Джуд Деверо

Приглашение

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Джеки была счастлива, потому что вела самолет. В парящем полете высоко над землей, догоняя ветры и щурясь на заходящее солнце, Джеки и самолет напрягали все силы. Джеки двигалась, и самолет двигался, потому что тело самолета было частью ее тела, и она могла управлять им точно так же, как она двигает своими руками и ногами — не задумываясь. Улыбаясь, она накренила самолет на одно крыло, чтобы насладиться видом высокогорной пустыни Колорадо.

В первый момент она не могла поверить своим глазам: в центре этого «не знаю где», в удалении от любой дороги на многие мили, находился автомобиль. И, размышляя о том, что машина, видимо, брошена, она развернула самолет, сделав поворот через крыло, чтобы на этот раз разглядеть все получше. Вчера машины здесь не было, так что, может быть, кто-то нуждается в помощи.

Она опустилась ниже, так низко, насколько могла рискнуть, но стволы пиний, выросшие здесь до 20 футов, помешали ей удержать нужную высоту. Она зашла на второй круг и увидела, что в тени автомобиля стоит человек, который приветственно машет ей рукой.

Улыбаясь, она развернула свой самолет, направляясь на базу, домой. С ним все в порядке, так что, как только она посадит машину на полосе в Этернити, она позвонит шерифу, чтобы послали помощь терпящему бедствие путешественнику.

В душе она посмеивалась, потому что путешественники часто оказывались в бедственном положении в Колорадо. Они разглядывают плоский ландшафт по обеим сторонам дороги и смело решаются подъехать к природе поближе. Но при этом не принимают во внимание колючки величиной с мизинец и острые камни, острия которых не стачиваются даже сильными сезонными ливнями.

Она не следила за тем, что делает, может быть, из-за того, что смеялась, и поэтому не заметила птицу величиной с ягненка, которая залетела прямо в пропеллер. Сомнительно, что она сумела бы избежать столкновения, но хотя бы попыталась. Но что случилось — случилось. Только что она подлетала к дому, и вот уже птичьи перья и кровь заляпали ей защитные очки, а самолет пошел вниз.

Джеки была хорошим пилотом, одним из лучших в Америке. И несомненно у нее была большая практика с тех пор, как в восемнадцать лет она получила лицензию на вождение, сейчас, в тридцать восемь, она была асом. Столкновение с этой птицей напрочь выбило из нее все знания и мастерство. Поэтому, когда мотор зачихал, Джеки знала, что управление потеряно — она валится мертвым грузом.

Быстро сорвав защитные очки, чтобы хоть что-то видеть, она приглядывалась, нет ли местечка для посадки. Ей годилось любое широкое, хорошо просматриваемое место, без деревьев и камней, которые могли бы оторвать крылья самолета.

Единственную такую возможность давала старая дорога в город-призрак Этернити. Она не знала, что выросло на ней или какой мусор нанесло на эту дорогу, заброшенную много лет назад, но другого выбора у нее не было. В мгновение ока она направила нос машины на «взлетно-посадочную полосу» и стала снижаться.

Она увидела валун, загородивший дорогу и перенесенный сюда весенней льдиной, и она только молилась, чтобы самолет остановился до удара об этот дурацкий камень.

Но удача ей не улыбнулась — она врезалась в него. При ударе она услышала болезненный хруст разваливающегося пропеллера. Думать о чем-либо она не могла. Ударившись головой о приборную доску, она отключилась.

Затем Джеки поняла, что ее поднимают две очень сильные мускулистые руки и выносят из самолета.

— Вы мой рыцарь-избавитель? — спросила она сквозь дремоту. Она почувствовала, как что-то теплое стекает с ее лица. Когда Джеки подняла руку, чтобы стереть это, она решила, что кровь, но у нее что-то случилось со зрением, да и смеркалось слишком быстро, чтобы разглядеть.

— Я сильно ранена? — спросила она, зная, что мужчина не захочет говорить ей правду. Она видела пару раз людей, искалеченных в авиакатастрофе. Они лежали при смерти, но их уверяли, что завтра они будут в полном порядке.

— Не думаю, — ответил мужчина, — мне кажется, что вы только ударились головой и слегка ее разбили.

— О, ну тогда у меня все в порядке. Крепче моей головы нет ни у кого.

Мужчина все еще нес ее, и казалось, что он совсем не замечает тяжести ее тела. Она же только чувствовала, как у нее кружится голова. Она повернула голову назад, чтобы посмотреть на него. В меркнущем свете дня он выглядел необыкновенным. Потом Джеки припомнила, что она только что разбила голову при аварии самолета. Она знала о нем главное — у него три головы и шесть глаз. Ей повезло, как никому на свете: разбившись посреди этих акров «не знаю где», быть спасенной красивым мужчиной.

— Кто вы? — спросила она тупо, потому что вдруг почувствовала, что засыпает.

— Вильям Монтгомери, — ответил он.

— Монтгомери из Чендлера?

Когда он подтвердил это, она прижалась к его широкой груди и затихла довольная. По крайней мере теперь у нее не было подозрений в его намерениях. Если это Монтгомери из Чендлера, тогда он благороден и честен и никогда не обратит эту ситуацию во зло. У Монтгомери во все времена были доброе имя и надежность.

Отойдя на какое-то расстояние от самолета, они подошли к его машине, силуэт которой она смутно угадывала в сумеречном свете. Он заботливо усадил ее на землю и, держа за подбородок рукой, заглянул ей в глаза.

— Я хочу, чтобы вы оставались здесь и ждали меня. Я пойду принесу одеяла из машины, а потом разожгу костер. Если вы не появитесь на летном поле, вас кто-нибудь будет разыскивать?

— Нет, — прошептала она. Ей понравился его голос и обаяние его властности. И он заставил ее почувствовать, что уж он-то позаботится обо всем, включая и ее самое.

— Я рассчитывал провести здесь ночь, поэтому меня тоже искать не будут, — сказал он. — Я хочу, чтобы вы не спали, пока я отлучусь. Вы меня слышите? Если у вас сотрясение мозга и вы уснете, то можете не проснуться. Понимаете?

В полудреме Джеки кивнула и увидела, как он уходит. Этот мужчина очень хорошо выглядит, только и успела она подумать, потому что сползла на землю и сразу же заснула. Буквально секунду спустя он тряс ее.

— Джеки! Жаклин! — повторял он до тех пор, пока она не открыла нехотя глаза и не взглянула на него.

— Как вы узнали мое имя? — спросила она. — Мы встречались раньше? Я знаю стольких Монтгомери, что не могу справиться с их именами. Билл, так, кажется, ваше имя?

— Вильям, — сказал он твердо. — Да, мы встречались раньше, но я не думаю, что вы вспомните. Это была не знаменательная встреча.

— Не знаменательная встреча, — повторила она, снова закрывая глаза, но Вильям посадил ее, накрыл ее плечи одеялом, а потом стал растирать ей руки.

— Не спите, Джеки, — сказал он, и она с усилием прислушалась. — Не спите и разговаривайте со мной. Расскажите мне о Чарли.

Она перестала улыбаться при упоминании имени мужа.

Чарли умер два года назад.

Вильям собирал топливо для костра, наблюдая за ней. Совсем стемнело, поэтому он с трудом находил на земле ветки чойи и валежник. Он много раз встречал ее мужа, который ему очень нравился: такой большой и сильный седой человек, который любил хорошо посмеяться, хорошо поесть и хорошо выпить, а летать мог на всем, что можно было поднять в воздух.

И теперь, глядя на нее, такую вялую, он понимал, что ее нужно разогреть — теплом снаружи и едой изнутри, и не дать ей заснуть. Ясно, что сейчас она в состоянии шока, а в сочетании с ее травмой это может не позволить ей увидеть новый рассвет.

— Джеки! — сказал он резко. — Какая ложь была самой большой из всех, что вы когда-нибудь говорили?

— Я не лгала, — ответила она сонно. — Но это сложно. Всегда проговоришься.

— Конечно, вы лгали. Все лгут. Вы хвалили на женщине шляпку, хотя шляпка была страшная. Я спрашиваю вас не о том, лгали вы или нет. Я только хочу знать, какая ложь была главной.