Светлана замолчала и испуганно уставилась на Семена -- что еще они задумали? Семен взял со стола Алексея лист бумаги и ручку, стал что-то писать. Шварц выглянул в окно и сообщил:
-- Стас приехал, потащили...
Семен закончил писать, укрепил записку в середине стола и подошел к Светлане, показывая ей стасов нож.
-- Сейчас сама пойдешь и сядешь в машину, а то я тебя немного пощекочу.
Не отводя глаз от сверкающего лезвия, Светлана бочком стала медленно двигаться к двери.
-- Быстрее, сука, не надейся, муж твой еще далеко. Шварц, тащи фрайера.
Светлана села в машину, все время ощущая острие ножа на спине и втиснулась в угол, подальше от этой хромированной смерти. Шварц дотащил Алексея до машины, вбросил его на колени Светлане. Алексей слабо застонал, но в сознание не пришел. Кровь на лбу запеклась, и рана только слегка кровоточила. Светлана платьем попыталась стереть кровь, Алексей вновь застонал.
-- Ты глянь, сестра милосердия! Ты его своим бюстгальтером перевяжи, ему приятно будет... и мне!
Шварц еще ржал, когда Семен резко вкинул свое тело на переднее сиденье и приказал Стасу:
-- Вперед. А ты положи их на сиденье, пусть не торчат в машине.
"Девятка" быстро проскочила участок дороги, где им могли повстречаться люди, но на всякий случай Стас надел большие темные очки, Семен все время противно сморкался в грязный платок, а Шварц подтянул Светлану к себе, облапил ее своими ручищами и сам навалился на нее, отпуская грязные шутки.
-- Не прозевай поворот, -- голос Семена вновь приобрел командные нотки.
Машина плавно скатилась с дороги и осторожно пошла по узкой колее между болот. Не доезжая берега, Стас повернул к избушке, остановился.
-- Шварц, погляди, нет ли там чего?
Шварц взял нунчаки и, поигрывая ими, медленно пошел к избе. Через минуту он призывно помахал рукой. Все было тихо. Машина, завывая мотором, преодолела последние метры болотистой почвы и застыла под кустами.
Валерия Петровича разбудил как раз этот последний надсадный вой мотора. Он укорил себя за то, что чуть не проспал, и задумался. Одни они приехали или нет? Кто с ними, или дело сорвалось? Выходить сразу было опасно, сейчас они начеку и могут засечь... Надо подождать темноты...
Павла немного расстроил разговор с журналистом, однако не очень. Он понимал этого человека с его желанием поскорее добиться успеха и признания, видел его попытки найти простые решения всех проблем, при которых достаточно произносить громкие слова о демократии, частной собственности, плюрализме и все тут же обернется изобилием. Он не мог понять, как такие люди до сих пор не могут понять, что булки растут не на деревьях, что вымя у коровы не находится не между передними ногами, а совсем наоборот, но при этом со всех газетных страниц, телеэкранов учат крестьян уму-разуму и гордо именуют себя их защитниками и радетелями. А стоит кому-нибудь сделать что-либо стоящее, его тут же либо душат бесчисленными проверками, либо вообще объявляют жуликом...
Скоро мысли переключились на дом. Обещал приехать засветло, а солнце вот-вот сядет и тогда через полчаса будет темно... Не выполняете обещание, Павел Аленксеевич, нехорошо, надо бы поторопиться. Ужин в этом ресторане был паршивый, а может разговор этот дурацкий всю пользу от еды уничтожил? Есть вдруг захотелось до боли в желудке. Сейчас неплохо бы блинов со шкваркой... Он прибавил газу.
Настроение улучшилось. Павел даже эамурлыкал старую песню, которую пел редко и то, только когда бывал один.
Эх, трали-вали, а мы того не знали,
Не думали, не ведали, ребята, не гадали,
Что где-то в центре Азии
На брюхе будем лазить мы
По джунглям за останками "фантомов".
Над нами самолеты и Джонсона пилоты
Сегодня отбомбились стороной....
Съезжая к озеру, Павел успел заметить, что в доме не было света, спят что ли? Вроде бы рановато... Павел почувствовал, как где-то внутри него сработал сигнал опасности. Это было настолько явственно, что он усмехнулся, вспомнив слова Светланы, что в нем заложен адский механизм, который забыли выключить. Но усмешка быстро исчезла -- Павел доверял этому сигналу и все мечты о блинах улетучились навсегда.
К дому машина подошла накатом, мотор у вездехода был шумный и Павел не захотел рисковать. Во двор он тоже не стал въезжать, а остановился в воротах, загородив их. Минуту он неподвижно сидел, всматриваясь в темные окна дома и надеясь заметить какое-либо движение в нем. Занавески не шелохнулись, а вот дверь, ему показалось, вроде бы приоткрылась. Мишень из меня сейчас знатная, пали по стеклу -- не промажешь. Так, проверим реакцию. Павел тихо приоткрыл дверцу, включил фары и вывалился из машины... Выстрела не было. Павел из-под машины осторожно выглянул -- дверь была приоткрыта и неподвижна. Иллюиинацию пора кончать. Он привстал и выключил свет. В наступившей темноте рывком бросился к двери и стал у косяка, стараясь не дышать громко. В доме было тихо. Так тихо, что Павел понял без дальнейших проверок -- дом пуст.
Сигнал близкой опасности вроде затих, но не уходил. Медленно открыв дверь, Павел осторожно вошел в дом, настороженно ожидая нападения, хотя понимал, что сейчас нападения не будет, здесь его ждет что-то другое. Проклятая язва заныла в левом боку весьма некстати и Павел понял, как он сейчас волнуется -- язва была прибором безошибочным. Нащупав выключатель, он включил свет в гостиной и отпрянул назад за дверь, успев, однако заметить беспорядок. Теперь у него сомнений не было -- Светланы и Алексея здесь нет. Во всяком случае, живых...
С обычными предосторожностями он осмотрел весь дом. Затем взял фонарь и вышел во двор. У забора лежали инструменты, на крыльце валялся окурок сигареты с фильтром... Сарай встретил его визгом голодных свиней. Жена и сын исчезли. Павел вернулся к машине, хотел по привычке поставить ее на место, но передуиал. Он тщательно запер дверь на все засовы, потом методично задвинул шторы на окнах, стараясь не показываться в проемах окон, вместо люстры включил торшер. Он стоял в углу и определить, где находился Павел по его тени на шторах мог только профессионал. Павел Андреевич сейчас не раздумывал, он действовал так, как срабатывала в нем эта самая машинка внутри.