Фридман Брюс Джей

Убийца в телевизоре

Брюс Джей Фридман

УБИЙЦА В ТЕЛЕВИЗОРЕ

Перевод с английского В.Устинова

Сначала мистер Ордз заметил только, что у церемониймейстера, или звезды телевизионного шоу, на голове был дрянного качества парик нелепой конусообразной формы. Программа, похоже, была задумана как полуночная "беседа", перемежающаяся песенками в исполнении некой Конни. Певичка сопровождала свои вокальные потуги тщательно хронометрированными жестами один жест для того, чтобы передать страсть, другой - игривость и третий наивность и первую любовь. Программа была незнакома мистеру Ордзу, хотя это не имело никакого значения, поскольку главной задачей было избежать возвращения наверх к миссис Ордз, пышнотелой женщине, открывшей для себя секс на пороге сорокалетия. Каждую ночь в бигуди она ожидала мистера Ордза, чтобы тот пришел и раскрыл ее тайны, а она, по ее словам, могла бы потерять над собой контроль и явить миру настоящее "я". Мистер Ордз уже несколько раз имел возможность познакомиться с ее настоящим "я", и сейчас старательно избегал новых открытий.

На сцену вышли четыре танцора, которые окружили певицу и, прищелкивая пальцами, затянули припев: "Ну, разве она не милашка?" В финале номера они не слишком ловко водрузили Конни на плечи.

- Разве она не сногсшибательна? - спросил церемониймейстер, подвинув вперед свой стул. Декораций в студии почти не было - только голая стена, вдоль которой было поставлено несколько стульев - обстановка в стиле "интеллектуального" разговорного шоу.

- Я бы тоже хотел сшибить тебя с ног. А потом стукнуть по башке чем-нибудь тяжелым, - сказал церемониймейстер, - но не могу этого сделать. Поэтому придется разделаться с тобой другим способом.

Мистер Ордз хмыкнул. Это был смех, долженствующий выражать удивление с некоторой долей шока. Кроме того, мистер Ордз таким образом прочищал носовые ходы.

- Ну, так вот, - продолжил церемониймейстер, - с помощью Конни я поймал тебя на крючок, хотя и без нее мог бы привлечь твое внимание, раз уж ты включил телевизор. А сейчас слушай меня внимательно. Мне отпущена ровно неделя на то, чтобы убить тебя. Иначе я не получу своего спонсора.

- А интересно, что вы так легко попадаетесь на этот фокус с церемониймейстером и прочими телевизионными параферналиями. Постарайся понять меня хорошенько. Я не собираюсь сделать так, чтобы ты сдох от смеха или радости. Клянусь Богом, я собираюсь остановить твое сердце, Ордз, заставить тебя умереть. Я тебя изучил и знаю, что могу это сделать.

Мистеру Ордзу послышалось, что человек сказал "остановить весь этот сыр-бор", но церемониймейстер повторил:

- Сердце, Ордз. Остановить твое сердце, Ордз... Ну, хорошо, в таком случае, мистер Ордз. Ради Бога, слушай внимательней. Я же тебе сказал - у меня времени - одна неделя.

Мистер Ордз несколько раз переключил каналы. Но единственное, что он мог в два часа ночи найти по другим каналам, была таблица настройки. Он отыскал "Телегид" двухнедельной давности и убедился, что на это время во вторник не значилось никакого телевизионного шоу. После этого он позвонил в полицию.

- У меня по телевизору идет какая-то ненормальная программа, - сказал он, - и я подумал, может быть, вы заглянете ко мне.

- Подождите до утра и посмотрите. Наверняка она сама пройдет, - ответил ему полицейский. - Мы не можем разъезжать по всякому поводу.

- Хорошо, - согласился мистер Ордз. - Но я никогда не вызываю полицию, а тут в самом деле какая-то чертовщина.

Пришлось ему идти спать. Ложась, он легонько похлопал жену по плечу и прошептал: - По телевизору идет какая-то ерундовина. - Но, когда она встрепенулась конвульсивно, мистер Ордз забился в угол постели и притворился, что его там не было.

На следующий вечер мистер Ордз с головой ушел в книгу по грогам Шотландии и допоздна просидел за чтением. Но в два часа ночи он отложил книгу и включил телевизор.

- Будет лучше, если ты станешь включать меня пораньше, - сказал церемониймейстер. На этот раз он был одет в кричаших расцветок клетчатый пиджак и улыбался неискренней улыбкой.

- Ты так начнешь тянуть время, пока не включишь телевизор. А раз уж ты все равно его включишь, то почему бы тебе не делать это пораньше. Ну, ладно. Сейчас для тебя будет исполнен номер, Ордз. Лично я не вижу в этом никакого смысла. По какой-то дурацкой причине я должен каждый вечер показывать тебе один номер.

Вышла вчерашняя певичка в латиноамериканском костюме и, яростно прищелкивая пальцами, стала изображать нечто зажигательное с припевом: "Ваду-ваду-ваду-вей. Хей-хей-хей-ваду-вей". Она закончила песню словом "йе" и отвесила низкий и смиренный поклон, после чего церемониймейстер сказал:

- А если ты будешь меня выключать, мне придется обращаться с тобой пожестче. Я не имею в виду, что могу дотянуться до тебя и ударить. Поясняю... Я не могу застрелить тебя отсюда или нанести смертельный удар ребром ладони. Контракт несколько иной. У нас условие такое, что мне отпущено шесть дней на то, чтобы убить тебя, но я не могу этого сделать собственноручно. Что мне придется сделать, Ордз, так это довести тебя до такого состояния, чтобы, скажем, тебя в собственном доме хватил удар. Я не знаю, все ли у тебя в порядке с сердцем. Кроме того, мне не разрешается задавать тебе по этому поводу вопросов. Но, кстати, я-таки изучал тебя. Не важно, нравишься ты мне или нет. Главное для меня - это получить спонсора. Но могу тебе и признаться, что мне на тебя наплевать. Ты такой жалкий человечек, и жизнь у тебя такая никчемная... Я это говорю отчасти потому, что действительно так думаю, а отчасти для того, чтобы посмотреть: может быть, тебя в самом деле хватит удар.

- А теперь теленовости. Согласно нашим условиям, я буду тебе показывать только сюжеты о несчастных случаях и катастрофах. Я сам настоял на этом, и мне пошли навстречу. Сначала предполагалось, что еще будет политика.

Мистер Ордз посмотрел первый сюжет - авиакатастрофу с "Дугласом Д-7" где-то в Парагвае, - а потом выключил телевизор и снова позвонил в полицию. На этот раз был другой дежурный офицер, и мистер Ордз сказал:

- Вчера ночью я звонил насчет странной телепрограммы.

- Я не знаю, с кем вы разговаривали, - ответил полицейский. - У нас много звонков по поводу телевизоров, и мы не можем ко всем высылать наряд.

- Ладно, - сказал мистер Ордз. - Хоть я и звонил вчера ночью, это не значит, что я постоянно надоедаю полиции.

Единственным связанным с телевидением человеком, которого мистер Ордз знал, был его племянник Рафаэль. Он работал техником на телестудии. На следующий день во время обеденного перерыва мистер Ордз встретился с Рафаэлем. Разговор состоялся короткий.

- Мне кажется, это скотство так допекать человека, - пожаловался мистер Ордз. - Может быть, это грубая шутка, но зачем растягивать ее на целую неделю. Что, если меня в самом деле хватил бы удар?

- Что ты имеешь в виду? - спросил Рафаэль, уплетая банан.

Он сидел на банановой диете и за обедом съел их несколько штук.

- Телевизор, - сказал мистер Ордз. - Я имею в виду, что с ним происходит.

- Да починю, починю я его, - сказал Рафаэль. - Чего ты стесняешься? Был бы ты посторонним, а родственнику я починю за так. Не вижу, чего тут стесняться. Стыдно ходить вокруг да около. Если твой телевизор сломался, я его починю. Неважно, что я с этими чертовыми штуками и так вожусь целыми днями. Ты мне ничего не будешь должен. Купишь мне гроздь бананов, и будем квиты. Паршивая диета, если не научишься себя обманывать. А я научился себя обманывать.

- Ты не понимаешь, что происходит, - беспомощно сказал мистер Ордз. - А у меня нет сил объяснять тебе.

Он вернулся на свою работу, а ночью не стал тянуть и ровно в два включил телевизор. Церемониймейстер был одет как ряженый для колядок в День всех святых.

- Итак, сегодня среда, - начал он, - и старое...