Маквей скептически посмотрел на коллегу, но решил уступить.

– Ладно, только задам еще один вопрос. – Обернувшись к Вере, спросил: – Осборн знает, кто стрелял?

– Нет.

– Но он видел убийцу?

– Только разглядел, что это высокий и худой мужчина.

– А раньше он его где-нибудь встречал?

– Не думаю.

Лебрюн качнул головой в сторону двери.

– Сейчас, инспектор. Еще один вопрос. Вам, мисс, известно, почему Осборну так нужен был этот Мерримэн, он же Канарак?

Вера ответила не сразу. Почему бы не сказать правду? Они бы перестали подозревать Пола, отнеслись бы к нему с пониманием и сочувствием. Если бы не найденный полицией сукцинилхолин… Они поймут, что Пол собирался отомстить убийце отца. У них появится повод еще раз осмотреть труп Мерримэна, и если они найдут следы уколов… Сейчас Пол просто скрывается от полиции, а тогда ему можно будет предъявить обвинение в покушении на убийство.

– Понятия не имею, – в конце концов сказала она.

– А река?

– Что «река»?

– Почему Осборн и Мерримэн оказались на реке?

Лебрюн заерзал на стуле, и Вера поняла, что он готов прийти ей на помощь, однако решила обойтись своими силами.

– Этого я тоже не знаю, – отрезала она.

Минуту спустя Вера уже запирала за ними дверь. Вернувшись в гостиную, она выключила свет и подошла к окну. Вот полицейские вышли из подъезда, сели в «форд», поехали. Вера глубоко вздохнула. Второй раз за вечер она соврала полиции.

Глава 49

Джоанна лежала в темноте не в силах унять трепет. Она и не представляла, что секс может быть таким. Ощущение блаженства не проходило, хоть Паскаль уже час как ушел. Но она все еще чувствовала запах его пота и одеколона. Ей очень хотелось, чтобы этот запах никогда не выветривался. Джоанна лежала и вспоминала, как все это было.

Яхта подошла к причалу, телохранители во фраках проверили, устойчив ли трап, и подогнали лимузины. Джоанна подошла к своему пациенту, чтобы порадовать его новостью – она остается.

Либаргер знаком велел откатить его в сторону. Джоанна оглянулась на фон Хольдена – ей хотелось побыстрее к нему вернуться. Он заметил ее взгляд и улыбнулся.

Когда Джоанна и Либаргер остались наедине, швейцарец крепко стиснул ей руку. Вид у него был усталый и какой-то испуганный. Она ласково улыбнулась, сказала, что задержится в Швейцарии, поможет ему акклиматизироваться. Тогда-то он и задал все тот же вопрос:

– Где моя семья? Где она?

– Здесь. Они ведь встретили вас в аэропорту. Они с вами, мистер Либаргер. Вы дома, в Швейцарии.

– Нет! – сердито воскликнул он. – Нет! Где моя семья?

В это время вернулись шоферы-телохранители. Пора было садиться по машинам. Джоанна сказала своему подопечному, что все в порядке, беспокоиться не о чем, они обо всем поговорят завтра.

Фон Хольден подошел, обнял ее за талию, а Либаргера посадили в машину и увезли на причал.

– Должно быть, вы очень устали, – сказал Паскаль. – Разница во времени и все такое.

– Да, устала, – с благодарной улыбкой призналась она.

– Проводить вас?

– Спасибо. Это было бы очень мило с вашей стороны.

Никогда еще Джоанна не встречала такого обходительного и заботливого мужчину.

Поездку до отеля через Цюрих она почти не запомнила. Какие-то разноцветные огни, фон Хольден что-то говорил о машине, которая утром перевезет ее с вещами в поместье.

Потом она открывала дверь в номер, фон Хольден помогал ей снять плащ, они повернулись друг к другу в темноте, и его губы впились в нее поцелуем – нежно и в то же время властно.

Он раздел ее, ласкал и целовал груди, отчего соски напряглись и затвердели. Взял ее на руки, отнес на кровать и медленно, очень медленно стал снимать одежду: галстук, пиджак, туфли, рубашку. На груди у него росли волосы, такие же светлые, как на голове. У Джоанны ныли соски, она истекала влагой. Когда Паскаль расстегивал «молнию» на брюках, Джоанна не могла отвести глаз от его движений, хотя ей было очень стыдно.

Вспомнив эту картину, она откинула голову и громко расхохоталась, не думая о позднем часе и тонких перегородках. Она вспомнила непристойную шутку, которую слышала от подружек еще в школе: «Мужские члены бывают трех размеров: маленькие, средние и ой-мамочка-помираю». Оказывается, так оно на самом деле и есть.

Глава 50

Париж, 3.30. Тот же отель, тот же номер, те же часы

Щелк. 3.31.

Почему-то всегда на этих чертовых часах четвертый час ночи. Маквей очень устал, но уснуть не мог. Процесс мышления доставлял физическую боль, но мозг ведь не отключишь.

Так было с самого первого его дела об убийстве, когда в переулке нашли труп с наполовину снесенным картечью черепом. Миллион мелких деталей, дорожка, ведущая от жертвы к убийце, – вот что не давало детективу спать по ночам.

Лебрюн послал на Монпарнас людей – попытаться найти след Осборна, хоть Маквей и говорил ему, что делать этого не стоит. Вера Моннере явно наврала. Она отвезла Осборна совсем в другое место и знает, где он.

Маквей говорил, что нужно наведаться к ней утром и увезти в управление на допрос. Интерьер служебного кабинета делает со свидетелями чудеса. Однако Лебрюн был непреклонен. Пусть Осборн подозревается в убийстве, любовница премьер-министра Франции тут ни при чем.

Тогда Маквей, мысленно сосчитав до десяти и немного успокоившись, предложил проверить ее на детекторе лжи. Конечно, детектор – не панацея, но дает зацепки для последующего допроса. Особенно, если оператор достаточно опытен, а проверяемый нервничает. В такой ситуации нервничают почти все.

Но Лебрюн отверг и эту идею. Наружное наблюдение в течение полутора суток – вот все, чего от него удалось добиться, и то инспектор долго ворчал по поводу расходов, нехватки людей и так далее. Тем не менее три смены по два агента в штатском были приставлены следить за Верой Моннере.

Щелк.

Маквей даже не посмотрел на часы. Выключил свет, откинулся на подушку, смотрел, как по потолку ползают неясные тени. Какое ему, в сущности, до всех них дело – и до Веры Моннере, и до Осборна, и до «высокого мужчины», который якобы застрелил Мерримэна и ранил Осборна, даже до замороженных трупов и таинственного доктора Франкенштейна? Возможно, это и есть Осборн, но куда важнее забыть обо всем и уснуть. Неужели сон так и не придет?

Щелк.

Прошло четыре часа. Маквей ехал на машине в прибрежный парк. Взошло солнце, пришлось опустить щиток, чтобы не слепило глаза. Ночью поспать так и не удалось.

Вот и деревья, за которыми въезд в парк. Травянистый луг, немощеная дорога, деревья с желтеющими кронами. След шин автомобиля, который подъехал к самому берегу и потом вернулся тем же путем. Должно быть, «форд» Лебрюна – ведь они были здесь уже после дождя.

Маквей медленно подъехал к спуску, остановил машину, вышел. На песке отпечатались следы двух человек – его и Лебрюна. Детектив представил себе белый «ситроен» Агнес Демблон, стоящий у самой кромки воды. Что здесь делали Осборн и Мерримэн? Кто они, сообщники? Зачем нужно было съезжать к реке? Разгружали что-нибудь? Наркотики? Хотели утопить машину? Разобрать на запчасти? Маловероятно. Осборн – явно человек обеспеченный. Что-то здесь не складывается.

Если предположить, что обувь Осборна была испачкана именно этой красной глиной, получается, что врач наведывался сюда за день до убийства Мерримэна. В салоне «ситроена» обнаружены отпечатки пальцев троих человек – Осборна, Мерримэна и Агнес Демблон. Маквей был почти уверен, что место на реке выбрал Осборн и привез сюда Мерримэна тоже он.

Как установил Лебрюн, Агнес Демблон работала всю пятницу и в момент убийства еще находилась в булочной.

Хотя пулю, предъявленную Верой Моннере и якобы извлеченную из ноги Осборна, еще не вернули с баллистической экспертизы, Маквей был склонен поверить в историю с высоким мужчиной. Скорее всего предполагаемый убийца приехал на другой машине, хотя не исключено, что он был в перчатках и просто не наследил в «ситроене». Нет, не может этого быть – ведь «ситроен» остался на месте, а убийце надо было как-то отсюда выбираться. Если он все же приехал вместе с Мерримэном и Осборном, значит, его ждал другой автомобиль. Автобусы тут не ходят, пешком до города далеко, а голосовать на шоссе человек с автоматом, только что совершивший убийство, не стал бы – зачем лишние свидетели?