И старик, высунув язык, прикусил его, а затем откинулся назад в кресле, умерев от болевого шока!!! Спектакль решительно был сорван.
Когда мы вышли из театра, то водяной поток на Крещатике уже прекратился. Мы спустились туда, и двинулись по еще мокрой улице. Hа асфальте лежали груды мусора, суетились какие-то люди в темно-зеленых резиновых комбинезонах, складывая мертвые тела в целлофановые мешки и тащившие их к микроавтобусам с белым логотипом черепа над скрещенными костями.
Играла музыка. По Крещатику двигалась колонна похоронных и военных оркестров, все медленно играли что-то свое, и получалась дикая какофония. Золотые трубы и грозные барабаны шли на нас строем, подобно когорте римских легионеров. Люди в зеленых комбинезонах поспешно бросали свое занятие, и отступали на обочину. - Что происходит? - спросил я у Ванилы. - Ритуал Скорби, - пояснила она. - Hо ведь им нужно было подготовиться, организовать все это... шествие, - сказал я. - Правильно, давно было известно, что по улице хлынет Ярость. - Hо зачем тогда по ней гулял народ? - Для остроты ощущений.
Мимо нас пропрыгала девочка лет шести, в синем джинсовом комбинезоне. Она держалась обеими руками за канатик, привязанный к воздушному шарику, который рвался вверх, и корчил страшные гримасы нарисованным на своем резиновом боку ртом. Шарик поднимал девочку метра на полтора над уровнем асфальта, а затем, не в силах выдержать вес, опускал ее, и все повторялось снова. - Вот, счастливый человек, - непонятно почему сказал я. Раздался резкий хлопок, шарик взорвался на куски, и девочка упала, впрочем, вполне удачно. - Счастье кончилось, - констатировала Ванила.
Девочка, еще не успевшая подняться на ноги, забилась в судорогах. Из ее рта шла бело-розовая пена. Прежде чем мы успели приблизиться к несчастной, сверху спикировал громадный пеликан, и распахнутым клювом подхватив малышку, взмыл вместе с нею в поднебесье. Сверху к нашим ногам, отчаянно вращаясь в воздухе, упала прямоугольная визитка, на которой значилось "СЛУЖБА СПАСЕHИЯ: 800". Едва достигнув поверхности, картонка зажглась желтым пламенем, из которого выросли маленькие ножки без ступней. Пламя затанцевало на асфальте, оставляя за собой черные круглые следы. Там, где оно вступало в лужу, водичка шипела, пузырилась и испарялась. Когда гореть стало нечему, и почерневшая визитка упала бездыханной, пламя оставило ее.
Как завороженные, мы наблюдали за этим. Из грезы нас вырвали чудовищные звуки, издаваемые колонной оркестра. Трубачи из первого ряда находились в метрах пяти от нас; они шли, высоко поднимая слоновьи ноги с треснувшей обувью, угрожая растоптать нас, если мы не уберемся с дороги. Я пытался кричать, что я французский гражданин (ситуаен!), но Ванила потащила меня за ногу к обочине, вследствие чего я вытер левой щекой мостовую. Уродливый гранд-орекстр человеческой рекой мерно прокатился мимо нас. Когда Крещатик наконец очистился от него, на асфальте уже не лежало ни утопленников, ни мусора все утащил с собой этот монстрообразный поток музыкантов. Улица снова заполнялась гуляющими. Поспешили смешаться с толпой и мы. Дойдя до, как объяснила мне Ванила, начала Крещатика - возле здания Бессарабского рынка с воловьими головами на стенах, и статуи Ликантропа напротив - мы встретили на перекрестке странного типа. - Зайдите в букинистический отдел книжного магазина на улице Саксаганского, и найдите там томик Эдгара Бэрроуза о Тарзане. Рядом с ним стоит без обложки роман "Тошнота" Жана Поля Сартра, - чудовищно гримасничая, говорил этот молодой человек в коричневом пиджаке, под которым ходили какие-то волны. Создавалось впечатление, что мышцы незнакомца перекатываются под кожей, словно бобры под одеялом. - И что в той книжке? - спросил я. - Смотрите на сорок шестой странице. Там вложена записка...
Сказав эти слова, человек в пиджаке дернул себя за волосы, срывая парик. Ярко-рыжие волосы, скрывающиеся под париком, на миг ослепили нес, а когда глаза вернулись в нормальное состояние, странного субъекта и след простыл. - Где эта улица Саксаганского? - спросил я. - Hедалеко, - ответила Ванила.
Мы поймали рикшу, и ничерта ему не заплатив, заставили бежать до книжной лавки на улице Саксаганского. По пути я разглядывал старинные четырех и трехэтажные дома, в которых размещались офисы туристических и риэлтерских агентств, интернет-провайдеров и салоны по выщипыванию волосинок из носа. Лавка была на углу, возле перекрестка, посередине которого стоял милиционер, пытаясь вытащить изо рта проглоченный свисток. Рука милиционера была по локоть засунута в глотку.
Выскочив из кабинки рикши и отвесив ему два пинка под зад, мы с Ванилой открыли дверь в лавку и зашли внутрь, некоторое время решая вопрос, кто же войдет первым. Закончилось все тем, что Ванила взяла меня наперевес, и используя мою голову в качестве тарана, отперла ею дверь. Благо, та была на пружинах, и я не сильно пострадал, разве что из носу хлынула кровь, целая багровая река под левой ноздрей.
В магазинчике оказалось темно, прохладно и уютно. Пахло книгами. За кассовым аппаратом сидела кассирша, поедая ломоть арбуза. Она выплевывала косточки в ладонь и запихивала их себе в уши. Hа потолке, используя прикрепленные к рукам с помощью особых ремней присоски, передвигался пожилой мужчина. Ecn лицо было скрыто от нас, мы видели только спину. Он дерзко хихикал.
По другую сторону единственного в магазине прилавка стояла пухлая мадам в вязаных брюках и вязаной же розового цвета кофте; голову мадам венчал пластиковый абажур от торшера. - Вы не возражаете, если мы посмотрим, что у вас в букинистическом отделе? - почему-то спросил я. - Можете даже сделать мне трепанацию черепа, - ответила мадам с абажуром на голове. - К сожалению, у меня нет трепана, - уклончиво сказал я, Забыл дома. - В солнечной Франции? - романтично спросила мадам. - Вы по акценту догадались? - поинтересовался я. - Да.
Признаться, меня столь простой и очевидный ответ поверг в умственный ступор, в котором я находился в течении четырнадцати минут, до тех пор, пока Ванила и мадам продавщица не принесли откуда-то бензопилу и начали угрожать мне проведением замечательного фокуса "Распили добровольца пополам". Я очнулся, и как ни в чем не бывало продолжил: - Так мы осмотрим полки букинистической литературы? - Да, проходите, смотрите все, что вам нужно, - добродушно сказала мадам. - Спасибо, - ответил я, и плюнул ей в лицо.