Времена меняются. Сегодня в Клуб интернациональной дружбы может прийти любой. В нескольких новых роскошных отелях также подают икру. Должно быть, Гуань побывала в одном из таких отелей, хотя немногие могли себе позволить заказать икру – по крайней мере, именно в ту ночь.

Выяснить это будет нетрудно.

Чэнь нацарапал слово «икра» на спичечном коробке. Теперь можно и поспать.

10

Утро пятницы выдалось влажным.

Следователь Юй спал плохо; полночи он ворочался и метался в постели. В результате утром он чувствовал себя разбитым, хуже, чем накануне вечером. В голове вертелись обрывки полузабытых снов.

Пэйцинь встревожилась. Она приготовила ему на завтрак его любимые танъюань – шарики из клейкого риса – и села напротив. Юй позавтракал молча.

Наконец, увидев, что муж собирается уходить на работу, Пэйцинь не выдержала:

– Гуанмин, ты себя сжигаешь.

– Да нет, просто не выспался, – ответил Юй. – Не волнуйся за меня.

Войдя в зал заседаний, Юй почувствовал, как им снова овладевает беспокойство. По предложению комиссара Чжана им предстояло обсудить, как продвигается расследование.

Прошла неделя с тех пор, как была создана особая следственная бригада. Несмотря на трескучие призывы начальства, они почти не продвинулись вперед. Следователь Юй работал с утра до ночи, без конца звонил по телефону, допрашивал огромное количество людей, обсуждая все возникающие версии со старшим инспектором Чэнем. Иногда он являлся с рапортом и к комиссару Чжану. И все же никаких заметных достижений не было. В обыденной практике, если за неделю расследования не удавалось обнаружить ни одной зацепки, можно было спокойно зачислять дело в разряд «нераскрытых». Юй знал это по опыту. Иными словами, настало время приостанавливать расследование и сдавать дело в архив.

Такое в истории управления случалось не в первый раз – и не в последний.

Юй сидел у окна и курил. Его взору открывались улицы Шанхая, серые и черные черепичные крыши домов. Вдали из труб поднимались уютные струйки белого дыма. Как выросла преступность! Вот и в сегодняшней сводке сообщается о нескольких ограблениях – каждое на более крупную сумму, чем предыдущее, – и о нескольких изнасилованиях. И это только за одну вчерашнюю ночь. Кроме того, несколько женщин задержано за нелегальное занятие проституцией – причем в районах, которые считаются спокойными.

Поскольку в других подразделениях не хватало личного состава, ряду подобных дел присваивали гриф «особое» и передавали их бригаде, но и эти дела находились не в лучшем состоянии. После медового месяца вернулся Цин Сяотун, но на лице его блуждал такой мечтательный взгляд… Сразу становилось ясно: душа его и разум пребывают очень далеко от работы. А Лю Лунсян еще не оправился после травмы. Поскольку у старшего инспектора Чэня много времени отнимали собрания и другая общественная работа, следователю Юю пришлось взять на себя ответственность за работу отдела.

Непонятно, зачем бросать такие силы на раскрытие убийства Гуань Хунъин?

Разумеется, ответ был известен Юю заранее. Политическая необходимость. Он поморщился. Какая к черту политика? Самое обычное убийство.

Однако другие так не считали. Например, комиссар Чжан, сидевший во главе стола в опрятном, но невыразительном френче, как всегда застегнутом на все пуговицы, с ручкой в руке, листал блокнот в кожаной обложке. Сколько Юй помнил, комиссар никогда ничего с ним не обсуждал, кроме политики. Интересно, о чем он думает на самом деле, этот седеющий тощий старый партиец?

Посмотрев на старшего инспектора Чэня, который ему кивнул, Юй понял, что ему предстоит первым взять слово.

– Мы потратили на расследование много часов. Я, со своей стороны, переговорил с генеральным директором 1-го универмага, а также с коллегами Гуань. Вдобавок я навел справки в таксомоторных парках и в ряде бюро путешествий. Хотел бы вкратце изложить несколько важных пунктов.

Всекитайская отличница труда Гуань и в быту была образцовой личностью, всецело преданной делу коммунизма. Много времени у нее занимала партийная деятельность. Судя по всему, перед смертью она ни с кем не встречалась и у нее не было постоянного любовника. Не приходится и говорить о том, что работала она безупречно. Принимая во внимание ее пост, можно было бы предположить, что у нее были завистники, однако нет причин полагать, будто ее убили из зависти.

Мы подробно проследили за всем, что происходило в день убийства… По словам сослуживцев, в тот день ничего необычного не произошло. Повседневная работа. Около двенадцати Гуань пообедала в рабочей столовой; во второй половине дня посетила партсобрание. Она обмолвилась сотруднице, что собирается взять несколько отгулов, но не сказала, куда поедет. Все решили, что уедет она недалеко и ненадолго. Иначе ей пришлось бы подавать письменную просьбу генеральному директору. Она этого не сделала. В последний раз ее видели в магазине примерно в семь десять, после окончания ее смены. Для нее задержки на работе не были чем-то из ряда вон выходящим. Она вернулась в общежитие, где ее видели в последний раз в десять тридцать или чуть позже. Гуань несла чемодан; предположительно, отправлялась в отпуск.

Далее начинаются трудности. Куда она поехала? В наши дни появилось столько туристических компаний! Я проверил все списки туристов в местных бюро путешествий, но ни в одном из них имени Гуань не было. Конечно, она вполне могла путешествовать и сама. Самолет исключается; иначе она зарегистрировалась бы в какой-нибудь авиакомпании, а мы ее фамилии не обнаружили. Возможно, она поехала на железнодорожный вокзал. Но от общежития до вокзала автобусы не ходят. В таком случае ей нужно было пройти пешком до улицы Сычуаньлу, где находится остановка шестьдесят четвертого автобуса. Последний автобус по расписанию приходит туда в одиннадцать тридцать пять; после этого интервал движения составляет один час. И еще – довольно необычно, чтобы молодая женщина одна несла тяжелый чемодан по улице, рискуя опоздать на последний автобус.

Поэтому, вне зависимости от того, как она собиралась уехать – организованно или дикарем, – разумно предположить, что Гуань, выйдя из общежития, села в такси. Однако до места назначения она не добралась. Где-то по пути убийца напал на нее, изнасиловал и убил. И убийца – не кто иной, как водитель. Это также объясняет, почему ее тело нашли в канале. У таксиста имелась возможность отвезти труп подальше и выбросить его в заброшенный канал. Таково мое предположение, и вот почему я проверял таксомоторные парки.

Вначале я намеревался сличить копии всех квитанций, полученных водителями в ту ночь, и особое внимание уделить тем, кто в конкретные несколько часов не в состоянии представить отчет о своих передвижениях. Но, по словам руководству парка, таксисты не всегда выписывают пассажирам квитанции, поэтому проследить за их передвижениями невозможно. Более того, значительное число водителей заявляют, будто ночью у них вообще не было пассажиров, – чтобы уклониться от уплаты налога.

– Погодите, товарищ следователь Юй, – перебил его комиссар Чжан. – Проводили ли вы расследование политических аспектов дела?

– Что касается политических аспектов… У меня сложилось впечатление, что политика тут ни при чем. Убийца, скорее всего, не был с ней знаком. Да и ей не было смысла рассказывать таксисту о себе. Поэтому он, возможно, и не знал, кто его жертва.

– Каковы же ваши предложения по дальнейшему расследованию? – продолжал Чжан, не шелохнувшись на стуле и не меняя выражения лица.

– В настоящее время, – сказал Юй, – учитывая отсутствие улик и свидетелей, мы можем сделать немного. Пусть дело движется естественным образом. Насильник никогда не ограничивается одной жертвой; рано или поздно он снова нанесет удар. А пока мы будем работать в тесном взаимодействии с таксомоторным парком и бюро путешествий; возможно, вскроются какие-то новые факты. Кроме того, в таксомоторном парке мне обещали составить список возможных подозреваемых, куда включат водителей с темным прошлым. Но я его еще не получил.