Ему не давали покоя три проблемы, Во-первых, Модьюн был не вполне уверен, как он должен относиться к последним событиям. Во-вторых, он заметил, что тело его не в лучшей форме. А в третьих, на душе у него полегчало.

Модьюн понял, что Соодлил была бы для него обузой. С ее приездом ему неожиданно пришлось считаться с желаниями другого человека. Всего через пару часов она стала бы просто невыносимой.

Когда-нибудь они обязательно встретятся и обсудят будущее человечества. А сейчас это совсем не к спеху.

Пожалуй, нужно поскорее лечь и дать телу необходимый отдых. Утро вечера мудренее.

Модьюн подозвал машину. И тут ему пришло в голову, что у него начисто пропала охота ездить по свету. Ведь он задумал путешествие на благо тех, кто остался за барьером... Теперь его план потерял всякий смысл.

Итак - что делать дальше?

Памятуя о том единственном условии, которое поставил ему нунулиец - хранить в тайне свое истинное происхождение (а почему бы и нет?) - он направил машину к домам для приезжих. Потом откинулся на сиденье и подумал: "Кто-то из членов далекого комитета проявляет подозрительный интерес".

Казалось бы, невероятное предположение - и тем не менее, это подтвердил сам нунулиец.

Подозрительный интерес к такой крошечной планетке, как Земля. Да еще расположенной на малонаселенной - если считать по числу солнц - окраине нашей галактики. Остается предположить, что существует заговор, направленный против двух людей - его самого и Соодлил. Совсем уж нелепая мысль!

Разумеется, член комитета мог дать нунулийцам рекомендацию - но только в том случае, если его об этом попросили.

Но получается, что специальный указ комитета посвящен такому ничтожному - по их меркам - существу, как он. Наверное, нунулиец просто постарался все учесть, как и подобает достойному представителю расы слуг.

Один-единственный человек, да еще и философпацифист, существо совершенно безобидное; ведь его главный принцип - уважение ко всему живому. Он никогда не ответит ударом на удар и разве может он представлять хоть малейший интерес для правящей иерархии покорителей галактики? Их разделяют такие расстояния, что они и подозревать не должны о его существовании. И никакая рекомендация, выданная их ставленникам-нунулийцам, не может касаться конкретного человека. Вот как все должно было бы выглядеть.

Но несмотря на эти безупречные логические построения, что-то мешало Модьюну вынести окончательное суждение.

"Я вернусь к этому еще раз, попозже" - решил он.

Только он пришел к такой мысли, как машина остановилась. Модьюн подошел к домику и не поверил своим глазам: на ступеньках сидел Роозб. Симпатяга-медведь дремал, привалившись к столбику крыльца.

Почуяв приближение человека, он открыл глаза, поморгал и сказал:

- Привет!

Его голос гулко прозвучал в ночной тиши. Должно быть, он и сам это почувствовал; следующие слова, которые он произнес,вскочив на ноги, были сказаны почти шепотом.

- Куда ты запропастился? Мы тут места себе не находим!

Модьюн спокойно стал объяснять, что произошли коекакие события, потребовавшие его присутствия, но не успел договорить, как Роозб схватил его за руку и потащил по направлению к домам, где жили остальные.

Он постучал и, когда заспанный Доолдн открыл дверь, просто толкнул к нему Модьюна, а сам побежал дальше, бросив через плечо:

- Пойду позову остальных!

Минут через пять все собрались у Доолдна.

- Ребята, у этой обезьяны не все дома! - низким басом прогудел Роозб и постучал себя по лбу. - Нарушить правила ареста, когда до окончания срока осталось всего два дня! Завтра на него всех чертей навешают, а нас даже не будет здесь, чтобы хоть как-то ему помочь...

Он повернулся к Модьюну. Его красивое лицо помрачнело.

Сегодня, еще до полудня, нам всем предписано явиться на звездолет, - сказал он. - Старт назначен на завтрашнее утро.

- Ты хочешь сказать, что все люди - целый миллион погрузятся за один день? - удивился Модьюн.

- В экстренных случаях это возможно, - вмешался Доолдн. - Но сейчас все иначе. Посадка идет уже вторую неделю. Мы займем свои места в числе последних пятидесяти тысяч.

Роозб знаком попросил его помолчать.

- Подожди, мы уклоняемся в сторону. Что будем делать с этой обезьяной? Похоже, он совсем не соображает, что к чему.

С другого конца комнаты подал голос лис:

- У меня предложение. Почему бы нам не взять его с собой?

- В космос, что ли? - медведь озадаченно покачал головой. - Ведь это, наверное, незаконно?

- Смотря по чьим меркам, - вставил Доолдн. - Если и незаконно, так только с точки зрения человекогиен, обманом захвативших власть. - Он пожал плечами. - Никто и не заметит в толпе одну лишнюю обезьяну. А потом, он всегда сможет сказать, что потерял документы. Бегемот обернулся к Модьюну и вопросительно посмотрел на него.

- А сам ты, Модьюн, что ты на это скажешь? Хочешь полететь с нами?

Надо же - ради него они готовы пойти на нарушение закона. Одна-единственная мысль о захвате власти, которую он когда-то высказал, подорвала их былую благонадежность. Сначала Роозб и Доолдн, а теперь видимо, и Наррл с Икхдохсом - как бы это сказать? - пали. А ведь завеса была отдернута всего на несколько мгновений. И хотя вся правда им по-прежнему недоступна, даже небольшое разочарование вызвало бурю негодования. От прежней наивности и чистоты помыслов не осталось и следа.

Модьюн вспомнил человека-крысу, с которым он повстречался в суде. Того толкнуло на воровство открытие, что высокопоставленные гиены имеют право проехать лишнюю сотню метров до дверей - привилегия, в которой ему отказано!

"Да, немного им нужно, - размышлял Модьюн. Завоевав Землю, нунулийцы нарушили то совершенное равновесие, в котором пребывала жизнь на планете, когда человек удалился за барьер. Очень жаль. Наверное, с этим надо что-то делать".

Тут наконец он заметил, что на него уставились четыре пары блестящих глаз, обладателями которых нетерпеливо ожидали ответа. И сразу вспомнил, что у него есть еще одно срочное дело.

- На рассвете мне придется ненадолго уехать, сказал он. - Но к девяти, в крайнем случае, к половине десятого, я вернусь. Это не поздно?