Островский Б

Принять решение

Б.Островский

Принять решение

На стене - зеленоватый циферблат больших часов. Сообщение уже десять минут в пути. Но путь сюда долог: от излучателя на Земле до телеприемника на Титане луч идет, семьдесят минут.

Нужно ждать еще шестьдесят долгих минут, и я сижу в кресле, перед часами.

Азбука: когда ждешь, каждая минута кажется часом. Но от понимания азбучности истина не перестает быть истиной.

Год назад я тоже ждал. Тогда время летело стремительно.

Тогда я просто физически ощущал, как тают минуты, как они исчезают, уходят в ничто.

Хорошо помню, как время рванулось вперед. Это произошло внезапно, в какое-то мгновение. От Титана до "Диска-2" скорт шел на автонавигационном управлении. Но посадка на пневматические станции - каверзное дело. Я отключил автоматы. Они услужливо выдвинули панель ручного управления и дали свет на посадочный экран. Я увидел "Диск-2", увидел цепь красных аварийных огней - и с этого момента время устремилось вперед...

* * *

В исследовательском комплексе Сатурна - две базы на спутниках и одиннадцать автоматических станций типа "Диск". Год назад таких станций было пять, и они работали c перебоями. Автоматы на них не были отрегулированы; почти непрерывно что-то портилось, и тогда мы, бросив все плановые работы на базе, отправлялись устранять очередную неисправность.

Пневматические станции типа "Диск" похожи на спальный мешок размером с футбольное поле. Мешок этот начинен бесчисленным количеством исследовательской аппаратуры, размещенной в изолированных камерах. Если контрольная аппаратура станции выходит из строя, не так-то просто определить, где и что испортилось.

"Диск-2" досаждал нам, пожалуй, больше, чем другие станции. Аварии на "Диске-2" носили особо ехидный характер. Обычно они происходили, когда "Диск-2" прятался в радиотеии Сатурна.

Так было, и в тот раз. Мы приняли аварийный сигнал, уже через несколько минут связь со станцией прервалась.

Мы не успели узнать, что там случилось.

Тогда у нас были трехместные скорты, но я вылетел один.

В тот день я был единственным относительно свободным человеком на базе.

Кто-то оставил в кабине скорта "В мире безмолвия" Кусто. Я листал эту книгу ( на базе почти не оставалось времени для чтения), пока автоматы вели скорт. Но посадку на пневматическую станцию лучше призводить самому.

Автоматы выдвинули панель ручного управления, включили посадочный экран. Я увидел "Диск", опоясанный цепьюкрасных аварийных огней, и на нем конусообразный корпус галактического разведчика.

Их было всего семь или восемь, таких кораблей, и ни один из них не должен был, не мог оказаться здесь у Сатурна.

И все-таки он здесь был.

Я чудом посадил скорт на смятую гармошкой посадочнуюплощадку. Выбравшись из кабины, я включил ранцевые ракеты и с каким-то странным ощущением нереальности происходящего полетел к кораблю. Хинитовая поверхность гигантского конуса отражала тревожный багровый свет аварийных огней.

Я повис над кораблем. Казалось, вот сейчас по хинитовому покрытию пойдет трещина, откроется шлюзовая камера, выйдут люди. Но корабль молчал.

ОТКРЫТЬ шлюзовую камеру я не мог. Оставалось одно; осмотреть станцию и вернуться на Титан за помощью.

Даже отсюда, сверху, было вгппо, как сильно повреждена станция. Лопнувшие отсеки во многих местах обнажили ее металлический остов.

Через сплющенный входной тамбур я проник в главный коридор станции. Прежде всего следовало убедиться в исправности аппаратуры, хранившей собранную станцией астрофизическую информацию. В бронированном отсеке киберцентра я увидел неподвижные стрелки приборов. Нетерпеливо мигали лампы аварийных индикаторов. Я включил резервную систему управления. Киберцентр снова работал. На экранах возникали контрольные карты...

Я ждал, что станция серьезно повреждена, иначе и не могло быть. Но я не думал, что повреждены почти все отсеки "Диска". Азот, наполнявший отсеки, уходил в космос сквозь бесчисленные микротрещины в оболочке станции. Регенеративная система, восполнявшая утечку газа; работала на предельном режиме. Но давление падало, и я ничего не мог сделать.

Сколько еще может продержаться "Диск"?

Киберцентр не дал ответа. А от него зависело все. При сильных повреждениях разрушается несущий каркас станции: "Диски" буквально лопаются, взрываются. Если это произойдет, сила отдачи отбросит корабль в космос (а может быть, к Сатурну), найти его будет чрезвычайно трудно, почти невозможно.

Я шел по тихим, сумрачным коридорам станции, тускло освещенным редкими плафонами. Станция походила на старый заброшенный корабль. Казалось, корабль скребется о песчаное дно и в его черных трюмах стонет ржавая вода.

Лифт доставил меня вниз, в реакторный отсек. Я не считаю себя трусом, но и не верю, что существуют люди, которым неведомо чувство страха. Достаточно было одного взгляда на приборы, чтобы понять: реактор неуправляем, "Диск" может взорваться в любую минуту. Я ничего не мог сделать.

Станция, разрушенная галактическим кораблем, была обречена.

Я бросился наверх, к скорту. Планетарный скафандр сразу показался тяжелым. Топот магнитных подошв гулко отдавался в длинных коридорах.

Уже у выходного шлюза меня остановила страшная мысль. Взрыв реактора опасен и для галактического корабля, Погибнет корабельный журнал с информацией об исследовании чужого мира. Быть может, погибнут и люди...

Но что я мог сделать без связи с базой, без оборудования, без роботов?

Роботы... Один из них находился здесь, на станции. Я отыскал отсек (это было не так просто), в котором стояла металлическая капсула, похожая на массивный саркофаг. Я торопливо открыл ее, луч фонаря скользнул по голубой куртке робота-пластинавта.

- Встань, - сказал я.

Мне пришлось повторить это трижды, потому что звуковые фильтры робота были настроены на спокойный голос, а я волновался. Через минуту робот открыл глаза.

- Кай!

- Кто это?

- Я. Узнаешь? Мы не виделись давно.

- Да.

Я едва слышал его голос.

- Что с тобой?

- Это пройдет, - он с трудом распрямил плечи.

- Я за тобой, Кай. Ты должен мне помочь. Связи с Титаном нет. Мне не с кем больше посоветоваться. А задача трудная, очень трудная. Я должен проникнуть в корабль, В галактический корабль, ты понимаешь?

- Галактический корабль здесь?

- Да, здесь. На станции. Не знаю почему. Станция повреждена. Надо проникнуть в корабль...

Я еще раз объяснил ему все. Он молча стоял передо мной.

- Пойдем, - сказал я. У меня не было твердой уверенности, что Кай согласится. У роботов этой серии случались "заскоки", но он согласился.

- Да, пойдем.

Мы поднялись наверх, под прозрачный колпак наблюдательного поста.

- В корабль можно проникнуть только через энергетическое сопло, сказал Кай. - Но тебе нельзя: там радиация. Гибель.

Я знал это. Сопло - единственный путь в корабль, но это был путь смерти.

И тут я услышал спокойный голос Кая: - В корабль могу проникнуть я.

Я уже думал об этой возможности. За успех был один шанс из десяти, не больше. Устаревшая конструкция робота могла подвести, выйти из повиновения. И потом у пластинавтов странные, очень странные заскоки.

Но у меня не было выбора.

- Хорошо, - сказал я. - Будь осторожен и ничего не предпринимай самостоятельно. Слышишь, ничего не предпринимай самостоятельно!

Кай внимательно осмотрел квантовый резак, похожий на старинный пистолет.

- Иду, - сказал он, открывая люк. Он оглянулся: - Тебе лучше перейти к скорту. Безопаснее.

Я увидел яркий след ранцевых ракет, точно метеор, упавший на корабль...

Спокойный голос: - Это я - Кай. Ты слышишь меня? Вывел антенну через сопло. Мы сможем поддерживать связь.

- Где ты сейчас?