– Что ты за человек? – прежде всего спросила она. – Ты чем-то похож на работорговца, вроде тех, что предали меня, но едешь верхом на этом чудесном боевом животном и спас меня от бледнокожих варваров. Но ты же мне ничего не должен? Почему ты это сделал?

– Давай-ка начнем с тебя, – предложил в ответ Иеро. – Как тебя зовут, кто ты такая и откуда?

– Я – Лючара, – сказала она. Голос ее был довольно высоким, но не гнусавым. И ответила она с гордостью, не высокомерно, но гордо. Я есть я – таков был невысказанный подтекст: явно говорил человек, знающий себе цену. Иеро это понравилось, но он постарался скрыть данный факт.

– Очень интересно, – сказал он. – Лючара, несомненно, очень красивое имя. Но как насчет остальных вопросов? Где твой дом? Как ты сюда попала? – «И что мне делать с тобой?» – добавил он про себя.

– Я сбежала из дому, – сказала она. Голос девушки, как и у Иеро, стал теперь глухим и бесстрастным, но она внимательно следила за реакцией священника, глаза ее поблескивали в свете костра. – Мой дом далеко, далеко за этим морем, я думаю – там. Она повернулась и указала точно на северо-запад, в направлении Республики.

– Думаю, это не так, – сухо сказал священник, – потому что именно оттуда пришел я. А я раньше никогда не слышал о людях, похожих на тебя. Но не будем говорить о направлении, – произнес он голосом, который попытался смягчить, – это не важно. Расскажи мне о своей стране. Похожа она на эту? Как выглядит твой народ? Ты назвала тех белых людей, которые наслали на тебя птиц, «варварами». Странный термин в устах рабыни.

Следует отметить, что их беседа вовсе не была вначале такой гладкой и непрерывной. Было много пропусков, неловких поисков альтернативных терминов, поправок произношения и объяснений новых слов. Но они оба обладали острым умом и быстро приспособились. В результате, общаться становилось все легче.

– Мой народ силен и могуч, – сказала она твердо. – Мы живем в больших каменных городах, а не в грязных хижинах из веток и листьев. А еще – они великие воины и даже этот огромный рогатый зверь не спас бы тебя, доведись тебе с ними сразиться.

«Это очень по-женски, – горько усмехнулся про себя Иеро, – весь успех приписать Клацу».

– Ну, хорошо, – сдался он, – твой народ велик и силен. Но ты-то что делаешь здесь, вероятно, на очень большом расстоянии от твоего дома?

– Во-первых, – твердо сказала она, – правильнее было бы тебе сказать, кто ты такой, откуда и какое занимаешь положение в своей стране?

– Я – Пер Иеро Дестин, священник, ученый и Старший Губитель Вселенской Церкви. И я совсем не понимаю, зачем голозадой девчонке-рабыне знать, какое положение занимает человек, спасший ее от неминуемой и отвратительной смерти! – Он гневно посмотрел на девушку, но весь заряд злости пропал зря.

– Твоя церковь вовсе никакая не вселенская, раз уж я никогда не слышала о ней, – холодно сказала она. – И в том нет ничего удивительного, потому что так уж случилось, сэр священник, что единственная истинная церковь находится в моей стране, и если там появится кто-то похожий на тебя, с этим глупым рисунком на лице, его тут же посадят в сумасшедший дом. И далее, – продолжала она тем же выразительным лекторским тоном, – я не всегда была рабыней, и это сказал бы любой воспитанный человек, только взглянув на меня!

Несмотря на все свое привитое в монастыре умение обращаться с людьми, Иеро счел девушку весьма несносной.

– Простите, ваша милость, – ядовито ответил он. – Вы, я полагаю, принцесса могучего королевства, вероятно, помолвленная с нелюбимым и вынужденная бежать, дабы не выйти за него замуж.

Лючара смотрела на него во все глаза.

– Откуда ты знаешь это? Ты что, какой-то шпион моего отца или Эфраима, и тебя послали, чтобы доставить меня обратно?

Иеро в ответ посмотрел на нее тяжелым взглядом, а потом разразился оскорбительным смехом.

– Боже мой, ты же вбила себе в голову ту же фантазию, которая приходит на ум каждой девчонке, впервые услышавшей древние легенды! Хватит тратить мое время по пустякам, слышишь? Я хочу знать, откуда ты появилась, и честно предупреждаю тебя, что у меня есть собственные методы узнать все, что необходимо, даже если твоя воспитанность, которой ты хвастаешь, плюс простая человеческая благодарность не заставят тебя добросовестно ответить на интересующие меня вопросы! Говори! Из какой части известного мира ты пришла и если ты действительно этого не знаешь, скажи мне, по крайней мере, как называется это место, на что оно похоже и как ты попала сюда!

Девушка мрачно смотрела на него, ее глаза задумчиво сузились. Затем она вроде бы приняла какое-то решение, лицо ее прояснилось и она заговорила рассудительно и более мягким тоном.

– Прости меня, Пер Иеро, я честно не хотела быть грубой. Я так долго верила, что являюсь чем-то экстраординарным, что мне теперь трудно стать нормальной. Я пришла из страны, которая, как мне кажется, лежит к югу отсюда, только, как ты уже видел, я не знаю где юг. Я действительно жила в городе и дикие местности, особенно дебри, вовсе не привычны для меня. Ах да, моя страна называется Д'Алуа, и отчасти она расположена на побережье соленого Лантического моря. Что ты еще хочешь знать?

– Что ж, – сказал Иеро несколько более приветливо, – немного лучше. На самом деле я не такой злобный каким только что казался. Только помни, девочка моя, я люблю откровенный разговор. Давай оставим сказки детям и продолжим. Для начала расскажи, как ты попала туда, где я тебя нашел?

Крохотный огонек становился все тусклее, пока не остались маленькие мерцающие искорки, а рассказ Лючары все лился и лился. Хоть и Иеро верил ей не больше, чем на две трети, но и в таком случае рассказ был настолько интересен, что он слушал не отрываясь.

Судя по ее описанию, она действительно жила далеко на юго-востоке, как раз примерно в тех краях, куда направлялся он сам. Поэтому он и прислушивался к ее словам с усиленным вниманием.

Ее родина была страной городов, обнесенных стенами гигантских деревьев и тропических лесов, которые достигали самого неба. А еще это была страна постоянных войн, крови, смерти, воинственных людей и огромных зверей. Церковь и ее служители были практически такими же, как и в Аббатствах, насколько он мог судить. Они управляли религиозным сознанием людей и проповедовали мир и сотрудничество. Но священники, по-видимому, не могли остановить постоянные войны между городами-государствами. Эти государства были настолько расслоены, с кастами знати, торговцев, мастеровых и крестьян, плюс автократическое управление. У каждого были свои регулярные армии, настолько большие, насколько позволяли экономические соображения – чтобы не изуродовать свои страны излишним выкачиванием налогов из крестьян.

Иеро откровенно выразил недоверие.

– А умеет ли твой народ читать и писать? – спросил он. – Есть ли у вас старинные книги? Знаете ли вы о Погибели?

– Конечно же, – резко ответила она, – читать и писать умеют. По крайней мере священники и большинство знати. Бедняки слишком заняты, чтобы учиться, исключая тех немногих, кто служит церкви. Торговцы знакомы с практическим применением арифметики. Нужно ли больше? А что до Погибели, то каждый знает о ней. Разве поблизости нет множества заброшенных городов и нескольких пустошей? Но книги допогибельной эры запрещены. Разве что у священников они есть. Сама я никогда не видела, хотя и слышала об их существовании, а также о том, что каждый, кто найдет такую книгу, должен сдать ее властям под страхом смерти.

– Боже мой! – засмеялся гражданин Метца. – Твой народ, а я полагаю, что ты большей частью рассказываешь правду, подобрал весь старый социальный утиль мертвого прошлого в его наихудшем варианте. Я знаю, что у некоторых торговцев здесь на юге есть рабы, но я думал, что они – самые примитивные люди из тех, кого мы знаем. А в Восточной лиге и в Отва тоже не слышали о вас. Королевства, крестьяне, междоусобные войны, армии, рабство и всеобщая безграмотность! В чем нуждается твой Д'Алуа, так это в хорошенькой чистке! Очевидное отвращение священника заставило девушку умолкнуть и она гневно кусала нижнюю губку, глядя на это нескрываемое презрение. Она вовсе не была глупа и поняла, что ее странный освободитель был умен и, более того, образован. Впервые за долгое время Лючара задумалась, действительно ли ее далекая родина является таким совершенством, каким казалась.