Сергей Николаевич Сергеев-Ценский

Полубог

Стихотворение в прозе

В богатом Коринфе у дома знатного Мегакла стояли рапсоды и пели. Было двое рапсодов - молодой и старик. Дряхлым, разбитым голосом пел сначала старик, а молодой хмуро подыгрывал ему на семиструнной кифаре.

О чем же может петь старик? Он пел о том, что в старину жарче грело солнце, тяжелее росли плоды, пьянее было вино. Он пел о том, что в старину жили герои, но никто не пришел им на смену. Он пел о том, как в темных пропастях Галеса бродят печальные людские тени.

У Мегакла было пиршество. На длинной веранде за столом возлежали гости и пили густое кипрское вино из дорогих кубков.

И никто не слыхал старика.

Но кончил он, и запел молодой рапсод, запел звучным и властным голосом новые, непривычные для слуха песни. Могучим мастером были скованы песни и славили гордый человеческий ум.

"Человек - полубог, - говорили песни, - но придет время, и он будет богом".

"Человек - в мечтах, - говорили песни, - но придет время, и мечты будут делом".

"Туда, в сверкающую глубину новых веков, как прикованный, смотрит взор".

"Придет время, когда о том, что было, не будут лепетать и младенцы".

"Весь полный настоящим, весь творец будущего, непокорный и всем владеющий, будет стоять человек на побежденной им земле!"

"А когда овладеет он всем, то будет богом".

И еще звучали последние звуки голоса и кифары, когда поднялись из-за стола гости Мегакла посмотреть на певца.

А он стоял молодой и стройный, с черными кудрями и гордым взглядом.

- Кто сложил эти песни? - спросили гости.

- Я слышал их, - отвечал рапсод, - еще мальчиком в родной Эанфии от Демада, изгнанника из Афин.

На другой день морем через Коринфский залив в маленькую Эанфию поехали трое богатых юношей, чтобы почтить Демада, как полубога.

- Он должен быть высок, как эта мачта! - говорил один из них, сияя глазами.

- Он должен быть могуч, как это море в бурю! - говорил другой.

- Он должен быть прекрасен, как вечерняя звезда на этом небе! мечтательно говорил третий.

В маленькой Эанфии им показали Демада, изгнанника из Афин.

На грязной циновке на дворе сидел дряхлый калека. Голова его серела остатками спутанных, всклокоченных волос.

Черными, костлявыми руками сосредоточенно и жадно искал он в изорванной тунике паразитов.

1898

ПРИМЕЧАНИЯ

В настоящий сборник Сергея Николаевича Сергеева-Ценского вошли произведения, написанные им в разные годы, начиная от первого стихотворения в прозе "Полубог", и завершается том романом "Весна в Крыму", над которым писатель работал в последние дни своей жизни.

Трудно, разумеется, в одной книге показать все многогранное творчество С.Н.Сергеева-Ценского, для этого потребовался бы не один десяток томов, но то, что включено в эту книгу, достаточно ярко показывает сложный, более чем полувековой творческий путь писателя и позволяет читателю оценить стиль, мастерство и особенности художественных приемов великого мастера русской прозы.

ПОЛУБОГ. Стихотворение в прозе. В автобиографии, написанной в 1958 г., Сергеев-Ценский писал: "Печататься начал я в 1898 г. и первыми печатными произведениями моими были стихотворение в прозе "Полубог" и сказка "Коварный журавль". "Полубог" появился в одном иллюстрированном еженедельнике, а "Коварный журавль" в приложении к детскому журналу "Родник". Эти приложения из отдельных книжечек и назывались "Читальня народной школы". Печаталось: журн. "Освободительное движение", 1906, № 1; "Всемирный вестник", 1908, № 1; сб. Чтец-декламатор, Спб., 1909; альманах "Наши дни", Спб., 1911; "Живая вода", Воениздат, 1963; Повести и рассказы. Симферополь: Крымиздат, 1963.

В.К.Козлов