- Мне нужно поговорить с вами, Лера, - сказал он тоном, сухим, как двухнедельная корка хлеба.
- Конечно, - вежливо кивнула я.
- Я узнал, что Костя, м-м-м... в некотором роде... сделал вам предложение?
Я опять кивнула, внутренне закипая.
- Вы беременны?
- Нет, - я в упор смотрела ему в глаза, удивляясь тому, насколько же я терпеть не могу эту семью. - Вы можете не беспокоиться, Николай Николаевич, я за Костю не собираюсь выходить замуж, - и добавила, не дожидаясь, пока он начнет предлагать мне деньги, чтобы я оставила в покое его чадо: - Мы закончим тренировки и я немедленно уеду от вас.
Он молча кивнул и так же молча убрался из комнаты. Чудные, чудные люди!
Ближе к вечеру Костя сообщил мне, что к ним приезжают гости и не взирая ни на какие мои возражения, положил на кровать превосходное черное платье и коробку с туфлями. Скрипя зубами от злости, я решила в последний раз порадовать семейство Калугиных своим светлым обществом и покинуть их дом на следующий же день. Длинное шелковое платье превосходно сидело на мне, облегая талию, бедра и свободными складками ниспадая почти до пят. Я надела черные шпильки, распустила волосы и тщательно накрасившись пошла в бело-голубую гостиную, в которой великие Калугины принимали своих, должно быть, не менее великих гостей.
Дверь в ярко освещенную гостиную была распахнута настежь, я вошла и застыла пороге. За уставленным хрусталем столом, восседал Владимир Михайлович собственной персоной, только на этот раз одет он был в темно-серый, а не в зеленый костюм.
Глава девятая.
Увидев меня, Костя соизволил подняться, подойти и протянуть мне руку.
- Познакомьтесь, - сказал он - это моя невеста Ва...
- Валентина, - перебила я, приходя в сознание. Я посмотрела Косте в глаза, надеясь, что он поймет немую просьбу и не назовет моего настоящего имени. Костя едва заметно кивнул, хотя явно не понял, в чем дело. Он подвел меня к столу где рядом с Владимиром Михайловичем восседала солидная дама в немыслимом фиолетовом туалете.
- Владимир Михайлович Куралов, - сказал Костя, - его супруга Елена Станиславовна Куралова.
- Очень приятно, - улыбнулась я, стараясь взять себя в руки. Присев за стол, напротив г-на Куралова, я снова почувствовала знакомый дорогой запах, исходивший от него. Взгляд Владимира Михайловича цепко скользнул по мне, на мгновение задержавшись на вырезе платья, и он растянул губы в улыбку.
- Мои искренние поздравления, Костя, - сказал мерзавец, - божественной красоты девушка, ты счастливчик.
- Спасибо, - с равнодушной вежливостью сказал "счастливчик".
- Привез я из Лондона уникальный коньяк, - сказал Николай Николаевич, - предлагаю отведать.
- Предложение принято! - Владимир Михайлович повернулся к неподвижно сидевшей супруге. - Дорогая, ты коньяк будешь или вино?
- Вино, - ответила дорогая, бесцветными глазами рассматривая вазу на столе. Она рассматривала именно вазу, а не цветы в ней.
- Еленочка не пьет крепких напитков, - Владимир Михайлович ловко открыл бутылку французского вина, Николай Николаевич отвинтил коньячную крышку, а Костя догадался поинтересоваться, что же буду пить я. Я выбрала коньяк, он мне был просто необходим. Дружно выпили, быстро слопали все что было на столе и повели ничего не значащие беседы. Еленочка в разговорах не участвовала, она скользила рыбьим взглядом по интерьеру гостиной и курила одну за другой длинные черные сигареты. Я пару раз пыталась с нею заговорить, но она отделывалась какими-то общими тусклыми фразами, и я прекратила свои попытки. Улучив момент, я прошептала Косте на ухо:
- Давай выйдем на минуту, а?
Он кивнул, поднялся и, извинившись, повел меня на выход. Мы прошли на кухню, я вытащила из холодильника початую бутылку мартини и налила себе полный бокал.
- Что случилось? - он сложил руки на облаченной в пиджак от Кардена груди и прислонился к дверному косяку.
- Костя, - я сделала большой глоток, - этот Владимир Михайлович, чем он занимается? Где работает?
- Он подполковник КГБ, а что?
- Да так, ничего, просто интересно стало, - я допила мартини. Пойдем?
Мы вернулись в гостиную. Коньяк уже прикончили и Николай Николаевич распечатывал следующую бутылку.
- Ребята, - сказал Николай Николаевич, - на выходных Владимир Михайлович всех нас приглашает к себе на дачу, у них с Еленой Станиславовной юбилей - тридцать лет семейной жизни!
- Поздравляем! - ослепительно улыбнувшись сказала я, - Мы обязательно, непременно приедем!
Николай Николаевич посмотрел на меня слегка недоуменно. В моей душе все ликовало, о таком сумасшедшем везении я даже и не мечтала. До выходных оставалось три дня и за это время мне надо было приобрести фотоаппарат, диктофон и пистолет. Я была так счастлива, что даже Елена Станиславовна показалась мне милой и красивой. Мне очень захотелось сделать ей какой-нибудь комплимент, но за весь вечер я так и не придумала, какой именно.
Ближе к одиннадцати вечера они засобирались, распрощались и уехали. Прихватив с собой остатки коньяка, я закрылась в своей комнате и снова позвонила Вовке. На этот раз он оказался дома. Сославшись на нетелефонный разговор, я попросила его встретиться со мной у метро. Вовка согласился. Я не знала, слушает ли кто-нибудь наш разговор по параллельному, поэтому быстренько попрощалась и повесила трубку. Настроение было хоть куда! Переодевшись в пижаму, я завалилась в кровать и, попивая коньяк, принялась обдумывать план действий. Пару раз в дверь стучал Костя, но я не открыла.
Не взирая на уникальность лондонского коньяка, похмелье после него было такое, словно я весь вечер пила дешевую водку. Немилосердно тошнило, голова разламывалась, и при каждом движении в глазах темнело. Приняв душ, я оделась и пошла поискать аспирин или любое средство от похмелья. На кухне за столом сидел Николай Николаевич и трясущимися руками бросал в стакан с водой большие плоские таблетки.
- Доброе утро, - сказала я.
- Доброе, - дождавшись, пока таблетки с шипением растворятся, он залпом выпил воду. Видать и ему заграничный коньячок не пошел. Я сделала себе такую же шипучую смесь и сообщила, что мне надо ненадолго уйти. Озабоченный своим состоянием, Николай Николаевич кивнул, сказав, что дома кто-нибудь да будет, так что дверь мне откроют.
Я быстро собралась и радуясь, что мне не встретился Костя, вышла на улицу. Я так давно не была на свежем воздухе, что голова закружилась и даже перехватило дыхание от морозного воздуха и пронзительного запаха свежего снега.
До метро я прошлась пешком, за это время немного успокоились головная боль и тошнота. Вовка уже топтался у телефонов автоматов и смотрел по сторонам. Заметил он меня, только когда я подошла вплотную.
- Лер, никак не могу привыкнуть к твоему виду! - Володя поцеловал меня в щеку. - Привет!
- Привет, пойдем куда-нибудь в кафе.
Мы перебежали через дорогу, вошли в небольшое бистро и взяв по чашке кофе, присели за столик.
- Володь, - сразу приступила я к делу, - помоги мне купить качественный фотоаппарат и самый чувствительный и маленький диктофон, который только существует. И пистолет.
- Опять ты за свое?
- Да, друг мой, да. Вчера к Калугиным приходили гости, респектабельная супружеская пара, он - подполковник КГБ.
- Ну и что?
- А то, меня избили на даче этого подполковника и он отдал приказ своим барбосам прикончить меня в лесу!
Вовка чуть не подавился кофе.
- Ты уверена?!
- Конечно.
- А ты не могла перепутать?!
- Нет уж, ни за что!
- Вот это да! Он тебя, разумеется, не узнал?
- Разумеется. На выходные мы приглашены на дачу, на юбилей счастливой семейной жизни господ Кураловых. Я так обрадовалась, прямо не знала куда себя деть от восторга.
- А это не опасно? Вдруг он тебя все-таки узнает?
- Исключено, он даже голоса моего не слышал, я тогда уже толком говорить не могла, тем более, связать меня ту со мною нынешней, да плюс ещё Калугины, нет, я совершенно спокойна. Так ты поможешь мне купить все необходимое?