Ясно было только одно, а именно то, что роман с таким блондином должен стать настоящим романом всех времен!
Пан Паляновский позвонил через восемь дней, застав меня врасплох предложением поменяться с Басенькой на следующий день пополудни. Я не была расположена к аферам и мистификациям и почти забыла про дела Мачеяков, согласиться получилось с трудом. В последний момент я прикусила язык, чтобы не спросить: "А мужа тоже меняют?".
Капитан, которому я сообщила по телефону о планах шайки, утешил меня заверением, что теперь это продлится не дольше трех дней. С Мареком я договаривалась встретиться вечером. Я плохо представляла, как объяснить ему ситуацию, за все время мы не единым словом не затронули темы моих таинственных похождений в скверике. Меня это даже не удивляло, я считала, что он все знает и просто не считает нужным об этом говорить.
- Слушай-ка, дорогуша, - со вздохом произнесла я, как только он сел в машину. - У меня для тебя новое, свежее предложение. Тебя случайно не тянет на вечерние прогулки?
- Хорошо выглядишь, - ответил он, мешая вести машину. - С каждым днем ты становишься все лучше.
- Не бойся, завтра подурнею. Слушай же, что я говорю, это очень важно. Ты будешь встречаться со мной в скверике или нет?
Он перестал демонстрировать ту черту характера, которой, как я думала ему не хватает, и задумчиво посмотрел на меня.
- Понятно, от прогулок ты дурнеешь... И надолго ты перевоплощаешься в эту таинственную особу?
- Кажется, на три дня, - ответила я слегка вздрогнув. - С завтрашнего дня. Вечером уже пойду гулять, как она. А ты?
- Тоже пойду, но не как она. Скорее, как я. Я бы хотел, чтобы твое участие в этом деле наконец-то закончилось.
Я вздрогнула еще сильнее, повернула направо, съехала на обочину и остановила машину.
- Это невыносимо, - твердо сказала я. - С меня хватит. Отупение от чувств к тебе тоже имеет свои границы. Поговорим серьезно. Что ты собственно знаешь про это дело и откуда?
Некоторое время он молчал. Он всегда так делал, когда хотел сказать мне что-нибудь стоящее, важное, сенсационное, и заставить меня задохнуться, потому что я ждала этого рассказа остановив дыхание.
- Вообще-то все, - наконец признался он. - Или почти все. Во всяком случае достаточно, чтобы о тебе беспокоиться.
- Во-первых, ты не сказал, откуда знаешь, а во-вторых, зачем беспокоиться? Со мной пока ничего не случилось, не случится и дальше.
- Это будет не то же самое. Не знаю, отдаешь ли ты себе отчет в том, как мало людей знало о том, что эта женщина с челкой - это ты. Все они предпочитали держать язык за зубами. Теперь произойдут некоторые радикальные изменения и весь обман может вскрыться.
- Ну и что? Не я же это придумала.
- Я имею ввиду, что может всплыть твое соглашение... с некоторыми особами...
- Ага, и тогда другие особы с радостью перережут мне глотку?
- Что-то в этом роде.
- Но другие особы ни о чем не узнают, пока не будут пойманы. А тогда станет трудно что-либо перерезать.
- Милая моя, не будь наивной. Нельзя быть уверенной, что поймают всех. Есть и такие, которые ждут слишком больших прибылей, чтобы перед чем-то остановиться, а ты поразительно легкомысленна...
- Преувеличиваешь, - твердо прервала я. - Я просто думаю логично. Это же не убийцы, смертная казнь никому не грозит, отсидят свое и все. Никто не станет меня убивать, чтобы получить больше. Если и существует кто-то, кому есть чего терять, то я о нем ничего не знаю, и, следовательно, для него не опасна. Я подумала об этом и перестала бояться.
Задумчиво он смотрел на меня, с легким нетерпением и унынием.
- Не знаю, как тебя убедить... Этот кто-то может не знать, что ты не знаешь...
- Перестань меня пугать. Ладно, уговорил, если ты считаешь это необходимым, буду бояться как черт. Я теперь, будь любезен, объясни мне, откуда ты все это знаешь!
- Ты мне сама сказала. Сначала я понял, что ты подставлена вместо кого-то другого, я без труда проверил, кого. Про эту женщину я тоже кое-что знал, присматривался к ней довольно долго. Мне самому было интересно, когда и как милиция доберется до этого туземного царька...
- Так ты и про шефа знаешь! - крикнула я, печально качая головой. Одно из двух, или ты принадлежишь к шайке преступников, или друг полковника.
- Друзьям служебные тайны не выдают.
- Значит, ты ясновидец. Нет, извини, преступник. Может, в таком случае ты объяснишь...
- Меня смущает только одно, - остановил он меня, как-будто вдруг что-то вспомнил. - Каким чудом все это получилось? Что ты такое делала, что они дали себя обмануть?
- Кто дал себя обмануть?
- Наши власти.
- А!.. Ничего особенного. Я работала.
- Каким образом?
- Обычно, чертила за столом Басеньки, - пробормотала я, потому что вдруг почувствовала себя необычайно интеллигентной, у меня прояснилось в голове. - Я могу это делать намного лучше, чем она, я взяла ее работу, не колеблясь ни мгновения. А за окном сидел рыжий дебил...
- Что сидело?!
- Рыжий дебил, тупой, грязный и толстый. Он жевал резинку и смотрел мне на руки с самого первого дня.
- А, рыжий дебил!..
- Наверняка, теперь окажется, что это один из способнейших сотрудников милиции, - расстроенно сказала я, увидев выражение его лица. Они меня всегда обманывают. Я не удивлюсь, если кто-то из них переоденется страусом. Тебе легко было разобраться в этом обмане, потому что с тобой я сглупила с первого слова. А они знали только то, что Басенька с родинкой на лице сидит за столом и продолжает узор. Людей, которые в этом разбираются мало. Не знаю, известно ли тебе, что такой шаблон должен идеально повторяться во все стороны...
- Знаю, для них это было исключительно благоприятное стечение обстоятельств. Меня немного беспокоит пакет для шефа. Здесь должно было произойти какое-то недоразумение.
- Я вижу, что ты наконец перестал говорить намеками и мы переходим к подробностям, - ехидно заметила я. - Ты следил за тем, что происходит в доме через перископ?
Он начал смеяться.
- Подробности, только для посвященных. С того момента, как ты начала думать самостоятельно, я могу себе это позволить.
- Я знала, что из-за тебя случиться что-то плохое! Думать! Мышление вредит. Кстати о пакете. Я надеялась, что ты сможешь мне объяснить, а то я ничего не понимаю.