Однако Порше отверг это предложение. [340]
На заводе Нибелунга, принадлежащего концерну «Стенг-Даймлер-Пух», с его самым современным оборудованием были построены два первых танка Порше по проекту VK-4501. Размеры этой сверхтяжелой машины были гигантскими: масса 57 тонн, длина 6,7, ширина 3,14 и высота 2,8 метра. Громадный танк, благодаря своим механизмам поворота, мог бы в известной степени вращаться на месте, так как радиус поворота не превышал 2,15 метра. Гусеницы имели ширину 640 миллиметров, а клиренс достигал почти полметра. Лобовая броня корпуса и башни имели толщину 100 миллиметров и даже борта защищались 80-миллиметровыми броневыми листами.
Танк имел два двигателя конструкции Порше, каждый мощностью 320 лошадиных сил. Соединенные вместе через электропривод, они устойчиво давали 600 лошадиных сил. Это были бензиновые четырехтактные двигатели с зажиганием от магнето и с расходом бензина 270 литров в час. Но они не пошли в серийное производство, так как «еще не вызрели в техническом отношении» и были слишком сложными для производства.
Над танком Порше конструкторы и производственники завода работали лихорадочно. Как известно, Хеншель уже в марте 1942 года показал свой танк Гитлеру. 20 апреля 57-тонная громадина Порше тоже должна была быть показана в главной ставке фюрера в Растенбурге. К этому сроку изготовление танка на заводе полностью завершить не смогли. То, что удалось сделать, погрузили на трейлер и повезли в Восточную Пруссию. По дороге сборщики продолжали на танке свою работу.
Естественно, машина Порше не проходила испытаний. Более того, она даже ни разу не выезжала на заводской двор. Но ее везли на показ – на карту была поставлена честь конструктора...
Когда танк прибыл в Растенбург и скатывался с шестиосного трейлера, произошла авария: из-за разгерметизации бензопровода вспыхнул пожар, который, однако, удалось скоро потушить.
Ремонт поставил перед инженерами Порше проблему: где взять трубку бензопровода? С собой они взяли все мыслимые запчасти, однако среди них не оказалось злополучной трубки. До показа танка оставались считанные часы. Один из конструкторов, прибывший с танком, пытался связаться с заводом Нибелунга. Однако [341] дозвониться туда не удалось. И когда инженер с яростью бросил телефонную трубку, то он увидел над окном металлическую штангу для гардин. Штанга была из меди и полая внутри. Ее тотчас же сняли и при помощи паяльной лампы превратили во временный бензопровод. За короткое время танк удалось подготовить к показу.
Итак, машина Порше прибыла на испытания, причем, в отличие от танка Хеншеля, с башней и пушкой, о которых позаботился сам Густав Крупп. Из-за большой массы она, естественно, двигалась гораздо медленнее своего конкурента. Но благодаря электрической трансмиссии превосходила его по маневренности. Танк Хеншеля – этот бронированный «кабриолет» – часто застревал в болоте и его нужно было вытаскивать, тогда как машина Порше самостоятельно выбиралась из грязи и болота.
Но рейхсминистр Шпеер не желал и слышать об этом сверхтяжелом танке. Он не согласился с аргументами инженеров фирмы «Порше-КГ», и машина фирмы «Хеншель» была признана лучшей и рекомендована в серийное производство под маркой Т-VI (Н) – «тигр». Таким образом, «панцерфатер» потерпел со своим тяжелым танком фиаско. Порше не учел, что воюющая Германия испытывала не только дефицит вольфрама, из-за чего пришлось похоронить идею создания пушки с коническим каналом ствола, но и меди, необходимой в значительном количестве для электротрансмиссии танка. Да и сам двигатель Порше еще не был освоен промышленностью.
Однако авторитет старого доктора в глазах Гитлера был высок, и по его настоянию отвергнутому образцу тяжелого танка дали тоже обозначение Т-VI и нарекли «тигром» (Р). Этому способствовало и то, что Густав Крупп, не дожидаясь результатов испытаний, изготовил 90 корпусов для танка Порше. Пускать их на переплавку, по мнению Крупна, было преступлением, и оборотистый Порше нашел им применение.
В июле 1942 года завод Нибелунга выпустил пятерку «тигров» Порше, а остальные корпуса использовал для изготовления истребителя танков «элефант» («слон»), впоследствии, в угоду конструктору, нареченных его именем «фердинанд». Многие генералы вермахта называли их тоже «тиграми» Порше. Так их именует в своих «Воспоминаниях солдата» и генерал Гудериан. Это послужило причиной путаницы с авторством «тигра», [342] который на самом деле, как убедился читатель, был создан главным конструктором танкового отдела фирмы «Хеншель» в Касселе Эрвином Андерсом.
На звериной тропе
Теперь пройдемся по «тигриному следу». Оправдались ли надежды Гитлера на свои тяжелые танки?
В 1941 году, в период наступления группы армий «Север» на Ленинград, у южного берега Ладожского озера, в районе Мги, образовался так называемый шлиссельбургско-синявинский клин. На этом участке фронта фашистские части подошли к южному берегу Ладожского озера в районе Липка-Шлиссельбург и изолировали войска двух наших фронтов: Волховского и Ленинградского. Фашисты называли свой шлиссельбургско-синявинский клин «фляшенхальс» – бутылочное горло. В уязвимости «фляшенхальса» враг отдавал себе отчет. Пятнадцать месяцев он изо дня в день возводил здесь всевозможные инженерные сооружения и насыщал их огневыми средствами. Каждый километр фронта простреливали не менее 10 артиллерийских орудий прямой наводки, 20 станковых, 20 ручных пулеметов и до 7 автоматов, готовых изрешетить все живое.
До тех пор немного было случаев такой, как здесь, плотности вражеских боевых порядков. Обычно пехотная дивизия гитлеровцев оборонялась на фронте в 25 километров. В «фляшенхальсе» же фронт каждой дивизии противника не превышал 10 – 12 километров. И войска здесь были отборные. Например, от Шлиссельбурга до Анненского оборону держала 170-я гренадерская пехотная дивизия. Это та дивизия, которая прошла через всю Европу. Позиции она занимала выгодные. Сидела на крутом обрывистом берегу Невы высотой 10 – 12 метров. Подберись-ка к ней через открытую огню Неву, вскарабкайся наверх...
Бывший командующий Волховским фронтом Маршал Советского Союза К. А. Мерецков писал об этом «бутылочном горле» в своих воспоминаниях:
«Всего лишь 16-километровое пространство, занятое и укрепленное противником, разделяло войска Волховского и Ленинградского фронтов. Казалось, достаточно было одного сильного удара, и войска двух фронтов соединятся. Но это [343] только казалось. Я редко встречал местность, менее удобную для наступления. У меня навсегда остались в памяти бескрайние лесные дали, болотистые топи, залитые водою торфяные поля и разбитые дороги. Трудной борьбе с противником сопутствовала не менее трудная борьба с природой. Чтобы воевать и жить, войска вынуждены были строить вместо траншей дерево-земляные заборы, вместо стрелковых окопов – насыпные открытые площадки, на протяжении многих километров прокладывать бревенчатые настилы и гати и сооружать для артиллерии и минометов деревянные платформы».
Какую бы новую операцию ни готовил Гитлер и какой бы ни была конкретная цель этой операции, он никогда не забывал о Ленинграде. 30 июня 1942 года фюрер вызвал в свою ставку вблизи Винницы командующего группой армий «Север» Кюхлера на совещание, где потребовал ликвидировать прорыв советских войск в районе Погостья (30 километров северо-западнее Киришей).
30 июня 1942 года Франц Гальдер в своем дневнике записал:
«Совещание фюрера с Кюхлером... Требование фюрера... захватить Погостье как можно скорее. Не ждать! Фюрер хочет передать туда первую роту новых танков „тигр“.
Однако послать безбашенные «кабриолеты» Хеншеля на фронт было нельзя. Фирма «Рейнметалл» так и не выполнила указание Гитлера изготовить к лету башни с пушкой для «тигра» Хеншеля, а башню с пушкой Круппа, изготовленную для «тигра» Порше, пришлось переделать. Но это, как уже известно читателю, повлекло и изменение корпуса и ходовой части самого «тигра». Поэтому об отправке «тигров» в район Погостья в ближайшее время не могло быть и речи. Только в августе 1942 года фирма «Хеншель» начала их серийный выпуск, причем пришлось проделать значительную работу по усовершенствованию машины, в сравнении с безбашенной.