- Иди и посмотри все, что хочешь, - подал наконец голос Даниель. Он был вежливо-дипломатичен, хотя глаза его просто искрились весельем.
С облегчением получив разрешение достойно удалиться, Джоли пролетела через столовую и попала в настоящий дамский будуар. Здесь были невероятных форм и расцветок подушечки, китайские статуэтки, пальмы в глиняных горшках и много фотографий в вычурных серебряных рамках. Тут же прямо перед окном стоял орган. Тонкие шторы, подвешенные на крепких шнурах, чуть колыхались над полированной поверхностью инструмента в такт порывам ветерка.
Джоли подошла к камину, сложенному из белых и серых камней, и посмотрела украдкой на дагерротип, стоявший на каминной полке. Это была явно свадебная сцена, а женихом был Даниель. Рядом с креслом, где он сидел, положив руку ему на его плечо, стояла блистательная, затянутая в шелк невеста, изящная, словно ожившая камея, с пышными темными волосами и очень выразительными глазами.
Гладя на это красивое лицо, Джоли почувствовала себя униженной. Она страстно захотела узнать, как ее звали и что с ней случилось. Но поскольку Джоли была не в том положении, чтобы задавать вопросы, она быстро выскочила из будуара и попала в небольшую комнату, скромно обставленную под кабинет. Здесь Даниель держал свои бухгалтерские счета и другие книги всех видов и размеров.
Чтение было сущей пыткой для Джоли, хотя, если ей надо было что-то узнать, она могла кое-что и прочитать, поэтому она почувствовала острые угрызения совести из-за этого своего недостатка и поспешила удрать из кабинета. Хотелось бы ей знать, что подумает о ней Даниель, когда выяснит, что взял в жены женщину, которая и читать-то толком не умеет.
Мистер Бекэм, наверное, даже и не удивится, когда обнаружит, что она и писать едва умеет, тяжко вздохнула Джоли. Хотя, с другой стороны, вся их брачная церемония заняла всего-то пять минут, вдобавок под тенью виселицы.
Ее снова обдало жаром при воспоминании о том, как она поднималась по ступенькам к виселице, цепляясь за них подолом своих пыльных юбок. Да, тут уже не до романтики. Слава Богу, хоть жива осталась!
Наверху Джоли обнаружила три просторные спальни, две из которых были меблированы. Тут Джоли снова испытала приступ страха, первый с тех пор сегодня, когда веревка обвилась вокруг ее шеи. Она - законная жена Даниеля Бекэма, и не имеет значения, что они совершенно незнакомы, хотя у Джоли были некоторые сомнения относительно того, что он ожидает после того, как зайдет солнце. Если он захочет столько ждать...
У нее подогнулись колени, и Джоли почувствовала настоящую слабость при одной мысли, что ей придется впервые лечь в постель с мужчиной. Если бы не слабость, она ни за что не присела бы на краешек широкой квадратной кровати, как сделала это сейчас.
Скрип петель перепугал ее донельзя, глаза ее округлились, когда она увидела Даниеля, стоявшего на пороге спальни. В его взгляде Джоли прочла спокойное веселье, но было в нем также и желание. Даже при всей своей относительной невинности Джоли определила бы это в любом случае.
- А почему мальчишку назвали Дотером? - дрожащим голосом спросила Джоли, пытаясь отвлечь Даниеля от неизбежного хотя бы на чуть-чуть.
Держа шляпу в руке, он оперся плечом о дверной косяк, и все в его манере поведения говорило, что он отлично понял и разгадал уловку Джоли. Но тем не менее ответил:
- Это уменьшительное имя от Дотерноми. Парнишка чертовски старался выговаривать его правильно, но дальше Дотера дело у него не пошло. Так в конце концов он и остался Дотером.
При других обстоятельствах Джоли могла бы и посмеяться, однако сейчас она была слишком испугана, чтобы оценить легкий юмор, поэтому абсолютно серьезно посоветовала:
- Но ему, наверное, стоит попытаться? - Голос ее прозвучал настолько тревожно, что она даже боялась продолжать разговор.
Даниель пожал плечами и выпрямился.
- Ну, здесь мы с тобой не сойдемся во взглядах, - беззаботно ответил Даниель. - Если бы он не был самым решительным парнишкой, живущим в трех ближайших округах, он, вероятно, остановился бы просто на Доте...
- Полагаю, - с трудом выдавила Джоли, - у вас есть сегодня еще много работы в сарае и на полях...
К ее неописуемому облегчению, Даниель надел шляпу.
- Да, мэм, - сказал он. - .Именно этим я сейчас и займусь. Увидимся вечером за ужином.
От облегчения у Джоли даже голова закружилась, и она какое-то время просто сидела, закрыв глаза и не двигаясь, словно выпила добрую порцию бренди с сахаром и сливками.
- А вы не боитесь, что я сбегу или что-то в этом роде? - спросила она уже вдогонку ему, сумев несколько восстановить самообладание.
Даниель полуобернулся и сказал:
- Это уже моя забота, чтобы тебе некуда было идти. - И с этими словами ушел, и его каблуки отстучали дробную песню по деревянным ступеням.
Джоли рухнула на матрас Даниеля Бекэма. Только услышав, как хлопнула входная дверь, она поднялась и подошла к большому дубовому гардеробу, стоявшему напротив кровати, и открыла его. Вперемежку с брюками висели рубашки, однако для нее здесь ничего не было.
Она прошла во вторую спальню, которая была меньше по размерам и в которой вместо гардероба был только сундук, стоявший рядом с узкой железной кроватью. Даниель весьма точно предположил, что ей некуда бежать, и этот факт злил Джоли почти так же, как ее растрепанный вид.
В сундуке она обнаружила голубое платье из набивного ситца и, хотя оно было ей коротко, подумала, что сможет натянуть его и побыть в нем, пока выстирает и высушит собственную одежду.
Она поспешила вниз, сбегала в пристройку, которая была почти вся укрыта зарослями розовой сирени, вернулась в дом, где заметила бак для стирки белья. Затем с полным баком мокрой одежды выбралась из полутемного помещения на яркий солнечный свет, туда, где был аромат полевых цветов, где жужжали пчелы и летали птицы, однако споткнулась о выступавшую половицу и полетела вниз. Бак с бельем с грохотом покатился по утоптанной дорожке. Джоли в падении попыталась ухватиться за дверной косяк, но лишь занозила себе ладонь.
Она вздрогнула от боли, потом приподнялась и стала приводить все в порядок. Выбравшись наружу, принялась вытаскивать саднящую занозу, вне себя от злости зализывая ранку.