Два молодых человека, один богатый, другой бедный, однажды разговорились по душам.

– Послушай, Поль, – сказал богатый бедному, – почему бы в самом деле тебе не жениться на моей сестре?

– Странная мысль, – удивился Поль. – Ты же знаешь, я весь в долгах.

– Я не расчетлив, – возразил другу Генри Веномри, – и предпочитаю, чтобы моя сестра вышла замуж за приличного, порядочного и достойного человека вроде тебя, а не за какого-нибудь богатого, растленного негодяя, циника и пресыщенного подонка.

– Да, пресыщенным меня никак не назовешь, – улыбнулся Поль. – Но ведь, будучи в Бостоне, я не имел счастья познакомиться с твоей семьей.

– Я очень люблю сестренку, – вздохнул Генри.

– Еще бы! Когда ты был маленьким, она наверняка по-матерински ухаживала за тобой. Могу себе представить, маленькая мама!

– Нет, нет, сестра на десять лет моложе меня. Ей всего-то двадцать восемь.

– Ага! Стало быть, в наследство она вступила во времена кризиса.

– По счастью, ее капитал вложен в надежное дело и дает сорок тысяч годового дохода.

– Все это прекрасно, Генри, но ведь мы с тобой светские люди и превыше всего ценим свободу. Я, конечно, люблю детей, но…

– Помилуй, иметь детей вовсе не обязательно; это уж ты сам решай.

– У тебя, Генри, должно быть, обворожительная сестра. Расскажи мне про нее подробнее. Она, наверно, очень маленькая, да? Совсем крошка? – И Поль вытянул руку на высоте тридцати дюймов от пола.

– Крошка?! Я бы этого не сказал.

– То есть?

– Только не подумай, мой милый, что рост у нее шесть футов четыре дюйма, – успокоил друга Генри.

– А сколько? Шесть футов три дюйма?

– С половиной. Кроме того, скажу тебе по секрету, сестра довольно полная женщина. Я бы даже сказал, толстая. И очень.

– Подумать только! Но характер у нее, надеюсь, хороший?

– Ангельский. Видел бы ты, как она нянчит своих кукол.

– Прости за нескромный вопрос. Генри, она случайно не умственно отсталая?

– Как тебе сказать… Читает и пишет она превосходно.

– Замечательно! Стало быть, когда я буду в отъезде, мы сможем переписываться.

– Разумеется. Знаменитым боксерам, во всяком случае, сестра пишет необычайно живые письма, хотя, откровенно говоря, орфография у нее хромает.

– Любовь к знаменитостям, насколько я понимаю, предполагает натуру страстную?

– Да, сестра привязчива. Судя по тем письмам, что попадаются нам в руки, из нее получится преданная жена. Однако у моих родителей, к сожалению, устаревшие представления о жизни, а боксеры – трусливые твари. Я же хочу, чтобы у сестры был хороший муж.

– А пока, если я тебя правильно понял, она чиста, как первый снег. Восхитительно!

– В детстве она была замкнутой, тихой девочкой, однако есть в ней какая-то необузданность, которая и вызывает у меня опасения. А вдруг один из боксеров все-таки ответит на ее пылкие чувства?! Такой ведь и обидеть может.

– А я бы, – воскликнул Поль, – писал ей любовные письма и по старинному обычаю кланялся при встрече! М-да… Откровенно говоря, я боюсь только одного: как бы не обидеть ее, не причинить ей боль своей черствостью, равнодушием.

– Ну, Поль, это уж твоя забота, а не моя. Главное, не робей. Помни: смелость города берет!

– Ты прав, Генри. Что ж, позволь мне, по крайней мере, отправиться с тобой в Бостон и познакомиться с твоей сестрой.

– К сожалению, тебе придется поехать без меня. Разве ты забыл, через неделю я уезжаю в Европу. Впрочем – я дам тебе с собой рекомендательное письмо.

Когда все было решено, Поль простился с другом и, в задумчивости походив по улицам, решил навестить Ольгу.

– Милая Ольга, – сказал ей Поль, – я пришел сообщить тебе совершенно сногсшибательную новость. Отныне я богат.

– Признавайся, она красива?

– Вроде бы не очень. Я ее еще не видел, но рост у нее – шесть футов три дюйма. К тому же она очень толстая.

– Бедный Поль! В таком случае у нее почти наверняка растут на лице волосы. Что с тобой будет?

– Я слышал также, что она немного туповата.

– Туповата?! Что же тогда будет со мной?

– Зато у нее, милая Ольга, годовой доход – сорок тысяч.

– Имей в виду, Поль, если женщина ревнует, она способна на все. А я, кажется, начинаю ревновать.

– Но, согласись, Ольга, сорок тысяч нам с тобой не помешают.

– Да, и все-таки…

– А что все-таки, милая Ольга? Где же еще взять сорок тысяч?

– Ты меня уговорил, Поль. Скажи, я правильно поняла, у твоей гигантской невесты умственное развитие девятилетней девочки? Или двенадцатилетней?

– По словам Генри, даже семилетней. Она до неприличия невинна. Пишет письма боксерам и играет в куклы.

– Правда? Странно. Играть в куклы, по-моему, очень скучно. Послушай, Поль, а к чему вообще такая спешка? Я ведь еще не продала браслет, который ты нашел в Палм-Бич. На него мы смогли бы прожить несколько недель. Напоследок.

– А я, признаться, собирался преподнести этот браслет невесте – обожаю, знаешь ли, делать дорогие подарки. Впрочем, не важно. Может, что-нибудь еще подвернется. Я ведь люблю тебя, Ольга.

– А раз любишь, обещай, что раньше, чем через месяц, в Бостон не поедешь. Знаешь, я решила коротко постричься. Я сейчас очень занята, поэтому встречаться мы будем только по воскресеньям, зато у тебя будет время проститься с холостой жизнью.

– Хорошо, Ольга, так и поступим.

Сказано– сделано. Ровно через месяц Ольга проводила своего возлюбленного в Бостон, и Поль был потрясен тем, как превосходно она держалась.

По прибытии в Бостон Поль с рекомендательным письмом явился в дом своего друга и был обласкан старой миссис Веномри.

– Вы все еще холостяк? – с участием спросила его хозяйка дома.

– Дело в том, – ответил Поль, – что я просто не могу заставить себя взять в жены современную девицу. Эти лохмы, плоская грудь, цинизм, многоопытность! Куда, скажите на милость, девались пышные формы, невинность, задушевность – все то, что отличало невест в прошлом?! Впрочем, заговорил я об этом лишь потому…

– В таком случае вам бы наверняка понравилась наша Этель. Это девушка в вашем вкусе: высокая, полная, пышет здоровьем. А какая нежная, какая трогательная! Вам просто необходимо с ней познакомиться. С ней и с ее женихом. Может, вы придете на свадьбу?