Глава 7
БОЛОТНЫЙ НАГЛЬБААР
Утро выдалось хмурым и ветреным, словно сама природа была против того, чтобы росомоны по собственной инициативе отправлялись в логово чародея. Вышата ворчал, что это дурной знак, но кудесник с ним не согласился.
— Природа оплакивает тех, кто сгинул из-за проклятого чародея, а вовсе не вас, отправляющихся покарать его, — сказал он.
Прощание было недолгим: чего переливать из пустого в порожнее? Итак каждому ясно, что дело они задумали не просто рискованное, а скорее безумное. И никто бы не отважился предсказать результат этой затеи. Все надеялись на магическое слово «авось» да на невероятное везение.
С этим и расстались.
Ехали молча, надвинув на головы капюшоны длинных, выделанных из бычьей кожи, непромокаемых плащей. Вышата с Милавом следовали во главе большого отряда (впереди них только охранение дорогу внимательно изучало). За ними следовали Кальконис и Ухоня, завернутый в такой же плащ, как и у всех, чтобы не выделялся в общей массе, а главное — не пугал лошадей, которые, хоть и не чуяли в ухоноиде свирепого хищника, все же воспринимали его облик с опаской.
— Сколько времени займет дорога? — спросил Вышата, когда ему надоело молчать.
— До страны Виг недели три, а там остается только гадать, — отозвался Милав. — Наши купцы туда не ходят — слишком много разбойного люда. Да и места те весьма дурной славой пользуются.
— Аваддон?
— Не только он. Там вообще дела темные творятся. Торговцы рассказывают ужасные вещи: целые караваны с людьми, товаром и животными пропадают. И никаких следов! Случалось, что и целые армии исчезали…
— Ну, это уж враки, — перебил Вышата, — ни за что не поверю, что целое войско может бесследно исчезнуть!
— А события в крепости Годомысла?
— Это ничего не доказывает, там многие продолжали биться и после ужасного колдовства…
— Тогда тем более непонятно: куда может столько народа пропасть, и никто — ни сном ни духом?!
— Так-то оно так, — проговорил Вышата, — но ведь может статься, что все эти россказни — только сплетни и слухи, специально кем-то распускаемые!
— И это не исключено, — согласился Милав.
— Ладно, не будем гадать. Дорога наша неблизкая, пока до вигов доберемся, многое станет понятным…
Но дорога приносила одни только вопросы. Неожиданности начались сразу же после того, как многочисленный отряд пересек земли дружественных росомонам полионов. Было это на одиннадцатый день пути. К Вышате подъехал старшина охранного разъезда.
— Замил-слухач говорит, что за нами уже два дня кто-то наблюдает, сказал он. — Я дважды высылал разведчиков, но они никого не нашли. Как прикажете поступить?
Вышата ответить ничего не успел, потому что любознательный Ухоня, сующий свой полуматериальный нос в каждую щель, нагло вклинился в разговор и предложил свои услуги:
— Дайте мне с ними разобраться! Уж от меня не уйдут!
Вышата вопросительно посмотрел на Милава. Кузнец пожал плечами дескать, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы родителей не клевало! Ухоня немой диалог расценил как разрешение взять в полон неуязвимых шпионов и ринулся в заросли, словно кот за мышкой.
Некоторое время все было спокойно, а потом из леса раздался такой визг, что отряд замер и приготовился к отражению врага. Но биться ни с кем не пришлось. Из густых зарослей выпрыгнуло оплетенное паутиной и травой тело ухоноида — все в какой-то вонючей жиже. В пасти Ухоня нес что-то непонятное. Отряд спешился. Ухоне навстречу шагнули Вышата с Милавом. За их спинами прятался Кальконис (сэр Лионель был личностью весьма любопытной, но не настолько, чтобы ставить любопытство выше собственной безопасности!)
Ухоня положил трепещущую добычу на траву и прижал массивной лапой.
— Вертлявый, — самодовольно пояснил он, — убежать может.
— А кто это? — осведомился Вышата, который, сколько ни разглядывал пленника Ухони, никак не мог понять, что же это такое.
Милав шагнул вперед, наклонился над охотничьим трофеем ухоноида и…
«Болотный нагльбаар, хищник, живет в северных болотах страны Гхот, питается исключительно болотными змеями, разумом не обладает, однако развитые инстинкты способны выдать его даже за человека-карлика. Способен произносить отдельные фразы, услышанные им где-либо. Очень коварен. Очень опасен».
Милав передал «полученную» информацию на ухо Вышате, чтобы не смущать воинов. Тысяцкий спросил Ухоню:
— Как тебе удалось поймать его?
Ухоня выпятил грудь, на мгновение забыв, что он тигр, а не павлин.
— Их там целый выводок, — пояснил он. — Вот, ухватил самого бестолкового.
Вышата с Милавом переглянулись.
— А где они прячутся? — вновь спросил Вышата.
— По-разному. В основном в сырых местах. А ползают что твои змеи! Поэтому следопыты их и не обнаружили.
— А остальные где? — спросил Милав, украдкой оглядываясь вокруг.
— Разбежались, — ответил Ухоня. — Они бегают быстрее ящериц на горе Таусень. Но думаю, что их не более полудюжины было. Да вы не волнуйтесь — я их всех к вечеру повылавливаю!
Вышата с сомнением посмотрел на ухоноида, но ничего не сказал.
Зато Милав обратил внимание на то, что болотный нагльбаар в продолжение всего диалога внимательно наблюдает за ними. Кузнец резко наклонился к нему и, глядя прямо в оранжевые зрачки, спросил:
— Говори! Кто ты?!
Нагльбаар сощурил глаза, заерзал под огромной лапой Ухони-тигра, и окружающие услышали знакомый голос:
— Как тебе удалось поймать его?
Все в замешательстве отпрянули — голос точь-в-точь повторял фразу тысяцкого, произнесенную им всего несколько минут назад.
— Демоны… — сказал кто-то.
В воздухе повисла тревожная тишина — многие из воинов были участниками осады крепости Годомысла Удалого, когда там отсиживался Аваддон, и не понаслышке знали о черном колдовстве. Положение спас Ухоня. Он придавил нагльбаара так, что тот заверещал, и сказал, громко клацнув зубами:
— Подумаешь — демоны! Эка невидаль! Говорю же вам — сегодня к вечеру я их всех переловлю!
— Переловит, — согласился Милав.
Вышата выделил в распоряжение ухоноида одного десятского с воинами, и Ухоня пообещал план по отлову болотной нечисти даже перевыполнить.
— Это из-за доверия, которое вы мне оказали, — торжественно объявил он и торопливо исчез в кустах — солнце перевалило за полдень, и на реализацию обещания у Ухони оставалось не так уж много времени.
Многочисленный отряд продолжил путь. Однако атмосфера беспечности теперь сменилась ожиданием неприятных неожиданностей.
— Что ты об этом думаешь? — спросил Вышата, прислушиваясь к лесным звукам.
— Думаю, что о нашем походе знали еще тогда, когда мы в остроге Выпь находились, — ответил Милав.
— Неужто ты подозреваешь кого?! — Тысяцкий даже привстал в стременах.
— Своим верю, как себе, но в остроге много всякого люда обитает.
— И то верно! — согласился Вышата и как-то сразу успокоился.
— Что с нагльбаарами делать будем? — спросил Милав после недолгого молчания.
— Завтра в крепостицу одну пребудем, — сказал Вышата, — там у меня товарищ давнишний воеводит — ему и сдадим наш груз. А ты и вправду веришь, что Ухоня их всех переловит?
— А ты, значит, сомневаешься? — повернулся Милав к Вышате.
— Не то чтобы сомневаюсь, но…
В этот миг где-то позади раздался знакомый истошный визг. Милав победно улыбнулся, а Вышата озадаченно почесал за ухом.
— Дела-а-а… — произнес он задумчиво.
ШЕПОТ?
— Он не удивился тому, что любая мысль, рожденная мозгом, продолжает жить в пространстве после того, как покинет голову?
— Нет, его это не удивляет. Ему трудно дается понимание того, что все это может быть отнесено и к человеческому взгляду, что и физические частицы взора не исчезают после изменения объекта наблюдения.
— Хорошо, нужно дать ему немного больше времени, иначе информация окажется погребенной под мусором сомнений.