Ведь никаким законом не научишься правильной оценке собственного поведения:
«Не учащай входить в дом друга своего,
чтобы он … не возненавидел тебя»
(25, 17)
Не сможет апеллировать к Закону пострадавший от зависти и лицемерия, но Мудрый предупреждает:
«Не вкушай пищи у человека завистливого,
и не прельщайся лакомыми яствами его …
Кусок, который ты съел, изблюешь,
и добрые слова твои ты потратишь напрасно»
(23, 6, 8)
Необходимо отметить, что большинство поучений строятся на метком противопоставлении, которое само по себе обусловлено свободным нравственным выбором человека; реже они строятся на сравнении или усилении смысла:
«Лучше смиряться духом с кроткими,
нежели разделять добычу с гордыми.
В полу бросается жребий,
но всё решение его — от Господа.
Лучше встретить человеку медведицу, лишенную детей,
нежели глупца с его глупостью.
Лучше блюдо зелени, и при нем мир,
нежели откормленный бык, и при нем раздор.
Что золотое кольцо в носу у свиньи,
то женщина красивая — и безрассудная.
Не обличай кощунника, чтобы он не возненавидел тебя,
В вопросе отношения к обидчику и врагу автор Притчей, написанных в V в. до Р. Х., также идет дальше Моисеева Закона, который дозволял ненавидеть врага и воздавать ему за зло, и даже полемизирует с известным правилом нравственности:
«Не говори: как он поступил со мною,
так и я поступлю с ним, воздам человеку по делам его …
Милость и истина да не оставляют тебя …
напиши их на скрижали сердца своего..
Не говори: «я отплачу за зло»;
предоставь Господу, и Он сохранит тебя.
Всё сделал Господь ради Себя,
и даже нечестивого блюдет на день бедствия
(последнюю фразу можно понимать двояко: как орудие Божие, посланное для вразумления других, или «хранит до последней надежды на раскаяние»)
Если голоден враг твой, накорми его хлебом;
и если он жаждет, напой его водою …
делая сие, ты собираешь горящие угли на голову его,
и Господь воздаст тебе
(«горящие угли» — если он продолжает враждовать; в целом эта мысль перекликается с понятием о священном характере домашнего крова, символа Божьего покрова)
В отличие от Экклезиаста автор Притчей сразу поясняет, что все пути человека проходят пред Господом, и сама мудрость есть не просто сумма житейского навыка:
«Начало мудрости — страх Господень …
благоговение к Богу — начало разумения».
(1, 7)
И потому высшая человеческая мудрость (премудрость) есть совокупность интеллекта, жизненного опыта и обязательно памятования о Боге, страха Господня; короче: премудрость=опыт ума + вера в Ягвэ. Этой второй составляющей как раз и не хватает «мудрым века сего». Особое место в книге занимает тема отношения к женщине. Прежде всего, автор многократно предостерегает юношу от увлечения чужой женой или блудницей, ибо путь прелюбодеев и блудников превратен и бесславен:
«Не пожелай красоты (негодной женщины) в сердце твоем,
да не уловлен будешь очами твоими,
и да не увлечет она тебя ресницами своими,
потому что из-за жены блудной обнищевают до куска хлеба …
Может ли кто ходить по горящим угольям,
чтобы не обжечь ног своих?
То же бывает и с тем, кто входит
к жене ближнего своего …
Не спускают вору, если он крадет, когда … голоден
будучи пойман, заплатит всемеро …
Кто … прелюбодействует с женщиною, у того нет ума …
Множеством ласковых слов … увлекла (блудница юношу) …
Тотчас он пошел за ней,
как вол идет на убой, и как пес на цепь…»
(6 и 7 гл)
Прелюбодеяние нечестно, глупо, кощунственно (из-за святости брака), в нем сомнительное минутное наслаждение сменяется горьким разочарованием и несвободой; гораздо мудрее познать радость и утешение в собственном браке, о чем говорится образно и даже с юмором:
«Пей воду из твоего водоема
и текущую из твоего колодезя.
Пусть не разливаются источники твои по улице,
потоки вод — по площадям;
Пусть они будут принадлежать тебе одному,
а не чужим с тобою.
Источник твой да будет благословен,
и утешайся женою юности твоей,
любезною ланью и прекрасною серною;
груди ее да упоявают тебя во всякое время;
любовью ее услаждайся постоянно.
И для чего тебе, сын мой, увлекаться постороннею
и обнимать груди чужой?
Ибо пред очами Господа пути человека,
и Он измеряет все стези его».
(5, 15-21).
Конечно, жёны бывают разные, и автор неустанно порицает жену сварливую, а добродетельную восхваляет: