-- А для чего во флашинге ты подобрал черного?

-- Он был белый.

-- Все равно, ты не должен ехать в "джунгли".

-- Это был инвалид!

-- Не твое дело. Инвалид может с полным комфортом поехать в Гарлем в "цыганском" кэбе. Если тебе так уж хотелось быть хорошим, надо было подъехать с закрытыми дверцами и спросить:

"Куда вам, сэр, ехать?".

-- Спрашивать запрещено, -- напомнил я прописную истину этому всезнайке, но он отшвырнул и этот мой аргумент, словно пустую банку из-под пива.

-- Заруби себе на носу: чем больше ты "будешь бояться Правил, полицейских, пассажиров, тем меньше ты будешь зарабатывать денег. Кэбби должен думать только об одном: как сделать деньги. Сто долларов. Каждый день.

Он наступил на больную мозоль, я признался, что ни разу еще не дотянул и до семидесяти. Нелегко признаваться в подобных вещах, и нечаянный мой учитель, наверное, понял это. С неожиданным для меня сочувствием он сказал:

-- Утром деньги даются трудно. Почему ты выезжаешь в утреннюю смену?

О преимуществах вечерней смены я и сам давно догадывался, наблюдая изо дня в день, что наплыв пассажиров возникает через два-три часа после полудня, именно тогда, когда мне пора возвращаться в гараж. Но ведь я жил в Бруклине, а гараж находился в Квинсе. Как же я мог перейти на вечернюю смену?

-- Тебе часто приходится ездить в метро в три часа ночи? -- спросил я.

-- Я вообще не езжу в метро, -- ответил таксист.

-- Вот видишь!

Ничему, пожалуй, не научился я в такси так здорово, как искусству объяснять свои неудачи. Это у меня получалось до того убедительно, что и жена, и сын всегда со мной соглашались... Однако этот вредный кэбби, от которого я за десять минут услышал больше неприятных вещей, чем за все предыдущие три месяца, рассуждал как-то совсем по-другому. Его логика не входила в лабиринт моих обстоятельств, она -- прорубала выход в самом неожиданном месте.

-- Тебе вообще незачем работать на гараж...

-- А на кого мне работать?

-- Возьми кэб в аренду.

Есть о подобных умниках меткая пословица: "Чужую беду -- руками разведу".

-- Как же я могу арендовать кэб и платить хозяину шестьдесят гарантированных долларов в день, да еще покупать бензин, если я зарабатываю -- меньше? Это в гараже, сколько ни привез -- все годится. Зачем же даже советовать такое?!

-- Не шуми! -- осадил меня кэбби. -- Это тебе только кажется, что в гараже ты не платишь за бензин. На самом деле с тебя за все, за все удерживают. Если я включаю счетчик, я получаю 65 центов, а ты -- 40. Квотер с каждой посадки у тебя забирает профсоюз. И за эту дурацкую техпомощь, которую ты уже час ждешь вместо того, чтобы за пять минут поменять колесо, ты тоже платишь. А зарплата бухгалтеру, который отнимает у тебя твой заработок, за чей идет счет? Аренда кэба действительно стоит дорого, и тебе придется больше "вламывать", но ты же сможешь начинать и кончать свой день в самые выгодные для себя часы. Налогов платить ты не будешь, отчислений на пенсию -- не будет, в отпуск ты не пойдешь -- вот как собирают деньги на первый взнос...

-- Какой еще "взнос"?

-- За медальон!

-- Но я не собираюсь покупать медальон. Я пошел в такси всего на несколько месяцев. Он покачал головой:

-- Так не бывает. В такси работают либо две недели и -- бросают, либо... Я тоже, когда приехал, решил попробовать, а отбарабанил девять лет.

-- Откуда ты приехал? -- спросил я, надевая мокрые туфли.

-- Из Албании.

Мне, конечно, из вежливости полагалось бы задать хоть пару вопросов, поинтересоваться, скажем, есть ли у моего нового знакомого семья... Но слишком уж много вылил он на меня поучений.

-- Извини, -- сказал я. -- Мне нужно позвонить диспетчеру, а то придется околачиваться здесь до вечера.

Я даже не просил его последить за чекером, хотя схлопотать штраф за оставленную без присмотра на Парк-авеню машину можно в два счета. Мне хотелось, чтоб он уехал... 7.

-- К тебе идет машина из Бруклина, -- услышал я в трубке раздраженный, как обычно, голос диспетчера.

-- Но я уже жду больше часу. Почему вы посылаете машину сперва в Бруклин, а потом в Манхеттен?

-- Слушай, 866, ты у меня не один. Тот вызов был сделан раньше...

Теперь я был доволен, что албанец остался. Все равно нужно ждать, так уж лучше вдвоем. Но, вернувшись, я все же спросил его:

-- Ты хоть знаешь, сколько уже времени мы с тобой болтаем? Тебе не нужно работать?

-- Нет! -- он самодовольно хмыкнул и вынул из бокового кармана куртки пачку стодолларовых бумажек. -- Я набит деньгами! Теперь я буду ездить в такси только на заднем сиденье:

на меня будут работать другие. Идем, посмотришь мою машину

-- на спидометре сорок миль!

Новенький кэб со свежей черной надписью на дверце TIRANA TAXI CORPORATION и вправду был великолепен. "Бывший таксист" огладил свою красавицу:

-- Я сдал бы ее тебе, но я уже обещал одному парню, албанцу. Купил он, оказывается, не один медальон, а два -- корпорацию целиком! И заплатил все до цента наличными. Два медальона и две машины должны были стоить тысяч под девяносто. Откуда у таксиста -- такая сумма?

-- Ты копил несколько лет?

-- Девяносто тысяч в желтом кэбе и за всю жизнь не накопишь. Я сделал их, -- он щелкнул пальцами: -- вот так!..

-- Каким образом?

-- Ты все равно не сможешь, даже если я скажу.

Неужто он нашел в своем кэбе чемодан или мешок с деньгами? -- вспомнил я предсказание цыганки из моего первого таксистского дня. Такие случаи бывают, я уже слышал и в газетах читал, например, о таксисте, вернувшем ювелиру портфель с образцами алмазов... Вероятно, и этот албанец тоже что-то нашел -- и не вернул. Массивные золотые часы на смуглой его руке показывали 9:15. Я мог опоздать на запись. Нужно было немедленно звонить: либо на радио -- извиняться, либо -- еще раз в гараж. Перебегая через дорогу, я заметил, что туфли мои уже не оставляют следов, подсохли.

-- Я 866. Я жду вашу техпомощь уже полтора часа...

-- Не вздумай бросить машину! -- рявкнул диспетчер. -- Иначе тебе придется искать другой гараж! Я повесил трубку.

-- Чего ты такой нервный? -- спросил албанец. В противовес его богатству я похвалился, что у меня есть другая работа и что я должен быть там к десяти... Албанец снова принялся учить меня: