Он приближался к Форт-роуд-бридж, когда мотоциклист сделал свой ход.

Синий "рейнджровер" шел по первой полосе, ближайшей к разделителю, и Адам заметил в зеркале заднего вида, что его быстро догоняет большой итальянский мотоцикл.

Прежде чем он смог взять правее, чтобы дать мотоциклу обогнать его, тот уже почти поравнялся с его левой задней дверью, поэтому Адам остался на своей полосе, только мимоходом осознав, что мотоцикл обходит "ровер" слева. Он не видел короткого дробовика, который мотоциклист незаметно вытащил из куртки и нацелил на левую переднюю шину "рейнджровера", и не слышал выстрела.

Когда лопнула левая передняя шина, Адам только отметил, что мотоциклист унесся дальше и теперь вне опасности; главным было то, что "ровер" неуправляемо несется по кругу, а обод колеса впился в асфальт.

Он боролся с рулем, но правая задняя часть машины развернулась и отскочила от центрального разделителя с тошнотворным "бам!" Это могло бы снова развернуть его прямо, если бы левое переднее колесо не продолжало врезаться в дорогу. Он почувствовал, как машина переворачивается, и весь собрался, молясь, чтобы едущие следом смогли не врезаться в него.

Ужасно медленно машина завалилась на правый бок - водительскую сторону - и покатилась дальше: на крышу, на пассажирскую сторону с тошнотворным визгом скручивающегося металла, - Адам вцепился в рулевое колесо и повис на ремне безопасности. Ветровое стекло пошло трещинами и частично погнулось, но он видел, что металлические ограждения сбоку автострады приближаются с ужасной скоростью; удар тяжело встряхнул его на ремнях безопасности, вывихнув правое плечо и приложив головой обо что-то твердое. Взрывная боль распространилась от точки удара, и мир мгновенно почернел.

Глава 26

Адам отчаянно цеплялся за ускользающее сознание, выплывая из жуткой тишины, которая, кажется, часто следует за травмой. Он мертвой хваткой вцепился в рулевое колесо и висел на ремне безопасности, полусидя на центральной консоли лежащего на левом боку "ровера".

Каким-то образом, сквозь первый туман боли, идущей от головы, правого плеча - да почти от каждой части тела, пробилась мысль, что он должен выбраться. Запах бензина заставлял торопиться, а сквозь разбитое ветровое стекло был виден то ли дым, то ли пар, вырывающийся из-под капота. Порыв холодного воздуха из-за левого плеча привлек его очумелый взгляд к зияющей дыре там, где в крыше был люк, явно сорванный, когда машина катилась.

Усилием воли оторвав левую руку от руля, он нажал кнопку аварийной сигнализации и нащупал переключатель зажигания, потом передвинул левое колено, чтобы обхватить центральную консоль, и только тогда неуклюже нашарил на боку сиденья замок ремня.

Все закружилось перед глазами... и вот он уже стоит, упираясь коленями в бок консоли и по-прежнему держась за руль. Он застонал, но сумел вытащить ноги из-под рулевой колонки и кое-как встать на пассажирской двери. Стараясь не обращать внимания на протест ушибленных мускулов, он просунул одну, а потом и вторую дрожащую ногу через отверстие люка и согнулся, чтобы просунуть плечи. И тут увидел, что первая машина из встречного потока только останавливается, чтобы оказать помощь... а значит, он не слишком долго пробыл без сознания.

Он с трудом выпрямился, шатаясь, обошел машину и тупо уставился на повреждения. Когда он трясущейся рукой отбросил волосы от глаз, на руке осталась кровь.

- Эй, вы в порядке? - раздался за спиной женский голос. Он обернулся. К нему на опасно высоких каблуках мчалась брюнетка лет сорока в ярко-красном костюме и с рождественскими колокольчиками на лацкане; на бледном лице выделялись ярко накрашенные губы.

- Боже, вам повезло, что не убились! - сказала она, разглядывая машину. - У вас кровь идет. Отвезти вас к доктору?

Он тупо посмотрел на окровавленную руку. Сидящий в нем врач предупреждал, что у него, вероятно, контузия, переходящая в шок, и ему определенно нужен медицинский уход.

- Может быть, мне лучше подождать "скорую", - услышал он свой голос. Не хочу причинять вам беспокойство.

- Не болтайте ерунды. "Неотложка" будет сюда добираться не меньше часа. Поехали. Я работаю как раз рядом с Королевской лечебницей. Лучшего оборудования вам нигде не найти.

Какой-то неясный голосок в подсознании требовал от него отказаться, но там действительно было лучшее оборудование для неотложной помощи в округе. Туда, если был выбор, отвозили раненых офицеров полиции, и Адам знал кое-кого из тамошних консультантов. Какими бы ни были его раны, за ним будет лучший уход.

Бормоча слова благодарности, он позволил ей отвести себя к желтому "мерседесу", стоящему с включенным мотором позади остатков его машины, и, сдерживая стон, опустился на пассажирское место. Женщина отодвинула сиденье назад, чтобы он мог вытянуть ноги, потом пристегнула его ремнем безопасности и закрыла дверь.

Пока она шла к водительскому месту, Адам отогнул противосолнечный козырек и внимательно посмотрел в зеркало. Зрачки, кажется, были одного размера, но кровь шла из по крайней мере двух рваных ран, требующих наложения швов: одна на лбу и еще одна под волосами. Он приложил к ранам шелковый платочек; движение вызвало резкую боль в вывихнутом правом плече. Когда его благодетельница села в машину, Адам проверял пульс - довольно ровный, - но каждый мускул тела начинал болеть, поскольку адреналиновая волна, вызванная несчастным случаем, начала рассеиваться.

- Вы совершенно разбили машину, - сказала она, включая передачу и вливаясь в поток машин. - Знаете, что произошло?

- Лопнула шина, - сказал он, откидывая голову на подголовник и закрывая глаза. - Послушайте, я вам очень благодарен.

- Просто считайте меня Рождественской Самаритянкой. - Женщина улыбнулась, не разжимая губ, но он этого не увидел. - Почему бы вам просто не лечь и расслабиться. А я постараюсь доставить вас в больницу как можно быстрее.

Адам попытался расслабиться, хотя знал, что если у него сотрясение мозга, то спать нельзя. Несколько минут он вводил себя в легкий транс, стараясь стабилизировать сердечный ритм и дыхание, потом позволил себе поддаться ритму гула двигателя и движения машины, пытаясь восстановить происшедшее в памяти. Каждая секунда казалась ясной, но было что-то не совсем правильное, что-то, на что он не мог точно указать. Он все еще пытался разобраться в этом, когда машина мягко остановилась и двигатель смолк.