Карр А

Это не моя вина

А.Карр

Это не моя вина

В некоей точке бесконечного пространства-времени, очнувшись от глубокой дремоты, которая из-за преклонного возраста стала посещать его все чаще, Бог огляделся вокруг. И, будучи всевидящим, Он увидел все. Он увидел Вселенную; Он увидел супергалактики, и галактики, и солнечные системы; и одновременно Он увидел и каждую малую молекулу, и атом, и мельчайшую частицу вещества везде и всюду.

Среди бесконечного множества картин, увиденных им, была и такая: на маленькой обитаемой планетке, на которую Он, как ему помнилось, обращал внимание два или три раза в предыдущей вечности, в некоем полном людей шумном месте был огороженный клочок заросшей травой земли, на которой ничком лежал человек, и в тот самый момент, когда Он взглянул на него, человек этот умер в великом уничижении.

Бога разгневало то, что где-то в этой прекрасной Вселенной, которую Он создал для своих собственных непостижимых целей, может существовать несчастье, ибо, хотя Он, несомненно, подсознательно ведал о существовании несчастья, как и обо всем вообще. Он никогда официально его не признавал. Бог призвал к себе Сандольфона, руководителя небесного департамента молитв, которого он считал самым разумным ангелом, оставшимся на Небе после восстания интеллектуалов во времена Люцифера. Указав Сандольфону на то, что Он увидел. Бог изрек:

- Отправься туда, где сей человек лежит мертв, и разузнай среди его собратьев причину его несчастья. Ибо, наверное, один из них виноват. И того, кто был причиной несчастья в Моей Вселенной, - его покараю Я, покараю страшно.

И при этих словах все ангелы, слышавшие их, затрепетали.

Склонный к методичности Сандольфон сделал заметку на своих табличках и перенесся мгновенно в место, указанное Господом. Повсюду вокруг покойного туда и сюда сновали тысячи подобных ему, но никто не обращал внимания на неподвижную фигуру на траве, ограничиваясь иногда презрительной улыбкой. Невидимо стоя над ним, Сандольфон размышлял, как ему лучше начать расследование.

Он задумчиво смотрел на проходящих мимо людей и с некоторым любопытством изучал многочисленные запретительные таблички, установленные вокруг заросшего травой участка: "По траве не ходить!", "Собак не водить!", "Проход воспрещен!", но ответа на свой вопрос на табличках не находил. Наконец какой-то крупный человек в одежде синего цвета, несущий толстую дубинку и передвигавшийся с большой важностью, вошел в парк и легонько постучал дубинкой по дырявым подметкам башмаков покойного, говоря при этом:

- Эй, ты! По-моему, я уже говорил тебе, чтобы ты убирался отсюда!

Сандольфону показалось разумным появиться перед этим человеком, явно обладающим властью, в виде преуспевающего гражданина; свершив это, он произнес сурово:

- Прекратите! Этот человек мертв.

Потрясенный внезапным появлением Сандольфона и пораженный его необычными манерами, человек с дубинкой сказал:

- Неужели! - и наклонился над бездыханным телом. - Да, верно, - добавил он спустя мгновение. - Вот бедняга, черт возьми.

- Он умер в великом уничижении, - сказал Сандольфон, с неодобрением восприняв применение термина "черт" к одному из творений Господа, но не желая создавать из этого проблему. И, надеясь быстро закончить свое расследование, он продолжил:

- Кто довел его до столь несчастного состояния?

- Откуда я знаю, черт возьми! - удивленно отвечал человек.

- Это были вы? - потребовал ответа Сандольфон.

Человек начал было отвечать раздраженным голосом, но, посмотрев Сандольфону в глаза, был потрясен тем, что там увидел, и быстро сбавил тон.

- Ну, я спрашиваю вас, приятель, разве это разумно? Верно, я видел этого типа, но я только сказал ему, что здесь нельзя околачиваться. А он ответил, что его выгнали из его дыры, а пособия по безработице он еще не получил. Почему он не пошел в муниципальную ночлежку, как я ему сказал? Почему он должен был выбрать именно мой участок, чтобы подохнуть?

На эти вопросы Сандольфону нечего было ответить. Более того, его знание человеческой речи было основано, главным образом, на языке молитв, и он довольно смутно понимал смысл слов своего собеседника. А пока Сандольфон решал, что ему делать, тот рассматривал содержание карманов покойника. Потом он изучил какие-то замусоленные бумаги и сказал:

- Его фамилия Смит, а вот здесь, видимо, его последний адрес.

Поразмыслив еще немного, Сандольфон спросил с сомнением:

- Значит, какой-то человек отказал ему в крове?

- Ну да, - ответил человек. - А чего еще ждать, если парень не может платить за квартиру?

Слышавший молитвы многих квартирохозяев, Сандольфон знал, что платой за квартиру называлось то, что одни люди платили другим, хотя обычай этот всегда казался ему несколько странным. Однако слова его собеседника дали ему, как он чувствовал, первый намек на грешника, которого он разыскивал. Размышляя вслух, он сказал:

- Ах, так вот где кроется причина несчастья Смита.

- Что-то я не секу, приятель, - сказал человек. - И вообще, мне сейчас некогда. Мне еще нужно настрочить протокол и звякнуть в морг. - И он громко засвистел.

Немедленно все прохожие скопились у решетки маленького парка, охотно проявляя к мертвому интерес, в котором они ему отказывали, когда считали его живым; тем временем Сандольфон удалился.

Через короткое время - по человеческим меркам - он пришел к грязному, полному дурных запахов дому, где раньше жил этот самый Смит. Здесь он обнаружил некоего типа, имевшего значительный вид, и сказал ему:

- Я ищу человека, который виноват в несчастьях Смита, того, кто отказал ему в крове в этом доме. Не вы ли этот человек?

Человек побледнел и сказал:

- Слушай, приятель, я не знаю, из какого ты общества, но нам здесь неприятности ни к чему.

- Готовься к наказанию, - неумолимо начал Сандольфон, - которое ожидает того, кто...

- Погодите, дайте мне хоть жене сообщить, - поспешно сказал человек. Если здесь произойдет неприятность, владелец свалит все на меня. Вы не можете винить меня, если с этими типами что-нибудь происходит. Я должен делать свою работу. Владелец говорит мне: "Если они не платят, гони их в шею!" Этот парень, Смит, я помню его, беднягу, он был болен. Я разрешал ему оставаться, сколько мог, но он задолжал за три месяца. Больше я с ним не мог рисковать. Каждый раз, когда владелец видел его имя в списке, мне устраивали головомойку. Мне ничего не оставалось делать, как выселить его.

Сандольфон видел по глазам этого человека, что он говорит правду. Поэтому он сказал:

- Тогда это тот человек, которого вы называете владельцем; именно он, очевидно, является причиной несчастья Смита.

- Конечно, - с некоторым беспокойством подтвердил его собеседник. Только это не он, а она. Вдова. Муж оставил ей эти лачуги, и она живет на квартплату, вот там, на Парк-Авеню. Только меня в это дело не впутывайте. У меня семья.

Сандольфону стало ясно, что этот человек был лишь орудием, а причиной была та женщина. Он разыскал вдову; несмотря на позднее время, она нежилась в роскошной постели, окруженная бесчисленными предметами роскоши, заполнявшими ее дом; и тогда он решил появиться перед ней во всем великолепии своего облика, чтобы посеять ужас в ее сердце и быстро вырвать признание из ее уст. Так он и сделал и был удовлетворен, увидев ее ошеломленное лицо с широко раскрытыми глазами.

- Женщина, - сказал Сандольфон, - некий человек по имени Смит умер в великом уничижении, и произошло это, прежде всего, потому, что ему было отказано в крове в принадлежащем тебе доме. Это - твоя вина, ибо именно по твоему приказу те, кто не смогли внести квартплату, были выселены из дома.

Сандольфон уже начал понемногу разбираться в технических терминах, относящихся к сложным проблемам человеческой жизни и смерти.

- Так приятно знать, - мягко заметила женщина, дотрагиваясь до своих светлых волос и поправляя бретельки ночной рубашки, - что вы, ангелы, и в самом деле похожи на свои изображения. Теперь я вижу, что есть ради чего стараться попасть на небеса.