То, что с ним произошло, его отчего-то не напугало.

Наверное, оттого, что что-то внутри него сидела неколебимая уверенность в том, что раз уж после того, что случилось, он еще видит, слышит и чувствует, то ничего страшнее этого уже не произойдет. Чувство это было таким сильным, что несколько мгновений он просто таращился в небо, соображая, откуда тут могли появиться деревья и листва.

Только что, мгновение назад, под его ковром простиралась пустыня и замковый двор и вдруг - на тебе. Ни пустыни, ни ковра и почему-то твердое ощущение того, что увяз в болоте. С этим, кстати, следовало разобраться как можно быстрее. Пропадать в болоте - дело скверное…

Стараясь не особенно шевелиться, он приподнял голову.

Пустыни вокруг действительно не было, как, впрочем, и болота, а вот ручей был. Он бежал через полянку, сквозь заросли ярко-синих цветов, мимо огромной коряги и скрывался за кустами с другой стороны. Оказалось, что сам Игнациус лежит поперек русла, и вода промочила его от горла до пояса.

"Это пустяки, хорошо еще, что его волшебная сила…" - замедленно подумал он и тут холод воды ворвался прямо в душу.

На мгновение он почувствовал себя воином без меча и щита или, что гораздо точнее, - устрицей без привычной раковины.

Игнациус вскочил, расплескав воду, и проверяя себя, сделал самое простое, самое первое, что еще в детстве перенял от своего наставника. Протянул руку вперед, растопырил пальцы… Руку закололо, словно кровь заледенела, превратившись в ледяные иголки, а потом вдруг стала теплой, горячей. Ладонь обожгло, из нее выскользнул алый луч и ударил в корягу, что без дела лежала на берегу.

Маг облегченно вздохнул. Унизительного бессилия, которое наступило для него после схватки с Митриданом, не было! Сила осталась при нем!

Дерево хрустнуло, словно червяки, что сидели внутри разом вытянулись, упираясь головами и хвостами в стенки прогрызенных нор, из нее повалил пар, и полезли языки пламени.

Кроме него самого, ручья и деревьев на поляне никого не оказалось. Место это выглядело достаточно диким, чтоб не опасаться тут людей, а зверей чего бояться?

Перешагнув через текучую воду, Игнациус подошел к огню и подставил под струившийся жар мокрую спину, не боясь прокоптиться и пропахнуть дымом. Теперь следовало все хорошенько обдумать.

Все случилось не просто так. То, что произошло, требовало осмысления. Конечно не то, отчего он тут очутился - это-то было самое простое, тут и гадать не нужно. Раз сила осталась при нем, то объяснение этому могло быть только одно - Зеркало Пихонги. Оно отбрасывало магическое воздействие и, заодно самого мага, слава Богу, оставляя ему Силу… Так что ничем другим это быть не могло.

Этим, похоже, и обошлось на этот раз. Разобраться-то требовалось в другом…

Все, что творилось вокруг него, подталкивало мага к единственной мысли, объяснявшей все несуразности разом. Вокруг шла какая-то игра.

Это уже стало правилом - каждый раз, как только он оказывался на расстоянии вытянутой руки от талисмана, каждый раз случалось что-то, что отбрасывало его назад. Кто играл с ним? Зачем? Вот это были вопросы, достойные самого острого ума.

Запахло гарью, подпаленной тряпкой, и он повернулся к огню грудью.

Странностей в том, что происходило, имелось уже множество - удивительный итог его схватки с Митриданом в Киеве, удивительное заточение и еще более удивительное освобождение из кувшина, да и то, что только что произошло, тоже не слишком обнадеживало. Хочешь - не хочешь, а лезла в голову мысль, что талисман охраняли какие-то силы, бережно относившиеся к хранителю и без особого почтения к тем, кто хотел прибрать его к рукам.

Он посмотрел на огонь, на исходящий паром халат…

Киев, кувшин, Пихонга… Все подходило одно к другому, как кирпич к кирпичу, или, что уместнее - бревно к бревну.

Может быть, кому-то еще требовались намеки, но он все схватывал налету. Кто-то сильный и мудрый намекал ему, чтоб он изменился. И как можно быстрее!

"Я пробовал взять талисман силой, - подумал он. - И что со мной стало?" Он мог бы ответить себе сам, но не стал, ибо ответ был очевиден.

Вопрос, заданный самому себе вытащил наружу еще один не менее интересный вопрос - что станет с ним чуть позже, если он упрямо пойдет тем же путем?

Маг раздумывал, покачивая головой, соглашаясь с невидимым собеседником. Возможно, что на том пути, которым он шел, еще имелось место для нескольких шагов, но никто уже не мог сказать, где и чем этот путь закончится и что поджидает упрямого путника в той темноте, которой занавешено его окончание.

Сила, охраняющая талисман, могла повернуться к нему так, что его забавы с превращением Митридана в грибы и впрямь могли оказаться детскими забавами. Все могло кончиться гораздо печальнее.

Теперь, оглядываясь назад, он даже не был уверен, что в Киеве схватился с Митриданом. Возможно, что и там в их схватку вмешалась та же сила, что охраняла талисман.

Он покачал головой. Как бы там ни было на самом деле, ясно было одно. Путь Силы исчерпал себя. Следовало придумать что-то иное. Может быть, даже Светлое и Доброе. Но при этом - обязательно Хитрое.

Мысли текли одна за другой, торя новую дорогу, на которой не было место ни Силе, ни Коварству, но имелось место для Ума с небольшой толикой Хитрости… Ход вообще-то был на виду. Этот Гаврила не знал, чем обладает. Случай дал ему в руки чудо, но другой случай вполне может его отобрать… Он простой человек. Как палец простой! Таких Гаврил в тех местах двенадцать на дюжину. А у такого все можно купить, поменяться…

Маг хлопнул себя по лбу.

Именно! Он же недавно сам ему на жизнь жаловался! Тень свою, дурак, найти не может! Предложить ему в обмен помощь в поисках тени, в конце концов! И все!

Спине стало жарко, и он повернулся к огню грудью. Пламя перед глазами плело огненные кружева, в которых застревали огненные же звери и птицы. Они сливались друг с другом, превращались одно в другое. На его глазах огненный лев вдруг опал, съежился и превратился в кошку. Ласковую домашнюю кошечку, не страшную и не опасную. Знак был таков, что спорить с ним маг не решился.