Медея и ее дети
Писатель:
Улицкая Людмила Евгеньевна
Жанр:
Современная проза
Страниц:
60
Символов:
394915
В избранное добавлена 44 раза
Прочитали:
45
Хотят прочитать:
27
Не дочитал
:
1
ID: 71124
Язык книги:
Русский
Книга закончена
Создана
9 декабря 2010 05:11
Опубликована
Нет доступа к чтению
Нет доступа к скачиванию
Ваша оценка книги:
Ваш статус прочтения
Это вывернутый наизнанку миф о неистовой колхидской царевне Медее, это роман не о страсти, а о тихой любви, не об огненной мести, а о великодушии и милосердии, которые совершаются в тех же самых декорациях на крымском берегу
Но главное для меня - не прикосновение к великому мифу, а попытка создать по мере моих сил и разумения памятник ушедшему поколению, к которому принадлежала моя бабушка и многие мои старшие подруги. Они все уже ушли, но мысленно я часто возвращаюсь к ним, потому что они являли собой, своей жизнью и смертью, высокие образцы душевной стойкости, верности, независимости и человечности. Рядом с ними все делались лучше, и рождалось ощущение, - что жизнь не такова, какой видится из окна, а такова, какой мы ее делаем
mathilda 9 декабря 2015 14:31
12 комментариев
Оценка: 10
На мой взгляд, Улицкая - первый номер среди современников, пишущих на русском языке.
Дженни Джейн 4 ноября 2015 12:34
4 комментария
Оценка: 7
Микка Мари 30 октября 2015 00:33
63 комментария Пользователь+, Будущий Мастер комментария
Оценка: 10
Оксана Книговой Тарасова 12 июня 2015 13:59
20 комментариев
Так, захватив с собой своё уважение, тот образ и память о прежней тяжести, вступила на тропку к медеиному дому вместе с её многочисленными рыжими племянниками. Первые главы в качестве самозащиты держала на уме заклинание "Мне не тяжело". То ли оно подействовало, то ли я привыкла, то ли изменилась за несколько лет, но читать стало спокойнее даже самое большое, глубокое и вечное.
Как бы рассказать? Начинать ли с благодарности автору за знакомство с Медеей? За полную сопричастность действию в книге? За встреченных на страницах Окуджаву, Шуберта и Вельде? За стёганое одеяло сюжетов: о крымских евреях, татарах, греках и русских, о советском спорте и церковной дисциплине, о театре и цирке, об историках и медиках, о муравьях и растениях? Всё так, и всего не достаточно. Будто прав оказался уходящий Самоня: слов не может хватать для передачи мыслей. И любая бумажная рефлексия будет не полной.
Неожиданным подарком развернулись мысли Медеи о родне, её записки в вербное воскресенье "о здравии" и "об упокоении". Будучи простыми и понятными любому, они составляют мучительную истину для генеалога, собирающего род воедино.
Медея вошла в твою голову, как глыба вокруг остальных слов и мыслей, как земля под всем и как живой человек, словно моя бабушка. И говорит тебе. Медея пустила тебя в свой дом, но не дожила до последней страницы, как многие ею упомянутые. И тебе остаётся лишь выбрать своё место в медеином мироздании, как ровеснику или младшему, как чужому или близкому, и забыть или запомнить свою греческую бабушку. Не надо менять для этого своих убеждений, не надо сворачивать со своего пути. Только придёт миг, и ты подойдёшь к её знакомой калитке, наберёшь с утра воды в её колодце и долго-долго просидишь на её кухне, говоря с ней о своей жизни. И твой мир станет частью её мироздания.
Пусть не будет тебе легко, но ты прочти. Лёгкость придёт на излёте романа, когда все слова будут сказаны, когда останешься ты - и Понт Евксинский, и тишина твоей памяти о "Медее и её детях".