Вторая женщина сидела на смятой простыни единственного в комнате дивана, сжимала у горла ворот халата, надетого наизнанку.

- Давайте познакомимся. Я - Сергей... Кто из вас Елена, кто Светлана?

Еленой оказалась та, что открыла дверь.

Светланой - сидящая на кровати. Я без приглашения присел на пустой стул.

- Весьма приятно... Давайте сразу определимся: на наши вопросы вы отвечать не обязаны. Можете отказаться, вызвать милицию. (Я вытащил из кармана и протянул Светлане телефон, она вяло покачала головой.) Но лучше будет, если вы все же ответите. Понятно?

Обе кивнули. Все движения Светланы были несколько замедлены. Я заглянул ей в зрачки, и все стало ясно: героин.

- Хорошо... Жилье здесь вы снимаете. А прописочка у вас есть?

- Н-нет,- ответила Елена.- Здесь нет.

- Можно взглянуть на ваши паспорта?

Разумеется, вы не обязаны мне их показывать. Я вас не принуждаю, только добровольно...

Елена встала, подошла к вешалке и, покопавшись в карманах плаща, достала довольно-таки потрепанный паспорт.

Светлана сидела неподвижно. Я раскрыл паспорт с гербом и надписью "СССР".

Так... Русакова Елена Михайловна... серия... номер... 20 января 1977 года... поселок Горки... Хвойнинского района Новгородской области... русская... и т.д. Прописка - по месту рождения. Как я и думал.

- Спасибо,- сказал я и вернул паспортину.

Светлана по-прежнему сидела неподвижно.

- А ваш паспорт, Светлана?

- Я... не знаю... где он...

- Если вы не хотите его показывать - ваше право.

- Может... в сумочке?- сказала она хриплым, низким голосом.

Елена взяла с кресла сумку, протянула мне.

- Нет, откройте сами... Если, разумеется, Светлана не возражает.

Русакова испуганно посмотрела на свою товарку... потом опрокинула сумку на постель. Господи, второй раз за день я вижу, как высыпают содержимое дамской сумочки. Точно так же, как и у Веры, в сумочке лежала косметика, но явно дешевая... ключи... записная книжка... На этом совпадения закончились: в сумочке у Веры не было паспорта, презервативов и, главное, шприца.

Русакова испуганно посмотрела на шприц - на Светлану - на меня. Сплюнул за моей спиной Шах, вздохнул Зураб.

Я взял в руки паспорт... Шуцкая Светлана Сергеевна... 20 марта 1974 года... поселок Лесной... Хвойнинского... Новгородской... землячка, значит. Прописка? Прописка питерская... Судя по всему - общага. Лицо на фотографии совсем юное, красивое, жизнерадостное... Что же ты с собой сделала, Света?.. Вторая фотография - в двадцать пять лет - отсутствует.

Я швырнул паспорт на простыню. Он лег на то же самое место, где лежал,слева от баяна {шприц (жарг.)}.

- Вот мы и познакомились. А вот этого человека вы знаете?

Я положил на стол фотографию Владика. Елена посмотрела и покачала головой. Я сразу понял: нет, не знает.

- А вам, Светлана? Вам он знаком?

Шуцкая молчала. Я повторил:

- Светлана Сергеевна, вам знаком этот человек?

Не глядя, она ответила:

- Нет.

- Возьмите в руки, посмотрите внимательно. Я думаю - знаком.

Нехотя Светлана взяла в руки фото. Рукав халата задрался, обнажая вену со следами уколов... На фото она почти не взглянула, шепнула:

- Нет, нет... не знаю. Зачем?.. Отстаньте!

Я встал, прошелся по комнате, по полу, покрытому грязно-серо-зеленым линолеумом. Окна в этих домах-"кораблях" почему-то сделали очень высоко - на высоте груди.

За немытым стеклом стояли другие "корабли". Серые, одинаковые, как колумбарии крематория... Дымили трубы ТЭЦ, выбрасывая серые клубы дыма в низкое серое небо... Мне стало страшно. Серый город-крематорий с дымящими трубами смотрел тысячами своих слепых окон прямо мне в глаза. В серых коробках были заживо погребены тысячи таких вот Светок, Ленок, Олек, Дашек... тысячи спившихся старух, чьи сыны сидят в тюрьмах... тысячи пацанов, мужчин, женщин... детей.

Я быстро, поспешно опустил глаза вниз... Внизу лежало серое асфальтовое пространство... От ларька медленно брела старуха. Белели из-под плаща мужские кальсоны, завязки волочились по земле.

Я отвернулся от окна... В комнате ничего не изменилось. С недовольным видом стоял у дверей Щах, кривил губы Зураб, сидели на смятой постели две проститутки.

- Ладно,- сказал я,- давайте подведем кое-какие итоги, барышни. Вы живете здесь без прописки... занимаетесь, как я понимаю, проституцией... Плюс есть еще одна проблема - героин. Нормальный криминальный фон. И вот на этом фоне вырисовывается фигура исчезнувшего - скорее всего, убитого бизнесмена. Кстати, один из последних звонков в своей жизни он сделал сюда... Не Антонине же он звонил... Ну, что будем делать?

Русакова сказала вдруг:

- Свет, расскажи им... расскажи! Ну ты же ни при чем... а, Свет?

Шуцкая качнулась вперед, сжала руки коленями, выкрикнула:

- Я ничего не знаю! Отстаньте.

Шах оторвался от косяка, шагнул, отбросил тупым носком ботинка пустую пивную бутылку и рявкнул:

- Ты, путана ущемленная, колись... грохнула барыгу?

- Тихо, Витек, тихо,- сказал я.

Почти наверняка эта Света Владика не убивала. Но почти наверняка знает, кто это сделал. Вот-вот она начнет говорить Это я знаю точно. В комнате стало очень тихо.

Шуцкая подняла на меня глаза, сказала:

- Он звонил... звонил он, сука.

- Владик?- уточнил я.

- Да, Владик... Он позвонил ночью. У него всегда так - как приспичит, так все бросай - приезжай. Но я не могла. Понимаете?.. Я была просто не в состоянии... Понимаете?

- Понимаю,- кивнул я. Бабенка на игле - чего не понять?

- И я сбагрила его Катьке. Вы Катьку знаете?

- Катька живет в Автово?- наугад спросил я. Последний звонок Владик еде лал Митюхиной Елене Васильевне. Это телефончик установлен в Автово.

- Да,- кивнула Светлана.- Значит знаете?

- Не все... Что дальше, Света?

- Ничего. Он меня обматерил, но Катьке все же позвонил.

Я задал еще десяток уточняющих вопросов. Все то, что рассказала Щуцкая было очень похоже на правду. Мерзкую и обыденную. От обыденности она выглядела еще более мерзкой.

Даже Шах помрачнел, когда Светлана рассказала, что вытворял с ней добропорядочный семьянин Владик Завьялов.

А Зураб просто потемнел лицом. И Ленка приоткрыла рот. Видимо, товарка потому и не направила ее к Владику вместо себя, что пожалела землячку... Сбивчивый рассказ проститутки был похож на поток блевотины.