Чернышева Т

Научная фантастика и современное мифотворчество

КЛУБ ФАНТАСТОВ

Т. ЧЕРНЫШЕВА

Научная фантастика и современное мифотворчество

Мысль о том, что научная фантастика представляет собою нечто подобное мифам, не нова, она явилась еще у О. Стэплдона, когда он в предисловии к своему роману "Последние и первые люди" писал, что впечатление, которое этот роман должен произвести на читателей, ближе к тому, которое производит миф, а не науки или искусства.

Но, прежде чем получить право говорить о мифологии применительно к явлениям наших дней, необходимо уточнить целый ряд вопросов. Начнем с самого понятия "миф".

В современной науке накопилось уже множество определений мифа, разноголосица мнений и обилие весьма противоречивых суждений по этому вопросу не раз отмечались исследователями.

Ф. Вайманн [Р. Вайманн, Литературоведение и мифология. "Вопросы философии", 1970, № 7, стр. 176. ] пишет, что "понятие "миф" имеет сегодня ряд несовместимых толкований". Одной из причин разноречивости является то, что самые различные науки - "философия, этнология, народоведение, антропология, наука о древности, история религии, психология ...высказывают собственное понимание мифа"', поскольку изучают различные проявления мифотворчества, разные стороны и свойства его. Добавим, что и в литературоведении, изучающем отношения мифологии и поэзии, нет единого взгляда на миф. Определения, подобные тому, которое дает В. Я. Пропп ("рассказ о божествах или божественных существах, в которых народ верит"[ В. Я. Пропп, Исторические корни волшебной сказки. Ленинград, Изд-во Ленинградского государственного ордена Ленина университета, 1946, стр. 16. ] или Тренчени-Вальдапфель ("предания, повествующие о богах и героях"[Тренчени - Вальдапф е л ь, Мифология. ], уже не могут вполне удовлетворить современную науку. С. Аверинцев называет их "формалистической концепцией мифа"[ С. Аверинцев, "Аналитическая психология" К.-Г. Юнга и закономерности творческой фантазии. "Вопросы литературы", 1970, № 3, стр. 115. ]. Встречаются попытки рассматривать миф в первую очередь как идеологию; для А. Гулыги миф - это прежде всего "сознание толпы, слепо повинующейся возникшим в ней или внушенным ей предрассудкам" [ А. Гулыга, Пути мифотворчества и пути искусства. "Новый мир", 1969, № 5, стр. 221. ].

Очевидно, все эти взгляды на миф имеют право на существование, ибо древний миф является одновременно и повествованием, и идеологией и удовлетворяет еще десятки различных социальных нужд.

К сожалению, нередко в разного рода определениях мифа выделяется и абсолютизируется одна из его функций, тогда получается крен в одну сторону, и общая картина неизбежно искажается. Особенно часто это происходит при сопоставлении каких-то явлений современной духовной жизни общества с древним мифотворчеством. Так получилось у А. Гулыги, когда он, исследуя идеологические функции так называемого "социального мифа" в современном капиталистическом обществе, функционально объединяет его с древним мифотворчеством и приходит к выводу, что миф - "это модель не столько мира, сколько поведения", и, хотя в мифе "откладываются первые крупицы знания, он в целом имеет к познанию весьма слабое отношение"[ Там же, стр. 219. ].

Разумеется, среди определений мифа можно найти такие, которые утверждают нечто совершенно противоположное. Но мы сразу оговоримся, что из всех разнообразных функций мифа нас сейчас будет интересовать как раз та, которую практически отрицает А. Гулыга, - отношение мифа к познанию, хотя мы отлично понимаем, что нельзя мифологию свести только к познанию.

То, что даже в самых примитивных мифах отражаются знания людей об окружающем мире и о себе самих, не подлежит сомнению. Некоторые исследователи считают даже накопление знаний основной функцией древней мифологии. Однако накопление знаний и познание действительности, очевидно, не совсем однозначные понятия. На этом основании А. Гулыга и отрицает отношение мифа к познанию. С таким мнением трудно согласиться, ибо в этом случае пришлось бы отвергнуть активность творческого сознания человека на ранних ступенях его развития. Как ни слабо было развито сознание человека, создавшего мифы, это было уже человеческое сознание, так как человек стремился объяснить окружающую действительность, нащупывая какие-то причинноследственные связи между явлениями; и если уж искать всеобъемлющее определение - мифа, то нельзя забывать, что "мифология есть мышление на определенной ступени человеческого развития"[ А. Ф. Л о с е в, Античная мифология в ее историческом развитии. М., 1957, стр. 9. ].

А мышление не развивается и вообще не существует вне процесса познания.

"Познание с теоретико-информационной точки зрения заключается, в частности, в приеме информации и в результате дальнейшей переработки принятой информации в создании информационных моделей действительности"[ А. Д. Урсул, Освоение космоса. М., 1967, стр. 144. ].

Мифы и возникают как некие модели действительности, постепенно изменяющиеся и усложняющиеся. По мере того как более широкий круг явлений начинает интересовать человека, он стремится включить новые понятия в систему своих воззрений, перестраивая, дополняя, изменяя мифологическую модель мира. Мифология как целостная, хотя и противоречивая, картина мира возникает, разумеется, не сразу; но эмпирические мифы стремятся к объединению в определенную систему, о чем говорит хотя бы их цикличность. Старые предания подвергались переработке при создании канонизированных мифов античности, когда все сводилось к определенному центру - Олимпу, когда прежние языческие божества заменялись олимпийцами.

И самое появление мифов исследователя связывают с возникшей потребностью понимания мира в целом. В конечном итоге таким же образом возникают и научные теории, научная картина мира: сначала идет накопление эмпирических знаний, фактов, затем они складываются в более или менее противоречивую систему, в определенную модель мира; с развитием науки, с появлением новых фактов эта модель изменяется, в нее вносятся поправки, а затем она заменяется другой. И в истории мифомышления наблюдается смена целого ряда .систем представлений о мире, так как живое мифотворческое сознание не терпит застоя, оно сохраняет ту или иную модель мира до тех пор, пока верит в ее истинность. Так, А. Ф. Лосев выделяет в истории античной мифологии периоды оборотничества, фетишизма и героизма. Разумеется, эти системы развивались медленно, и столь же медленно в сознании людей шла замена одной модели мира другою. И все-таки принцип освоения действительности путем создания мысленной модели ее здесь налицо.

Однако мифологическая модель мира обладает одним непременным свойством - это ложная модель, ложная картина действительности.

В целом ряде суждений о мифе на первый план выдвигается именно эта сторона мифотворчества: "миф - это вымысел, сказка..."[ С. И. Р а д ц и г, История древнегреческой литературы. М., "Высшая школа", 1969, стр. 29. ], "миф... есть форма превратного отражения в художественных образах природы и общественных отношений людей" [ А. Ф. А н и с и м о в, Природа и общество в отражении сказки и мифа. "Ежегодник Музея истории религии и атеизма", т. 1. Л., АН СССР, 1957, стр. 171. ]. Не случайно, очевидно, в обиходном сознании понятие "миф" равноценно понятию "сказка", хотя с научной точки зрения эти понятия далеко не тождественны. На первый взгляд, вымысел, придуманную действительность, в самом деле трудно соотнести с познанием истины. Но дело в том, что процесс познания неотделим от возникновения заблуждений. Современная наука полагает, что заблуждения, иллюзорные представления о мире, изначально присущи человеческому, опосредованному и опережающему сознанию, поскольку самая фантазия рождается с развитием мышления понятиями.

Миф тесно связан с заблуждениями, здесь кроются его гносеологические корни. Разумеется, для рождения мифа в той синкретической форме, в какой он существовал в давно прошедшие эпохи, необходим целый ряд условий. Особенно важен характер отношений человека и первобытного коллектива, неотделимость индивидуального сознания, которая совершенно невоскресима в наши дни. Мифология как всеобъемлющая система перестала существовать, но с гносеологическими корнями мифотворчества дело обстоит, на наш взгляд, несколько сложнее.