В. Дмитревский

КОЛОКОЛА ТРЕВОЖНОГО БОЯ

В этом сборнике, предлагаемом вниманию советского читателя, публикуются сатирические рассказы американских фантастов. Но сквозь контуры фантастической страны далекого будущего проступает реальная сегодняшняя Америка, увиденная глазами американцев, Соединенные Штаты с их острейшими конфликтами - оборотной стороной американского образа жизни.

США - двуликий Янус наших дней. Эта заокеанская держава сконцентрировала в себе все глубинные противоречия, вытекающие из самой агрессивной природы империализма, и довела контрасты, характерные для любого капиталистического государства, до уродливо-гипертрофированных размеров.

Американский образ жизни, который демонстрируется туристам, прибывающим на Манхеттен из всех стран мира, и до небес превозносится с помощью радио, телевидения и периодической печати,- это не только частное предпринимательство, инициатива, комфорт и традиционная улыбка никогда не унывающего янки. Это и прагматизм - философия бизнесменов, и стереотипы мышления, вырабатываемые с детских лет и распространяемые наряду с жевательной резинкой, "честерфилдом" и бутылочками пепси-колы. Американский образ жизни - это неотвратимая подмена духовных идеалов идеалами потребительскими.

Прогрессивная интеллигенция США отчетливо сознает надвигающуюся угрозу. В ее голосе протеста слышны нотки гнева, возмущения, и тревоги за будущее, и горечи от сознания собственного бессилия. Эти же нотки слышатся нам и в лучших сатирических произведениях американской фантастики.

В рассказе Майлса Дж. Брейера "Куздра и бокры" фантастично лишь название и эксперимент, с помощью которого его герой без особого напряжения попадает в мир, где "куздра будланула бокров".

Все остальное здесь - слепок с американской действительности, ибо мир t-измерения, в сущности, ничем не отличается от привычного, обжитого z-мира, это его зеркальное отражение, "наш собственный мир в сечении другой системы координат".

И хотя загадочное изречение "Куздра будланула бокров", поднявшее бурю в t-мире, для его жителей - такой же бессмысленный набор звуков, как и для обитателей нашего мира, порывы этой бури знакомы путешественнику по времени, как и английский язык, на котором отлично изъясняются в четвертом измерении. Столкновение страстей, споры, которые решаются ударом кулака, ура-патриотические демонстрации, военный психоз, полное игнорирование реальных фактов, дипломатические ноты, угрожающие "врагу", призывы к "священной" войне, расправе с инакомыслящими, сомневающимися в том, что куздра осмелилась, а бокры допустили, и даже в том, что куздра и бокры вообще существуют, - как это, видимо, знакомо и привычно для героя М. Дж. Брейера! Американцу, на глазах у кото. рого происходят военные действия во Вьетнаме, не нужно много проницательности, чтобы за фантастическими событиями увидеть реальные.

Перед нами возникает картина, страшная своей обобщенностью, пародия на "великое и справедливое общество", о построении которого в США было сказано столько громких слов-побрякушек.

Многие рассказы в нашем сборнике рисуют отдельные стороны американского образа жизни. Казалось бы, они касаются частных проблем, но, собранные вместе, дают впечатляющую картину мира, в котором все продается и покупается, где насилие, произвол, преступление - жизненные нормы, а не исключения из правил. Это очень страшно - даже не само совершенное преступление, а то привычное спокойствие, с которым средний американец поглощает и переваривает привычную порцию ужасов. Он с удовольствием разглядывает на экране телевизора вернувшихся с "каторжных планет" Хенка и Крэндола (рассказ "Срок авансом"), ему приятно щекочет нервы погоня за Джимом Рэдером ("Премия за риск"). Толпа требует кровавых зрелищ ("Стальной человек"), жаждет убийства ("Преступление"), она сурово осуждает всякого, кто живет не по ее законам ("Любовь в XXI веке", "Благосостояние Эдвина Лолларда"). Эта невидимая толпа, на первый взгляд, всесильная законодательница общественного мнения, а в действительности - игрушка в руках капиталистических воротил - одно из самых обыденных, но страшных явлений, порожденных империалистической действительностью. Вот он, американский образ жизни и мышления - в действии.

Один из лучших рассказов сборника - "Срок авансом" У. Тэнна - как бы иллюстрирует заявление, сделанное руководителем Федерального бюро расследований Эдгардом Гувером в одном из номеров журнала "Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт" за 1968 год:

"Преступления и насилие, процветающие в Америке, не могут быть объяснены какой-либо одной причиной. Причин много, и все они взаимно связаны, поскольку коренятся в условиях нашей современной жизни".

Имеются в виду не только и не столько снайперские выстрелы, поразившие Джона Кеннеди, его брата Роберта и негритянского лидера Мартина Лютера Кинга, и не грандиозные акции, организуемые Мафией и другими синдикатами преступников, но "обыкновенные" преступления, совершаемые обыкновенными американцами. Людьми состоятельными и неимущими. Глубоко верующими и атеистами. Мужчинами и женщинами. Стариками и зелеными подростками. Преступность, достигшая чудовищных масштабов, проникшая во все слои общества, преступность наказуемая и безнаказанная, преследующая определенные цели и вовсе бессмысленная. Преступность, ставшая обыденным явлением. Вот закономерный итог развития империализма.

И в отдаленном будущем Уильям Тэнн видит тюремные космолеты, приземляющиеся на Нью-йоркском аэродроме, и Галактическую тюремную службу, и неосвоенные планеты, населенные ужасными чудовищами и ставшие Местом каторги Для десятков тысяч преступников. В то же время Америка завтрашнего дня по своим нравам, по своему духу удивительно похожа на сегодняшнюю. Самое страшное в ней - люди, которым больше нельзя верить, люди лживые, мелкие, расчетливые. "Допреступники" Никлас Крэндол и Отто Хенк с ужасом осознают, что они преданы ближайшими родственниками и добрыми друзьями. Они выдержали нечеловеческие испытания, жестокие побои тюремщиков, безмерные унижения, чтобы получить право на одно убийство, а получается, что убивать надо всех. Корень зла не в одном мерзавце, а в самом обществе, давно уже утратившем критерий нравственности и вспоминающем о христианских заповедях лишь во время богослужения. Герои рассказа Тэнна, казалось бы морально искалеченные семилетней каторгой, в конечном счете оказываются выше, благороднее и чище того общества, в которое они чудом возвратились.