Я и Мартин остались одни.

– Марина, что с Владимиром происходит?

– Это не с ним, а со всеми нами, а, что именно я не знаю. Он не отвечает.

В офис вошел театральный режиссер Тимофей Панин и сразу в карьер:

– Что здесь у вас происходит? Где наша журналистка Лизка Каспийская? Она наша лучшая корреспондентка, она так здорово описывала спектакли! И теперь, нас некому афишировать в печати! Верните Лизку! – застучал он кулаками по столу.

– Господин Панин, не шумите, она перенесла операцию, сейчас ей уже лучше, можете ее навестить. Я Лизку сегодня видела, она вас вспоминала.

– Правда? – с надеждой спросил Панин, – а мы без нее словно сироты никому ненужные! Без статей нам жизни нет!

На крики Панина вышел Владимир.

– Господин Панин, – заговорил он, – простите, вы еще используете наши приборы Театр, для эмоционального настроя зрителей?

– Владимир, конечно используем! Мы все используем для привлечения зрителей, и актерские таланты, и новые постановки, и великолепные декорации.

– Вы могли бы один прибор Театр, дать мне для проверки параметров? Потом мы вам его вернем, – попросил Владимир Панина, глядя ему в глаза с мольбой.

Панин из кармана достал прибор Театр и протянул его Владимиру, тот в мгновенье ока ушел к себе в кабинет.

Я улыбнулась Панину и повела его в профилакторий, где находилась Лизка.

Перед Паниным стаяла женщина, с которой, как с елки, свисали жировые складки кожи. Он передернулся от неожиданности и омерзительности. Он вгляделся в глаза женщины:

– Лизка Каспийская – это ты?

– Панин, это – я! – почти весело воскликнула Лизка.

– Когда вылезешь из этого кожаного костюма, с тобой поговорить можно?

– Это не костюм! Это я такая! – возразила со слезами молодая особа.

– Могла бы зайти в костюмерную, взять телесный костюм, померить, но зачем самой в костюм превращаться? Я не понял!

– Панин, не тронь мой жир! Мне и так не сладко! Ты чего от меня хочешь?

– Театр и я лично, нуждаемся в твоих статьях о спектаклях в нашем театре, о новых постановках. Слушай, ты лучше меня знаешь, что тебе надо писать!

– Могу начать хоть сегодня! Но, мне нужен аванс, у меня нет еды и одежды, да и другие расходы требуют дохода.

– Бери деньги и приходи, – сказал Панин и вышел из профилактория, без денег и без прибора Театр.

– Марина, помоги мне купить нечто из одежды, мне вечером идти в театр, а на мне только больничный халат с дырками, от частого использования, – попросила довольная полученными деньгами, Лизка Каспийская.

– Лизка, о чем речь, поехали покупать одежду!

Мы вышли из офиса.

Владимир, услышав, что все вышли, сам вышел из кабинета и сел за стол Марины, сидеть в кабинете ему было немного страшно. Он вскрыл прибор Театр. Прибор был абсолютно нормальным, никого постороннего вещества в нем не было! Он вздохнул полной грудью, вытеснив из души и пяток, остатки страха.

Изобретатель положил руку на руку, склонил на них голову и уснул за столом.

Добрыня Никитич лично тряс спящего Владимира, пытаясь его разбудить, но тот мычал, урчал, и спал сидя так крепко, как и на перине редко спят. Глава округа Валет сдался и сел в кресло, оглядывая пустой офис, открытые в кабинет Иванова двери, не выдержав одиночества, крикнул:

– Ау, здесь есть кто-нибудь?!

Открылась дверь в кабинет Филина, и сам Мартин показался в дверном проеме:

– Добрыня Никитич, вы к Владимиру? Он очень устал, чем могу вам служить?

– Мартин, объясни, что сделали с моим Феликсом? Почему ему дважды оперировали желудок?

– А хирург ничего не сказал?

– Хирург сказал, что причину знает Владимир, а он спит крепким сном, и не просыпается.

– Если я скажу, что в желудке вашего сына обнаружили нарост неземного происхождения. Вы мне поверите?

– А за один раз его нельзя было удалить?

– Мы тогда еще не знали, что новообразование слишком серьезное и обладает свойством интенсивного роста.

– Феликс жить будет?

– Он жив, из его желудка вынули странное вещество, хотели бы мы знать, как оно туда вообще попало? У вас нет врагов инопланетного происхождения? Одно могу сказать, что в наших приборах такие материалы не используются. Еще нечто подобное, хирурги вынули из желудка Лизки Каспийской, а она сказала, что помнит эти кольца, она их видела маленькими на конфетах. Конфеты ей дала ваша повариха, но она у вас уже не работает, это мы выяснили.

– Какая длинная цепь событий! Повариха, говоришь? Не я поваров принимаю и увольняю. Обратись с вопросами к жене, Нимфе Михайловне. Вот ее визитка, созвонишься, – сказал Добрыня Никитич и стремительно вышел из офиса.

Владимир поднял голову:

– Добрыня Никитич ушел? Молодец, Мартин, ты грудью меня прикрыл! Ценю. Слушай, ты с его женой сильно не заигрывай, но выяснить происхождение непонятного материала стоит. Не тяни с этим вопросом, звони сейчас, а я домой поехал.

Глава 9

Пусти козла в огород, или Мартина к новой даме. Осваивать пространство незнакомых женщин – его хобби. Он позвонил Нимфе Михайловне, ее голос и через телефонную связь приятно подействовал на его слух. Они договорились встретиться немедленно, речь шла о здоровье ее сына Феликса, а такая тема открывала дверь в ее дом мгновенно.

Мартин даже не пытался представить, как выглядит первая дама округа Валет.

Он предполагал увидеть частный дом за каменным забором, но увидел фешенебельный многоквартирный дом, за витиеватой металлической изгородью, с диковинными животными, покрытыми серебристой краской.

Он нажал на звонок, расположенный на панели рядом с дверями, судя по числу звонков, число хозяев было невелико, но велики у них были квартиры. Дверь открылась, за Мартином пришел мужчина в светлом костюме с галстуком и проводил его к хозяйке. Ноги Филина прошли по светло – серой плитке, поднялись по лестнице, зашли в лифт, большой и светлый, пересекли роскошный паркет и остановились у двери в квартиру.

Дверь открылась, навстречу Мартину выплыла в развивающихся голубых шелках прекрасная женщина. Она была очаровательна в легких волнах густых волос, струившихся по плечам до пояса. Молодая особа была стройная, роста среднего с идеальным лицом. Нимфа собственной персоной остановилась перед Мартином и жестом пригласила его пройти за ней к комплекту мягкой мебели, обтянутой голубой кожей.

Они сели в кресла, перед ними стоял овальный столик, покрытый толстым стеклом, под которым были видны живые рыбки, плавающие в аквариуме, расположенном чуть ниже прозрачной столешницы. Столик выполнял функции аквариума и стоял вместе с креслами на кучерявом голубом паласе.

Глаза Мартина невольно оторвались от внешнего облика Нимфы Михайловны и уставились на рыбок, плавающих практически у его колен.

– Мартин, так что вы хотели у меня выяснить? – спросила женщина певучим голосом.

– Нимфа Михайловна, в желудке…

– Так, меня зовут скромно – Нимфа, и меня не интересует содержимое желудков! Кто конкретно вас интересует?

– Повариха из квартиры Феликса, расположенной на проспекте Джокера.

– Хорошо, но у него не было поварихи! У него был повар! Вы ничего не путаете?

– Так говорит Лизка Каспийская, жившая у Феликса, пока он худел, а она толстела.

– О ней я наслышана.

– Гоша, подойди ко мне, – сказала Нимфа, нажав на кнопку, расположенную в подлокотнике кресла.

В комнату вошел человек в светлом костюме в галстуке.

– Гоша, молодой человек утверждает, что у Феликса была повариха на проспекте Джокера.

– Нимфа, вы прекрасно знаете, что Феликс жил в трех или пяти квартирах одновременно, расположенных в разных концах города, для быстроты приема пищи. Видимо повара переходили из квартиры в квартиру, и вполне возможно, что в какой-то момент они сменили место работы.