Черешнев Александр Иванович
Люди мужества
Черешнев Александр Иванович
Люди мужества
Аннотация издательства: Автор - бывший штурман тяжелого бомбардировщика. Он водил свой крылатый гигант по многим маршрутам: над горными хребтами Кавказа и Крыма, над лесами Брянщины и волжскими берегами, над огненной Орловско-Курской дугой и по глубоким вражеским тылам. В ужасе никли к земле оккупанты, когда над ними появлялись корабли авиации дальнего действия; с радостью встречали друзей с Большой земли народные мстители. В книге тепло, с любовью рассказывается о людях подлинного мужества - летчиках и штурманах, политработниках и техниках, внесших достойный вклад в дело победы над немецко-фашистской Германией.
Содержание
Из школы - на войну
Огненная дуга
К брянским партизанам
На Ленинградском фронте
Особо важное задание
Победные маршруты
Четверть века спустя
Из школы - на войну
1
Москва. 1942 год. Ноябрь...
Я прибыл в штаб авиации дальнего действия. Курсантская жизнь позади. Наконец-то мечта выехать на фронт должна осуществиться...
В отделе кадров высокий плотный подполковник спросил, хорошо ли доехал, здоров ли, не голоден ли, и лишь после этого сказал:
- Вы направляетесь в 325-й бомбардировочный авиационный полк. Его называют полком Счетчикова.
Он пригласил меня к висевшей на стене большой карте.
- Вот здесь аэродром, а штаб дивизии в сорока километрах.
Подполковник пожал мне руку, пожелал счастливого пути и, вложив мое личное дело в большой бумажный пакет, добавил:
- Документы пойдут следом за вами.
На Казанском вокзале красноармейцы и командиры толпились у билетных касс, в залах ожидания. Некоторые спали на длинных лавках, другие прямо на полу, подложив под голову вещевые мешки. Дежурные по вокзалу, проходя мимо, ворчали, но никого не будили. Женщина с красной повязкой на рукаве подняла откатившуюся от изголовья молоденького красноармейца шапку-ушанку, аккуратно отряхнула и положила рядом с ним. Она долго всматривалась в круглое, совсем мальчишечье лицо, вздохнула:
- Отдохни, сынок, на фронте-то вряд ли придется...
Вручая мне билет, кассирша объяснила:
- Поезд отправляется через тридцать минут.
Я выбежал на перрон. Со всех сторон состав обступили пассажиры. Впереди меня пробивались к вагону военные в летной форме.
Через несколько минут мы оказались в одном купе. Все направлялись на юг, в авиационные полки, которые базировались в районе Сталинграда.
Ехали быстро, поезд лишь изредка останавливался на больших станциях. В вагоне давно улеглось возбуждение, вызванное прощанием с Москвой. За окном была ночь, но авиаторы не спали, разговор не умолкал.
Рядом со мной сидел двадцатилетний юноша Вася Кошелев. Из-под его густых бровей весело смотрели большие голубые глаза. За столиком разместился круглолицый, черноглазый казах Курал Рустемов. Он ровесник Кошелеву. Третьим пассажиром, ехавшим с нами в одну часть, был русоволосый Миша Сысуев. По возрасту он моложе всех, ему шел девятнадцатый. Миша посмотрел на нас добрыми васильковыми глазами, достал из чемодана полбуханки домашнего хлеба и, раздав нам по равной доле, сказал:
- Ешьте, ребята, теперь мы однополчане.
Василий принес четыре кружки кипятку, Курал положил на столик две сушеные рыбины, а я угостил друзей сахаром.
Познакомились ближе. Кошелев - орловчанин, сын майора-чекиста. Рустемов - выходец из семьи чимкентских землеробов, с двенадцатилетнего возраста воспитывался в детском доме. Сысуев - колхозник из мордовского села Посоп. У всех среднее образование. Трое летчиков и один штурман.
Беседовали до поздней ночи. Вспоминали, где кого застала война, рассказывали разные случаи из своей недавней курсантской жизни.
Наконец Кошелев и Сысуев, прижавшись друг к другу, задремали. Вскоре заснул и Курал.
Мне не спалось. Мысли уносили в далекое детство... На берегу реки Дёмы - родное село Кирсаново. В центре его, рядом с красивым поповским домом, утопающим в зелени большого сада, стояла наша двухоконная, под соломенной крышей, избенка. Она подслеповато смотрела на запад, где за длинным казенным амбаром были разбросаны посеревшие от времени и дождей деревянные кресты сельского кладбища.
Мать наша, Аграфена Ефимовна, вечно была озабочена: чем накормить, во что обуть нас, четверых детей. Долгие зимние ночи просиживала она за прялкой, а в знойные дни летней страды батрачила на полях зажиточных крестьян.
По вечерам семья собиралась у костра. В закопченном ведерке кипела вода; мать и сестра Соня натирали галушки, старшие братья, Петр и Михаил, подбрасывали хворост в огонь.
Без отца нам было нелегко. Он погиб в империалистическую войну. В памяти моей осталась фотография, висевшая в избе на простенке. По рассказам односельчан, отец пал в бою с немцами недалеко от города Проскурова. "Там, в украинском селе Евнушково, похоронили мы Ивана Павловича", - говорил наш сосед Иван Евстигнеевич Савельев, который служил и воевал вместе с отцом в Самарском Измаильском полку.
И вот снова война с Германией. Теперь уже с фашистской. Жестокая, кровопролитная война...
Поезд мчался на всех парах. Еще быстрее проносились в памяти картины пережитого...
Училище штурманов. Госэкзамен. Каждый мечтает летать на новых бомбардировщиках конструкции Сергея Владимировича Ильюшина. В училище появились два таких красавца. ДБ-3Ф отличался хорошим навигационным оборудованием, большей скоростью. Преподаватель разрешил ознакомиться с самолетом, посмотреть на приборы в кабинах штурмана и летчика. Слышали мы и о том, что созданы и другие новейшие бомбардировщики: СБ, Пе-2...
Война распорядилась нами по-своему. Второго июля 1941 года большая группа выпускников училища выехала на Юго-Западный фронт в распоряжение командования 164-й резервной авиабригады. Тогда нам казалось, что война может окончиться без нас. Мы думали: враг будет разгромлен очень скоро, поэтому каждому хотелось побыстрее попасть на фронт, вступить в бой с фашистами. Но, услышав 3 июля речь Председателя Государственного Комитета Обороны И. В. Сталина по радио, поняли: война будет большой, кровопролитной и затяжной...
В резерве мы находились недолго. Самолетов не хватало, и нас отправили в тыл для обучения ночным полетам.
Запомнился жаркий июльский день. Поезд прибыл на небольшую станцию в степи. Разомлевшие, недовольные тем, что нас отозвали с фронта, мы сошли на перрон, построились. Сопровождавший нас капитан, застегнув воротник коверкотовой гимнастерки, подал команду:
- Шагом марш!
И длинная колонна молодых авиаторов зашагала по пыльной дороге. Азиатское солнце, казалось, плавило все вокруг. Резиновые подошвы кирзовых сапог нагрелись так, что обжигали ступни. Хотелось все сбросить с себя и окатиться холодной водой. Но мы шли.
Остановились на большом аэродроме, около длинного одноэтажного здания. Едва успели стереть пот, подтянуть ремни, как снова раздалась команда:
- Смирно!
К нам подходил высокий, стройный генерал. На его груди блестела Золотая Звезда Героя.
- Штурман Беляков! - восторженно сказал кто-то. Я вспомнил о легендарном перелете самолета АНТ-25 через Северный полюс в Америку. Это было летом 1937 года, все центральные газеты поместили снимок мужественного экипажа, командиром которого был В. П. Чкалов, вторым пилотом Г. Ф. Байдуков и штурманом А. В. Беляков.
С появлением Александра Васильевича строй оживился. Генерал поздоровался. Затем внимательно осмотрел всех и спросил:
- Вам известно, куда вы приехали?
Кто-то ответил.
- Да, здесь высшая школа штурманов, - подтвердил Александр Васильевич. Он прошел вдоль строя, вернулся на середину.
- Кто летал ночью, поднимите руки!
- Над шеренгами показалось всего лишь три руки: подняли их два лейтенанта и капитан.