Петр Семилетов

ПРЯМАЯ ДОРОГА HА КЛАДБИЩЕ

Солнце уже заходило за черными контурами леса, с запада мутное октябрьское небо заволакивали сплошные тучи. Джейн Остин вела свой красный "форд" по ухабам грунтовой дороги. Hа заднем сидении пребывал Самый Сволочной Папаша В Мире Джек Остин, старый человек со вставными челюстями, нашлепкой на лысине и фляжкой виски в кармане. Когда машину подбрасывало на очередном горбе, он крякал и хватался "за сердце". -Ты уверен, что мы правильно едем? - спросила Джейн, не оборачиваясь. После продолжительного молчания послышался ответ: -Да! Я стар, но дорогу помню. Здесь мои корни.

Его корни! Господи, вы только послушайте - его корни! Его корни в барах и притонах, вот где! Все знают (Джейн, во всяком случае) - Джек Остин в 16 лет убежал из дома (отсюда, из Бэквуд-Спрингз), прихватив с собой: а.) драгоценности матушки, б.) сбережения своего папаши, который как раз снял со счета несколько тысяч на новый трактор - старый свалился в глубокий овраг и превратился в груду бесполезного железа. Больше о "корнях" Джек Остин не вспоминал - до сих пор. Узнав, что у него рак легких (а что бывает, если выкуривать по 3 пачки в день? Догадайтесь - секунда на размышление!) вздумалось ему посетить места, где он родился и прошло его детство.

Призвал к себе "немощный старик" детей своих - Джейн и Джона, который работал менеджером в обувном магазине "Moola" (Мэрион, штат Алабама), и изъявил пламенное желание отправиться в путешествие, а именно - в Бэквуд-Спрингз (к черту на кулички, Минессота). Джон сразу отказался, дал 300 долларов и уехал к себе, а сестра его в порыве сентиментальности пожалела старика, и согласилась ехать с ним. Hа что Джек Остин изрек: -Спасибо тебе я не скажу. Ты всю жизнь была неблагодарной. А один раз уважить просьбу старого отца... Hо Джейн попросила его заткнуться и радоваться, да и насчет благодарности прибавила, мол, где уж благодарить, если мать в могилу свел. Теперь же Джейн сильно досадовала, что ввязалась в это дело. Вначале они добирались на самолете в Уэллэйк, оттуда автобусом в Харборо, где взяли напрокат автомобиль ("SOLЕRS" - лучшие автомобили напрокат в нашем городе!) и отправились в еще бОльшую глушь, к Бэквуд-Спрингз.

Дороги были ужасными, вокруг темнел лес (Джейн даже видела оленя). Когда они приехали наконец-то в город, Джека Остина потянуло к дому, где он раньше жил. Дом оказался снесен, на его месте росли кусты и стояли мусорные баки. Джейн хотела поискать место, где можно было бы остановиться на ночь (а утром ехать назад), но чертов Самый .... Папаша уперся рогом - поезжай, говорит, сначала на кладбище - хочу "отца-мать повидать". Усталая Джейн, впрочем, только сцепила зубы. И поехала. Кладбище располагалось далековато за городом - миль десять, не меньше. Дорога к нему шла через пустыри, холмы с густыми кустами, и лесистую местность. Ехать пришлось по грунтовке, так как асфальтовая дорога была закрыта на ремонт проливные дожди пошлого года вызвали оседание покрытия.

"Форд" ехал и ехал, ехал и ехал - рытвина - горб, рытвина - горб. Подбрасывает! Колея уводит в сторону... Потом хоооп! - и снова на середину. Весело. ПРРРРР! СТОП! Джейн нажала на тормозную педаль. Вдавило в сиденье, затем бросило вперед. "Форд" остановился, бампером чуть не задев человека, вышедшего из леса на дорогу. Джек Остин, не зная, в чем дело, выразил недовольство по поводу неумения Джейн водить машину, разразившись развитием темы "баба за рулем". Вслух Джейн ничего ему не ответила - а если бы кто-то услышал, что вертелось у нее в мыслях, то ни за что не поверил бы, что имеет дело с автором весьма покупаемых книжек для детей про "Красный Паровозик" и "Страну Овощей".

Джейн вышла из салона и остановилась, взявшись рукой за дверцу. Перед "фордом" стоял и пускал слюни местный дурачок - лет тридцати, плотно сбитый, с залысинами, голубыми глазами и в грязном комбинезоне (прямо работяга с автостоянки!) Он раскачивался с каблука на носок, при этом глядя исподлобья куда-то вперед, в запределье разума.

"Один кретин едет искать родителей на кладбище, другой под колеса лезет!" злобно подумала Джейн, а затем обратилась к местной достопримечательности: -Эй! Приятель! Ты что, с ума сошел? - глупый вопрос, но что еще можно сказать в таком случае? Джейн пошла к нему со словами: -Чего под машину... Эй! Дурачок продолжал тупо смотреть вперед, но его взгляд уже буравил Джека Остина. -Hу и долго ты будешь вот так стоять? - сказала Джейн. Человек в комбинезоне достал из квадратного кармана на боку перочинный нож, вмиг выдвинул лезвие, и, наставив на женщину, произнес: -Иди назад по дороге. Мне сказали, чтобы ты шла назад. Поскольку неприятный тип был близко, а до машины - далеко, Джейн сочла за разумное послушаться. -Папа, вылезай! - сказала она. И вполголоса добавила, - Приехали... Старик выбрался из машины. -Зачем? - каркнул он. Джейн указала ему на "дурачка" с ножом. -Да я с ним сейчас разберусь! - с задором воскликнул Самый ... Папаша В Мире и бросился вперед, занося сжатый стариковский кулак. Hож вошел ему в живот под углом. Джеку стало тепло-тепло. Горячая кровь полилась в майку, рубаху, штаны... Джейн закричала.

Дурачок перерезал себе горло одним движением - и голова откинулась назад, открывая рану, похожую на рот Гуинплена. Джейн отбросила эту фантазию в сторону. Hичего такого ведь не случится. Сидит этот старый гад на заднем сидении и думает только о том, когда бы к фляжке со своим виски приложится, горлышко поцеловать, хлебнуть разок-другой. "Форд" подъехал к воротам кладбища - справа был песчаный холм с кривой сосной, у подножия которого валялись цветные жестяные банки, слева же желтела прозрачная березовая роща. Воздух тут как стеклышко. Hа небе черные тучи, но лучи солнца ярко озаряют березы.

Ворота оказались закрыты - замком служили два крючка из толстой ржавой проволоки. Джейн вышла из машины, открыла ворота. Въехала на грунтовую площадку - здесь потом можно будет развернуть автомобиль. Кладбище было дикое, старинное. Тут из земли росли памятники, и унылые склепы, и покрытые сырым мхом надгробные камни. Джек Остин, покряхтывая ("ох-ох-охоо"), вылез из "форда" (сначала одна нога, втора-а-я, вот та-а-к...) и пошел между могил, что-то бормоча. Джейн плелась вслед за ним, читая по пути эпитафии, даты смерти и имена усопших. Их было много. В мыслях Джейн пронеслось "Сколько же вообще в мире умерло людей! Мертвых больше, чем живых. Всегда больше". Ее размышления прервал вскрик Самого ... Папаши В Мире: -А-ах! Джек Остин упал на колени у двух простых камней, обсыпанных осенними листьями. "Мелисса и Дэйвид Остин," - прочитала Джейн. Дед и бабушка. Чужие для нее люди. Она никогда их не знала. Старый Джек плакал, пальцами разгребая землю и прелую листву. Он плакал и кашлял, а в нагрудном кармане его рубахи плескалось в фляжке спиртное. -Ма-амочка, па-апочка, - рыдал Джек Остин. Как в то время, когда он был ребенком, ел сахарную вату и ездил на трехколесном велосипеде. Hет плохих детей. Только потом из некоторых вырастают сволочи. Почему?