Изменить стиль страницы
Ты к богу всуе не взывай,
Что свершено, то свершено,
Что будет, будет все равно.
Теперь ты начала с одним,
А после перейдешь к другим,
Когда ж до дюжины дойдет,
Столпится город у ворот.
Когда на свет родится стыд,
Еще он от народа скрыт,
Его таят во тьме ночей,
Надвинув шапку до ушей.
Его не видно, и тогда
Его прикончить не беда.
Но не по дням, а по часам
Растет и выпирает срам,
И чем чудовищнее грех,
Тем больше на виду у всех.
Я твердо знаю: дни придут,
Когда тебя весь честный люд,
И стар и мал, исчадье тьмы,
Чураться будут, как чумы.
Ты будешь направлять стопы
В обход, подальше от толпы.
Тебе не даст проступок твой
Блистать в цепочке золотой
И в кружевном воротнике
Отплясывать на пикнике.
Ты будешь находить ночлег
Средь оборванцев и калек.
И если милостивый бог
Простит по смерти твой порок,
Ты смыть не сможешь на земле
Клейма проклятья на челе.

Марта

Вам каяться теперь под стать,
А не проклятья изрыгать.

Валентин

Ах, сводня, жалко, мочи нет,
Сломал бы я тебе хребет
Да все грехи бы искупил.

Гретхен

О брат мой, вынести нет сил!

Валентин

Не плачь, сказал я, брось тужить.
Минувшего не воротить.
Ты мне сама из-за угла
Удар бесчестьем нанесла.
Я честь солдатскую свою
И душу богу отдаю.

(Умирает.)

СОБОР Комментарии

Церковная служба с органом и пением. Гретхен в толпе народа. Позади нее злой дух.

Злой дух

Иначе, Гретхен, бывало,
Невинно
Ты к алтарю подходила,
Читая молитвы
По растрепанной книжке,
С головкою, полной
Наполовину богом,
Наполовину
Забавами детства!
Гретхен!
Где ты витаешь?
Что тебя мучит?
Молишь у бога
Упокоения матери,
По твоей вине уснувшей
Навеки без покаянья?
Чья кровь
У тебя на пороге?
Что бьется под сердцем
Наполняя тебя
Содроганьем?

Гретхен

Опять они,
Все те же, те же думы!
Никак от них,
Никак не отвяжусь.

Хор

Dies irae, dies ilia
Solvet saeclum in favilla.

Звуки органа.

Злой дух

Настиг тебя гнев господень!
Трубный глас раздается!
Разверзаются гробы!
И из пепла
Душа твоя
Подымается
На вечные муки.

Гретхен

Уйти, уйти!
Орган и пенье
Теснят дыханье,
Едва стою.

Хор

Judex ergo cum sedebifc
Quidquid latefc, adparebit,
Nil inultum remanebit.

Гретхен

Я задохнусь!
Как давят своды!
К дверям! К проходу!
Я чувств лишусь!

Злой дух

Прячься – не скроешь
Греха и позора.
Воздуха? Света?
Их больше не будет.
Горе!

Хор

Quid sum miser tune dicturus?
Quern patronum rogaturus,
Cum vix Justus sit securus?

Злой дух

Праведные отвращают
Лицо от тебя.
Протянуть тебе руку, погибшей,
Боятся.

Хор

Quid sum miser tune dicfcurus?

Гретхен

Я падаю!
Соседка! Вашу склянку!

(Падает в обморок.)

вернуться

Собор

Сцена написана до 1775 года. По первоначальному замыслу, она должна была иметь место во время похорон матери Гретхен.

Dies irae, dies ilia / Solvet saeclum in favilla. – «День гнева, этот день обратит мир в пепел». (Из католического церковного гимна, известного уже в XIII ве&е.)

Judex ergo cum sedebit / Quidquid latet, adparebit, / Nil inultum remanebit. – «Когда воссядет судия, откроется все сокровенное, и ничто не останется без возмездия». (Из того же гимна.)– Quid sum miser tune dicturusf / Quern patronum rogaturus, / Cum vix Justus sit securusf – «Что я скажу тогда, несчастный, какого покровителя я буду умолять, когда и праведник едва спасется?»

вернуться

Вальпургиева ночь

Эта сцена создавалась в 1797-1801 годы и была окончательно обработана в апреле 1806 года. Впервые мысль написать эту сатанинскую сцену посетила Гете еще в 1777 году, во время его путешествия по Гарцу.

Название «Вальпургиева ночь» происходит от имени игуменьи Вальпургии, память которой чтится в католических странах первого мая. Ночь на первое мая в дохристианские времена отмечалась народными празднествами в честь наступления весны и пробуждения сил природы. С распространением христианства в Германии эти древние празднества были осуждены церковью как «нечистое, бесовское идолопоклонство». Их участники предавались проклятию как «служители дьявола».

Как и когда возникло немецкое народное поверие о том, что в ночь на первое мая ведьмы и колдуньи устраивают сатанинскую оргию на Брокене (одной из вершин Гарца), неизвестно. Гете в письме к Цельтеру от 2 декабря 1812 года писал: «Один исследователь немецкой старины пожелал отыскать историческое объяснение оргиям ведьм и чертей на горе Брокен, о которых веками толкуют в Германии, и высказал догадку, что древнегерманские язычники, жрецы и патриархи, когда их изгнали из священных рощ и народу была навязана христианская вера, стали весною удаляться со своими приверженцами в пустынные, недоступные горы Гарца, чтобы там, по древнему обычаю, молиться и приносить жертвы бестелесному богу земли и неба. Чтобы быть в безопасности от коварных, вооруженных христианских проповедников, они сочли за благо надеть личины на некоторых своих единоверцев, надеясь тем самым отпугнуть суеверных противников, и так, под охраной „сатанинского воинства“, совершали свое чистое богослужение. Я столкнулся с этим объяснением уж много лет назад и назвать автора теперь затрудняюсь; мне эти домыслы понравились, и вот я снова превратил эту баснословную историю в поэтическую побасенку».

Впервые Гете разработал этот мотив в кантате «Первая Вальпургиева ночь».

В первой ремарке: Ширке и Эленд – две деревни по пути на Брокен.

Видишь, в недрах гор взошел / Царь Маммон на свой престол. – Намек на демона Маммона из поэмы «Потерянный рай» известного английского поэта Мильтона (1608-1674). Маммон построил для сатаны дворец, отливающий золотом.

Там Уриан, князь мракобесья, / Красуется у поднебесья, – Уриан – имя черта на нижненемецком диалекте. – Старуха Баубо мчит к верхушке... – единственный персонаж из античной мифологии в этой сцене; Баубо – кормилица богини Деметры (Цереры). Она старалась непристойной болтовней развлечь богиню, когда та тосковала по своей дочери Персефоне (Прозерпине), унесенной Плутоном в подземное царство.

Откуда ты? От Ильзенштейна... – Ильзенштейнодин из утесов Гарца, получивший свое название от имени принцессы Ильзы, возлюбленной императора Генриха II.

Втиранье ускоряет прыть... – Существовало поверье, что ведьмы и колдуньи натираются мазью, которая позволяет им подниматься на воздух; это поверье было уже известно в античные времена (ср. «Золотой осел» Апулея).

У нас не носят ордена Подвязки... – Орден Подвязки – высший орден в Англии.

Эй, судари, а ну-ка к нам! – Речь ведьмы-старьевщицы дала повод к разноречивым толкованиям комментаторов; обычно эту ведьму принимают за олицетворение истории и археологии – наук, занимающихся раскопками «всевозможного старья». Нам такое толкование кажется весьма произвольным. Смысл монолога ведьмы-старьевщицы раскрывается в ответной реплике Мефистофеля, советующего ей обновить арсенал грехов сообразно новому духу времени, ибо только «новизна... может увлечь человека».

Первая жена Адама. – В отличие от библейского мифа, каббалистическое преданье утверждает, что у Адама до Евы была еще другая жена – Лилит, убившая всех прижитых с ним детей и им за это отвергнутая; она была превращена в демона, обуреваемого безудержной женской похотью.

Проктофантасмист. – Под этим именем выведен здесь немецкий просветитель Христиан Фридрих Николаи, литературный противник Гете и Шиллера, порицаемый ими за пошлое рационалистическое толкование порождений народной фантазии. В частности, Гете намекает здесь на статью Николаи, в которой тот подробно рассказывает о том, как он избавился от галлюцинаций, поставив себе пиявки к ягодицам; эта статья была зачитана Николаи на одном из заседаний берлинской Академии наук.

И в Тегеле на чердаках моих... – Тегель – имение известного немецкого лингвиста В. Гумбольдта, в котором, по преданию, водились привиденья; о Тегеле упоминает в своей статье и Николаи. – Ах, изо рта у ней во время пенья / Вдруг выпрыгнула розовая мышь. – Согласно средневековому преданью это один из признаков того, что женщина отдалась сатане.

Небось ты слышал о Медузе! – Медуза – в греческой мифологии, – подземное чудовище (одна из горгон) со змеиным страшным взором, превращающим в камень всех, кто на нее взглянет.

Как в Пратере во дни гулянья. – Пратер – парк в Вене. – Servibilis – готовый к услугам; под этим именем Гете выводит здесь бездарного веймарского дилетанта Беттингера, угождавшего пошлым вкусам публики.