яна Веруды, лирические стихи Бятеэслава Галека писателей, которые заметили Чеха и баагвсяовдаш его астушяню в литературу. Иными «левами, поэкия выла, флагманом шнгиояального искусства в Чех хотел флдгманвшш корабле. эбркэетгаю в Карловом университете, Чех о лет запинается юридической практикой, а с конца Ис годов, основав вместе с братом Владимиром и одним из университетских товарищей журнал «Квоты», полностью и до конца жизни (1908) посвящает себя литературному труду.