- Согласен, - быстро кивнул Валера, закрывая эту тему. - Но я о юноше.

Валера вопросительно поднял брови, и девушка опустила глаза, на губах ее заиграла слабая улыбка.

- Юноша неделю назад вернулся из армии. Это мой брат. - Она открыто посмотрела в глаза Валере. - Допрос окончен?

Растерянность в его глазах сменилась мягким блеском.

- Что плохого в том, что я хочу узнать о тебе больше?

- Я подумаю об этом позже. Белый танец? Музыка звучала быстрая, ритмичная, но вопреки Машиным надеждам Валера подхватил ее за талию и привлек к себе.

- Сегодня мы танцуем в паре! - Он легко заскользил по кругу.

Вечер продолжался, а Маша не могла решить, как ей себя вести. То ее пробирал страх из-за внимания Валерия и его неожиданных вопросов, то вдруг охватывала легкость и хотелось бесшабашного веселья, и вдруг снова она испуганно замирала от какого-то смелого замечания Валеры.

В конце, когда Валера подозвал официанта и попросил счет, Маша открыла сумочку. Увидев в ее руках кошелек, Валера больно сжал ее пальцы.

- Маша? - В его предостережении были упрек и неподдельная обида.

- Я... - неуверенно начала Маша. - Я не люблю быть в долгу.

- И не будешь, - заявил он. - Но деньги тут ни при чем. Подкрась губки, если хочешь, остальное предоставь мне.

Маша почувствовала себя уязвленной и чопорно выпрямилась.

- Тебе нравятся женщины с накрашенными губами? - Взглядом она напомнила об измазанной в прошлую встречу щеке. - Это неприлично.

- Что неприлично? - не понял Валера. - Любить женщин или...

- Неприлично поправлять грим прилюдно, - холодно объяснила девушка, не ожидая продолжения вопроса.

- Прекрасно! - обрадовался Валера. - Твои губки не нуждаются в краске, они чудесны, Машенька.

Она проигнорировала комплимент, а Валера кощунственно подумал, что не придется заботиться о своем лице, когда они будут целоваться. То, что будут, Валера не сомневался.

Маша попросила остановить машину на прежнем месте и взялась за ручку.

- Маша, ты ничего не скажешь, кроме "до свидания"?

Она улыбнулась знакомому вопросу.

- Скажу. Я провела замечательный вечер.

- И это говорит библиотекарь! - с напускным изумлением воскликнул Валера. - Девушка, весь вечер ставящая меня в неловкое положение своеобразным мышлением. Я не верю!

Руки казались лишними, если не обнимать Машу. Валера быстро нашел им применение, и все стало на места.

- Попробуй еще раз.

- Очаровательный комплимент. - Маша коротко рассмеялась.

- Своеобразный ум? - Радость переполняла Валеру; он верно оценил, как польстить Маше. И то, что она не возражала против его прикосновений, тоже немало значило.

- Нет. Неловкое положение, - ответила Маша, глядя на дорогу. В глазах мелькнуло торжество.

- Ты бесподобна!

Валера склонился к ней, коснулся губами виска. Маша замерла, как натянутая до предела пружина. Валера отбросил возникшие было сомнения и вновь поцеловал уголок глаза, скулу, щеку.

- Не надо, - глухим сдавленным голосом сказала Маша и отвернулась.

- Почему, Маша? - Он сильнее сжал ее плечо, не давая ей открыть дверцу машины. - Ты мне нравишься.

- Мне многие нравятся, но это ничего не значит.

- Я не "многие", - возразил Валера, заглушая в себе обидное сравнение. - И не хочу, чтобы наша встреча закончилась так быстро.

Весь вечер Маша испытывала себя на терпение. Последние слова переполнили чашу.

- Я не буду расплачиваться своим телом! - зло выговорила она.

Валера отпрянул словно от удара. Боже мой, он совсем не это имел в виду. Как могло прийти ей на ум такое?

Маша, воспользовавшись свободой, нервно дергала ручку, но дверь не открывалась. Валера схватил ее за руку и повернул к себе. Она вызывающе посмотрела ему в глаза. Мелькнуло воспоминание о ее затуманенном глубоком взгляде во время танца, сейчас же она напоминала дикую кошку, готовую сразиться с врагом, угрожающим ее детенышам.

- Маша, - Валера попытался смягчить голос, - твой острый язычок порой не знает границ.

- Пустите меня! - твердо стояла на своем девушка.

- Если ты не станешь убегать. - Валера ослабил хватку и рассеянно погладил большим пальцем ее запястье. - Я не монстр. Мне отнюдь не доставляет удовольствия требовать за чашку кофе расплаты честью. Но я не отпущу тебя до тех пор, пока к тебе не вернется хорошее настроение. Улыбнись.

Машу не покидала напряженная скованность, хотя голос Валеры действовал успокаивающе. Она поняла, что зашла слишком далеко и оскорбила не столько себя, сколько Валеру брошенным ему в лицо заявлением. И почувствовала вину. Мужчина рядом выглядел оскорбленным.

- Уже поздно, - виноватым голосом тихо сказала она, наблюдая за пальцами, гладившими ее руку. - Мне пора домой.

Она и хотела ослабить неловкость, возникшую между ними, но совершенно не представляла как. Об улыбке не могло быть и речи, плотно сомкнутые губы едва сдерживали дрожь.

- Еще нет одиннадцати, - уговаривал Валера. - Не уходи.

- Ладно, - сдалась Маша. - Только недолго и... - Она снова взглянула на его пальцы, Валера нехотя убрал руку.

- Даже если появится твой брат? Как его зовут?

- Игорь.

- А мою сестру зовут Лиля, - стараясь придать голосу больше оптимизма, сообщил Валера. - У тебя есть еще братья или сестры?

- Нет.

Маше хотелось откинуться на спинку сиденья, но скованность тесного пространства удерживала ее.

- А родители?

- Мама. - Маша перевела взгляд на лобовое стекло машины, на освещенные окна домов и плечом коснулась обивки кресла. Напряжение медленно покидало ее, уступая место усталости.

- А отец? - осторожно спросил Валера. Может быть, в этом кроется пугливое отношение Маши к мужчинам? Раздоры и разобщенность супругов хуже всего отражаются на их детях.

- Отец погиб. В авиакатастрофе.

- Извини.

Значит, не в этом причина, хотя легче не стало.

- Прошло уже семь лет.

Маша сцепила замерзшие вдруг пальцы. Наступило молчание. Валера отчаянно искал тему для разговора, но все казалось мелким и бессмысленным.

- Я пойду? - нерешительно спросила Маша, грустно взглянув на Валеру.

Он протянул руку за ее спину. Маша отодвинулась, надеясь, что ее движение не покажется резким.