– Пусть Марк рассказывает, – сердито буркнула Вики. – Я к этому дому не имею никакого отношения. Кроме того, что меня заставили в нем жить.

– Он принадлежал маминому дяде, – пояснил Марк, включив мотор и резко набирая скорость. – А теперь он мой.

– За грехи маминых дядей расплачиваются дети, – нарочито веселым голосом добавила Вики.

– Ну а что с вашим «Уиллоудейлом»? – спросил мистер Мерчисон. – Мне казалось, что вы очень привязаны к этому особнячку.

– Мы действительно к нему привязаны, – подтвердил Марк.

– Лучше меня не расстраивайте, – вздохнула Вики. – Как вспомню наш сад…

– Да, лучше ее не расстраивать, – посоветовал Марк. – «Уиллоудейл» нам пришлось сдать. " Чтобы выплатить налоги – за дядин дом. Двадцать восемь комнат! Попробуй такой сдать или продать! Остается только жить тут самим. Вот уже и ворота. Сейчас все сами увидите. Прошу.

– Невероятно! Невероятно!

– Вот-вот, все только это и твердят, – проворчала Вики. – Замок с берегов Рейна, обшитый досками.

– И чем-то смахивающий на Тадж-Махал, – добавил Марк.

– Ну да, конечно! – воскликнул мистер Мерчисон. – Знаю, я рискую показаться старомодным, но поверьте, это дом с весьма обнадеживающими перспективами. Какие башенки! А те, если я не ошибаюсь, летящие контраверсы! И этот своеобразный минарет, завершающий композицию! Если еще найти удачный ракурс… – Тут мистер Мерчисон засиял, давно уже не случалось ему сиять так ослепительно.

– Входите же, дядя Бен! – позвала Вики.

– Не обращайте на меня внимания, дорогие мои, – сказал он, потирая руки. – Не обращайте на старого чудака внимания! Наверное, я выгляжу несколько странным… Не скрою, вашему замку недостает поэзии. И все-таки он обнадеживает. К тому же он, видимо, на солидную сумму застрахован.

– Да, эти пройдохи страховые агенты успели неплохо поживиться. Но от меня они ничего не получат. Давайте-ка сюда ваши вещи.

– Только не урони большой ящик. В нем дюжина бутылок. Думаю, тебе это вино понравится. Поставь ящик в погреб, я его ближе к ужину сам распакую.

Мистер Мерчисон всем своим молодым друзьям непременно дарил вино. Он полагал, что это одна из многих приятных обязанностей джентльмена, удостоенного звания дяди. И – что особенно хороши – для подарка бутылки в удобных соломенных футлярах.

Они вошли в дом, и Вики с горестно-шутливым видом провела гостя по унылым анфиладам, насквозь продуваемым ветром, свист которого, очевидно, не давал покоя здешним духам.

– Мы занимаем лишь угол этого дурацкого сооружения, – сказала Вики, – так до самой смерти и будем тут чахнуть, отпустим себе когти, зарастем паутиной…

– Не надо отчаиваться, – перебил ее мистер Мерчисон. – Что-нибудь да изменится. Еще всех ваших соседей соберем в гости. Немного тепла, света, чуточку бодрящей суматохи, и старый замок нельзя будет узнать. Может, даже сегодня ночью, да-да.

И действительно, когда мистер Мерчисон спустился в погреб и принялся распаковывать ящик с вином, обещанные им перемены начали неотвратимо приближаться. Старательно сложив в кучу снятые с бутылок футляры, ликующий мистер Мерчисон стал подниматься наверх и при этом так потешно и деловито потирал руки, что растрогал бы кого угодно. Хорошее настроение очень ему пригодилось, дабы скрасить невеселый ужин: Марк и Вики ссорились.

– Это исключено, – сказал Марк, видимо, в ответ на какой-то упрек. – Я говорил тебе сто раз, переедем, как только появится возможность.

– Слышите, дядя Бен? – воскликнула Вики. – У него нет возможности из двадцати восьми комнат переехать в наш маленький шестикомнатный «Уиллоу-дейл».

– Оставь меня, пожалуйста, в покое, – не выдержал Марк. – Хоть ненадолго.

– Не кричи на меня. Из-за твоего крика дядя Бен даже начал шмыгать носом.

– Что? – растерялся мистер Мерчисон. – Из-за Марка? Боже сохрани!

– О Господи! Значит, вы нюхаете рыбу! – завол-~ новалась Вики. – Так ведь?

– Нет, нет, – поспешил успокоить ее дядя Бен, – рыба превосходная.

– Но вы ни кусочка не съели, нюхаете и нюхаете.

– Право же, Вики, все замечательно, – уверял мистер Мерчисон, не давая ей забрать тарелку с рыбой.

– Дядя Бен, не успокаивайте меня. Если это не рыба, значит, вы простудились. Ужасно!

– Я совершенно здоров. Но действительно нелишне быть осторожным. По вечерам уже очень свежо. У тебя есть какой-нибудь плед, дорогая?

– Мне совсем не холодно, – сказала Вики. – А вы замерзли? Отопление в этом доме тоже неважное.

– Спасибо, милая, тут очень тепло. Просто я подумал… вдруг мы захотим погулять. Пройтись, знаете ли, по травке.

– Пройтись по травке? – переспросил Марк. – А зачем нам гулять в такую поздноту по травке?

– В самом деле, зачем, – смущенно пробормотал мистер Мерчисон. – Резонный вопрос. И что это взбрело мне в голову? Нелепость! Давайте считать, будто я ничего не говорил. Расскажи-ка лучше, кто построил это чудо?

– Мой двоюродный дед Коксон, – ответил Марк.

– Коксон? Тот самый, банкир?

– Тот самый. – А еще удивляются, почему лопаются банки.

– Кстати, отец знаменитой красавицы Эннабел Коксон, – добавила Вики. – Вы, наверное, знали ее, дядя Бен. И тоже были ее поклонником?

– Как тебе сказать… – Мистер Мерчисон улыбнулся, но явно через силу.

– В этом доме она провела свою безмятежную юность, – торжественно сообщил Марк. – Ее белая спаленка располагалась в одной из идиотских башенок.

– Значит, здесь родилась. Конечно, здесь. И выросла… – пробормотал мистер Мерчисон уже без всякой улыбки.

– Девичья спаленка, свидетельница первых невинных грез, – продолжал Марк. – Может, в эту минуту ее прелестный призрак бродит там наверху. В панталончиках, их тогда носили? Вот бы встретиться с ним.

– Что-то дядя Бен совсем загрустил, – заметила Вики. – Вы были в нее влюблены. Признавайтесь.

– Я? Влюблен? Помилуйте! – воскликнул ошарашенный ее предположением дядя Бен. – В любом случае она была прелестнейшим созданием. Да. Как ты сказал? «Ее прелестный призрак»? Ну да, конечно. Лучше и не скажешь!

– Как странно порой все складывается, – сказал Марк. – Она, вероятно, любила этот дом, а на меня и Вики он только тоску нагоняет.