Как-как… один, два, три, четыре… Еще, я считал, что аккуратнейший прямой пробор на его бесцветной голове нуждается в лечении миксером с шампунем для жирных волос.

— Уверен, во всем виновата мода.

— Быть может… Мне пора идти, — сказал он так, будто я умолял его остаться. У меня не было желания его задерживать. Он встал и зашагал прочь.

Техник, не оглядываясь, удалялся, а я по-прежнему чувствовал на себе его взгляд. Меня передернуло — мерзотное ощущение…

Я потряс головой.

Черт! Он на ходу наблюдал за мной, глядя в плоскую зеркальную полуколонну, разделявшую выходы из зала ожидания. Кто-то из пассажиров оставил на дороге клетку с кошкой. Запнется?

Неудача: перешагнул. Но зато перестал пялиться.

Ну всё, ушел окончательно.

Запищал комлог. Это был Ларсон с рассказом об убийстве Великого Мак-Магга. Рассказ пришел в письменной форме, местами чувствовался стиль его супруги — мальчики кровавые в глазах и т.д. Бррр…

В конце письма Ларсон просил при случае разузнать что-нибудь о Великом Мак-Магге. Оказывается, фокусник летел на Хармас одним рейсом со Сведеновым.

Поручения множились, как перед походом в супермаркет без Татьяны, но с ее ведома. Я мысленно освежил список поручений. В порядке убывания важности:

Всё, вроде ничего не упустил.

В справочной сказали, что «Монблан» причаливает через два часа. Капитаном на нем по прежнему Харриган — его не уволили, он не заболел и не попал в астрокатастофу.

— Дайте контактный номер местного представительства Фаонского Страхового Общества, — потребовал я.

— По частным компаниям справок не даем, — ответил робот, и в его голосе сразу появились живые, человеческие интонации.

— Сдохни, скотина, — вполне по-человечески пожелал я ему.

— Второе слово не идентифицировано, пожалуйста переформулируйте вопрос, — попросил робот бесстрастно.

Я прошел в зал билетных автоматов. Там было пусто, поскольку, как я уже сказал, пассажиры предпочитают резервировать билеты заранее. От билетного автомата я надеялся добиться условий страхования имущества и контактный номер ФСО. Какой-то хмырь в промасленном комбинезоне подумал, что я собираюсь купить билет до Хармаса. Он встал рядом и, скривив губы в мою сторону, прошептал:

— Индивидуальный рейс. Два дня против четырех. Те же деньги. Идет?

— Лицензия есть? — спросил я громко.

— Забыли, — прошептал он и куда-то испарился.

Два дня против четырех означает приблизительно вчетверо большее ускорение. Однажды я воспользовался такой частной посудиной. На «индивидуальный» рейс пришло шесть пассажиров вместо допустимых трех. «Ничего, — сказал капитан, — ускорение так вас сплющит, что вы не заметите тесноты». И он оказался прав: я вообще ничего не заметил, потому что выключился вплоть до посадки.

Контактный номер ФСО я все-таки нашел. Ответил мне вежливый господин по фамилии Элвис. Я сказал, что он-то мне и нужен. Элвис обрадовался и объяснил, как найти его контору.

Господин Элвис, вместе со столом и креслом, парил в бескрайнем голубом небе. За его спиной парили гигантские золотые буквы "Ф", "С", "О". Белый полукруглый пол обрывался пропастью за полметра до стола.

— Вы, кажется, уже на пути в рай, — сказал я, высматривая за его спиной белые крылышки. Нимба не было, это точно.

— Грустная шутка, — кивнул Элвис. Он был молод, судя по румянцу на гладких щеках — здоров, и раньше времени в рай не собирался. — Чем могу быть полезен? Наша компания предоставляет целый спектр услуг…

Стол подплыл к полу или пол к столу — я не заметил и не почувствовал.

— Я не за этим, — и я назвал себя.

— Детектив?

— Да, нанятый вашим руководством.

— Я уже все рассказал нашему следователю, — быстро пробормотал он.

— Хм, странно, что вас не уволили… Сейчас меня интересует Сведенов. Как вы с ним познакомились?

Вопрос уже сам по себе подразумевал сговор. Стол, кресло и Элвис отшатнулись.

— Он наш постоянный клиент, — пролепетал он.

— Давно?

— Еще до моего прихода на эту должность.

— И он зашел к вам, чтобы застраховать шкатулку?

— Нет, нет, — запротестовал Элвис, — такими мелочами представительство не занимается. Если бы полис выписывал я, ошибки бы не произошло. Дело в том, что страховку на имущество в капитанском сейфе оформляет компьютер после того, как пассажир подтвердил, что намерен лететь данным рейсом и что он согласен с условиями страхования. Предоставление капитанского сейфа — это своего рода дополнительная услуга. Сведенов воспользовался ею, когда подтверждал бронь. А к мне он заходил подписать полис на груз в контейнере.

— Что он вез?

— Как всегда: картины, антиквариат разный…

— И пропавшей шкатулки вы не видели?

— Ни в коем случае! Шкатулку, насколько мне известно, принимал второй пилот.

— Ладно. Итак Сведенов зашел оформлять полис на картины. Дальше что?

— Ничего. Все документы уже были подготовлены нашим центральным офисом. Требовалась только его подпись. Я сказал ему, что контейнер погружен на корабль, все таможенные формальности соблюдены, ему нечего беспокоиться…

— А он выглядел обеспокоенным?

— Нет, не выглядел! Это выражение такое «вам не о чем беспокоиться» — вежливое… впрочем, я вижу, вежливость в вашей конторе не в цене. А у нас — в цене. И я сказал ему: «Господин Сведенов, не извольте…»

— Понял, не трещи!

Он сам виноват — сказал, что хорошим манерам меня не учили. Значит, так тому и быть.

— И больше вы ни о чем не говорили?

— О страховке — нет.

У Элвиса затряслась правая щека. В его-то годы — и уже нервный тик.

— Тогда о чем?

— Он спросил, где находится медпункт.

— А вы тут же предложили ему застраховать здоровье…

— Нет. Зачем страховать больного человека? — искренне удивился Элвис.

— Согласен, мое предположение выглядит глупо. Он был болен?

Элвис задумался.

— По-моему, ему нездоровилось. Теперь я припоминаю… Я спросил его, что с ним. Он ответил, что все в порядке, мол, требуется небольшая консультация. Я объяснил, как найти медпункт. Больше мы не разговаривали — он сразу ушел.

— С чего вы взяли, что ему нездоровилось, если он сказал, что все в порядке?

— Выглядел он бледновато. И тяжело дышал. Я тогда подумал, что он запыхался. До конца посадки оставалось минут пятнадцать.

— Запыхавшиеся люди не бледнеют. Скорее, они краснеют. Вам это не пришло в голову?

— Теперь пришло…

— И теперь вам кажется, что он нервничал.

— Вероятно, да…

— Вероятно кажется или вероятно нервничал?

— Нервничал.

У Элвиса затряслась левая щека, правая — перестала.

— Так какого черта вы болтаете тут мне, что он ни о чем не беспокоился? — С этими словами я сошел с пола, ступил на голограмму неба и шагнул к столу. — Издеваетесь над следствием, да? — Я употребил любимое выражение инспектора Виттенгера.

Элвис вцепился в край стола. Он подумал, что сейчас я схвачу его за шиворот и вытащу из-за стола — так поступают все разъяренные детективы.

— Я имел в виду, что он не беспокоился насчет страховки. Я только страховку имел в виду, больше ничего, поверьте…

— Элвис, — внушал я ему. — Я сейчас спасаю твою задницу. Как ты заметил, я интересуюсь Сведеновым, а не тобой. Если мне по-прежнему придется вытаскивать из тебя слова клещами, я займусь тобою лично. Уяснил?

— Да, господин… господин детектив, уяснил.

— Ты отправил его в медпункт. А он?

— Н-незнаю… сказал спасибо и ушел.

— Куда?

— Думаю, в медпункт.

— Но ведь до посадки оставалось пятнадцать минут. Когда бы он успел?

— Может, не пятнадцать, может — двадцать… — засомневался вконец задерганный Элвис.