Он вдруг обнаружил, что выкрикивает какие-то бессвязные слова, ругательства, проклятья. Он не думал о себе — только бы остановить пытку!

У Йетса не было никаких иллюзий относительно их участи. Они просто исчезнут, сгинут, не оставив следа.

Де Кайпер наклонился над ним, держа в одной руке окровавленный нож, в другой — электрошок. Пришло время для нового развлечения. Йетс был готов рассказать все, но губы его оставались сжатыми. Жестокая усмешка словно приклеилась к лицу де Кайпера.

— Ну, что? Не хотите присоединиться к нашей вечеринке, инспектор? Конечно, хотите. Представляете, как будет здорово — соединить вас и Есилькову в одну… э-э… цепь. Какая-то часть вас, какая-то ее, это славно. Главное — чтобы вы оба были влажными.

Де Кайпер поигрывал электрошоком на уровне глаз Сэма, который, словно зачарованная змеей птица, не мог оторвать от него взгляда. Потом африканер медленно поднес электрошок к его гениталиям, и Йетс закричал:

— Нет! Я все скажу! Все!

Де Кайпер коротко хохотнул в ответ:

— Конечно, скажешь, но сначала мы проведем эксперимент, согласен? Чтобы тебе не пришло в голову соврать.

Дьявольский прибор неотвратимо приближался, и Йетс отчаянно вжался в кресло. Все его тело пыталось спастись от «безумной боли. За спиной африканера рыдала Есилькова, но в тот момент Йетс не мог о ней думать.

28. ПОТАЙНОЙ ХОД

Теплая пластмассовая рукоятка станнера удобно лежала в руке. Простое и надежное оружие: батареи, высокочастотный генератор, соленоиды и иглы.

Элла помнила страшную боль, когда иглы вонзились ей в спину — у нее мгновенно отнялись ноги. Она не могла не то что крикнуть, даже вздохнуть.

По спине пробежал холодок. Человек, выстреливший в нее, умер. Его товарищ погиб. И ее друзьям, которых она втянула в эту кошмарную историю, тоже грозит гибель.

Она вытянула руку с фонарем, освещая себе путь. Впереди дорогу преграждали какие-то толстые трубы, пришлось через них перелезать.

Внезапно она представила себе Соню Есилькову на мраморном столе: бородатый мужчина снимает у нее кожу с черепа, не обращая внимания на льющуюся кровь, а доктор Спенсер ощупывает петли кишок, вытянутых из распоротого живота.

Видение было ярко и вызывало какой-то сладкий ужас. Элла знала, что такое бывает даже с цивилизованными людьми, когда речь идет о соперничестве. Усилием воли она отогнала видение.

Нельзя об этом думать. Всю энергию — физическую и психическую — следует приберечь для передвижения по темным глубинам Звездного Девона, где гравитация выше, чем на Луне.

Она не могла себе представить, что ждет ее впереди. Оставалось только надеяться, что ей удастся не сбиться с дороги и найти лабораторию Спенсер. Она шла по секции номер 9, куда попала через дверь под платформой станции, открыв ее механическим ключом, помеченным» Зап.выход «, который забрала у Спенсер.

Пройти какую-то сотню метров по трюму орбитальной станции оказалось в тысячу раз труднее, чем она предполагала. Огромные трубы не давали свернуть в сторону. Слева все было тихо, но справа через равные промежутки времени труба издавала протяжный вой. Очевидно, по ней с помощью сжатого воздуха транспортировали какие-то твердые материалы. Элла это прекрасно понимала, но все равно ей было жутко.

Она не могла не заметить лабораторию в таком туннеле. Подбадривая себя, Элла осторожно продвигалась дальше.

Поворот. Прямо в глаза ей ударил желтый луч фонаря. Элла инстинктивно выбросила вперед руку со станнером, который ударился обо что-то твердое. Хорошо еще, что не произошло выстрела.

Приступ парализующего страха прошел, и Элла поняла, что случилось. Свет ее собственного фонаря отразился от полированной алюминиево-пластиковой стены.

Труба справа снова взвыла. Поведя вокруг фонарем, Элла огляделась. Лампочка светила довольно тускло, едва разгоняя кромешную тьму. Видно было неважно. В стену уходило множество мелких труб, о которые она спотыкалась по дороге. Одна была окрашена в ярко-голубой цвет. Элла, разумеется, не знала, что это означает, но почувствовала, что от трубы тянет теплым свежим воздухом. Видимо, вентиль не был до конца затянут.

К стене была прикреплена дверная ручка. Элла даже не сразу поняла, что нашла потайной вход в лабораторию. Она схватилась за ручку и дернула. Дверь не шелохнулась.

Дура! Конечно же, должен быть замок или что-нибудь в этом роде. Посветив фонарем, она обнаружила небольшой засов пониже ручки. Элла как можно тише оттянула его и осторожно положила на пол фонарик, все время держа станнер стволом вверх. Нельзя забывать, что эта штука стреляет. Иначе она не только не спасет друзей, но и погибнет сама.

Прочитав короткую молитву, Элла толкнула дверь, и та с легким шуршанием поддалась. Де Кайпер был действительно мастер на все руки и отделал тайный ход как надо.

За дверью находилась освещенная комната. Элла, не колеблясь, сделала шаг вперед и на мгновение была ослеплена яркими лампами дневного света, вделанными в потолок.

Она чихнула.

— М-м-м! — ответил ей Сэм Йетс.

Элла вздрогнула и резко обернулась. Ствол станнера едва не уперся в грудь привязанного к стулу Сэма.

Де Кайпер упаковал его профессионально. Отдельным куском ленты он связал ему лодыжки, отдельным — кисти и только потом примотал Сэма к стулу несколькими оборотами, захватив грудь и живот. Даже если бы Йетсу удалось оторваться от стула, он был бы все равно беспомощен. Подобным же образом была привязана к креслу для посетителей Соня Есилькова.

Дверь, ведущая в лабораторию, была открыта, и Элла рассмотрела за ней угол стола и компьютер. В лаборатории никого не было видно, но свет почему-то горел. Элла вошла в кабинет, не отрывая взгляда от открытой двери, и чуть не споткнулась.

Длинные ногти всегда доставляли ей неприятности, когда приходилось работать на компьютере, но сейчас они здорово помогли. Элла ловко поддела липкую ленту, закрывавшую рот Йетса, и быстрым движением отодрала ее, что причинило ему сильную, но кратковременную боль.

Только после этого она поняла, что случилось бы со ртом Йетса, если бы его заклеили не обыкновенной лентой, а грузовой, которой были связаны его руки и ноги. Грузовая лента не отклеивалась даже при многократных перегрузках, создаваемых беспилотными ракетами, следовательно, отдирать ее можно было только вместе с кожей. Дальнейшая судьба пленников не интересовала де Кайпера, но ему нужно было, чтобы они заговорили.

— Он там, — прошептал Йетс, кивая на входную дверь. — Поджидает Спенсер, чтобы впустить ее.

— Она не придет, — мрачно сказала Элла, рассматривая спеленутые ноги Йетса.

Кто бы мог подумать, что придется распутывать не веревки, а ленту. Хорошо еще, что она захватила выкидной нож! Кнопка на рукоятке ножа поддавалась плохо, к тому же Элле приходилось действовать указательным пальцем левой руки, поскольку в правой был станнер. Лезвие выскочило неожиданно, щелчком, едва не вонзившись ей в ладонь.

— Руки, — прошептал Йетс, но Элла вместо этого принялась за ленту, привязывающую его к стулу.

Йетс неловко встал и, не глядя на одежду, которую аккуратный африканер сложил на столе, требовательно вытянул вперед руки.

— Давай, режь скорей! — яростно зашипел он.

— М-м-м! — замычала Есилькова, сидевшая лицом к двери.

Де Кайпер испугался даже больше, чем Элла. Она-то, по крайней мере, знала, что он может войти. Но африканер был лучше подготовлен ко всяким неожиданностям. После секундного замешательства он бросился на нее.

Элла растерялась. В одной руке у нее был открытый нож, но она даже не вспомнила о нем, в другой станнер, который никак не хотел стрелять.

Есилькова оттолкнулась от стола ногами, насколько позволяли путы. Этого усилия оказалось достаточно, чтобы врезаться плечом в живот несущемуся навстречу африканеру.

— Стреляй! Стреляй! — вопил Йетс, отчаянно дергаясь и пытаясь высвободить руки.

Элла, как завороженная, смотрела на станнер. Время остановилось. Звуки исчезли. Она медленно-медленно нажала на спуск. Оружие выстрелило, и наваждение исчезло.