- Рассказывай! - потребовал Ольшес, падая обратно в кресло и широким жестом предлагая лейтенанту сесть напротив. - И во всех подробностях!
И лейтенант рассказал. А потом добавил:
- И еще я уловил обрывок непонятного разговора о нежити в канализации.
Выслушав и это, Даниил Петрович углубился в размышления. Харвич молчал, не решаясь мешать работе инспекторской мысли.
Внезапно Ольшес вскочил, как подброшенный пружиной.
- Ладно, пошли, - сказал он. - Где сейчас наши подопечные гуманоиды?
- Собирались пойти на дневной спектакль в театр.
- Где это?
Харвич показал на карте, где расположено нужное здание.
- Отлично, - сообщил Даниил Петрович. - Сейчас и мы туда рванем. А они не встречались здесь с ученым негуманоидом? Его тоже надо отыскать.
- Нет, - покачал головой Винцент. - Не упоминали.
- Ну, им займемся попозже. Пошли!
И они отправились на улицу. Харвич вдруг сообразил, что перед гостиницей стоит только его собственная "летучка", и тут же спросил:
- А ты что, без транспортных средств явился?
- Ну почему же, - усмехнулся инспектор. - Просто моя штучка стоит на крыше. А номер я снял, как и ты, на верхнем этаже. Соображаешь?
Лейтенант немного удивился. Зачем такие меры предосторожности? Они ведь на мирной планете, здесь ничего плохого ни с кем не случалось... Хотя, конечно... Если учесть все обстоятельства - наверное, инспектор прав. Да и вообще ему виднее, что делать и как. Он специалист, а Харвич - всего лишь дилетант, случайно угодивший в сферу интересов Федеральной безопасности.
Через несколько минут они были уже у входа в театр. Это здание отличалось от окружающих. Конечно, оно тоже возвышалось над землей, но было всего лишь двухэтажным и опиралось не на обычные для Столицы изогнутые "ноги", а на нечто вроде увитых цветочными гирляндами толстенных змей. Харвичу показался очень странным вид висящего в воздухе портика с колоннами и широкой полукруглой площадкой перед ним.
Посадив "летучку" на дорожку перед театром, Ольшес соскочил на землю и задрал голову вверх.
- Ну что, запрыгнем? - весело сказал он.
Харвич прикинул, на какой высоте висела площадка - не меньше восьми метров... и озадаченно уставился на Даниила Петровича.
- Как это - запрыгнем? - спросил он.
- А запросто! - Ольшес примерился взглядом, раз-другой легко подскочил на месте - и вдруг очутился стоящим высоко над головой лейтенанта, на краю площадки. И тут же сбросил Харвичу невесть откуда взявшуюся тонкую бечеву с узелками.
- Карабкайся, малыш! - радушно пригласил он.
И Харвич послушно полез наверх, по дороге думая о том, что же вообще представляют из себя инспектора-особисты? Ну, впрочем, ему же говорили, что Ольшес - личность из ряда вон...
Через несколько секунд лейтенант утвердился на ногах рядом с Даниилом Петровичем. Бечевка так же мгновенно, как появилась, исчезла в одном из карманов комбинезона инспектора Ольшеса, а Харвич, оглянувшись, увидел, что к ним, шелестя темными крыльями, уже направляются два остролицых швейцара в зеленых пиджаках с золотыми галунами. Оба радостно улыбались. Наверное, подумал Харвич, решили, что все гуманоиды такие же прыгучие, и им это, похоже, понравилось.
- Здравствуйте, здравствуйте! - воскликнул инспектор. - Можно нам поприсутствовать на представлении?
- Рады вас видеть! - хором отрапортовали крыланы. - Извольте сюда...
Землян проводили через обширный холл ко входу в зрительный зал. По дороге их перехватила старая мышь - тоже в униформе со множеством золотых галунов - и вручила две программки, отпечатанные на плотной меловой бумаге с золотым обрезом. Харвич мимоходом подумал, что летучие мыши, похоже, любят блеск, как земные сороки. Но потом их с Ольшесом усадили в широкие кресла, лейтенант взглянул на сцену - и все посторонние мысли тут же вылетели из молодой лейтенантской головы.
На сцене разворачивалась любовная драма.
Рукокрылая леди в бело-серебряном свободном хитоне, с широким жемчужным ожерельем,
почти терявшимся в тяжелых складках свисающей с шеи кожи, рыдала, заламывая руки, и ее светло-серые волосы каскадом падали на довольно красивое, на взгляд Харвича, лицо. Белые крылья дамы бессильно обвисли, и искренние страдания актрисы вызвали в зрительном зале бурю вздохов и всхлипов. Винцент с трудом оторвал взгляд от леди и посмотрел на ее партнера. О, это был типичный злодей-соблазнитель! Такого можно увидеть на сценах всех галактик. Правда, в жизни Харвичу ни разу не приходилось видеть подобного типа - ни в одной из галактик, - но от этого он не становился приятнее. Особенно не понравились Винценту тонкие, закрученные на концах усики под вытянутым мышиным носом... но лейтенанту не пришлось насладиться развитием драматических перипетий. Его бесцеремонно толкнул в бок острый локоть Даниила Петровича.
- Эй, ты! В зал посматривай! Нашел землян?
Харвич сердито подумал, что Ольшес и сам не слепой, давно бы мог отыскать троих гуманоидов среди сплошных крылатых существ, тем более, что земляне отличаются весьма выдающимися огненными шевелюрами... но вовремя вспомнил, что вообще-то он и сам на службе. А значит, инспектор прав.
Поскольку их усадили на некоем возвышении, отдаленно напоминающем ложу, только без барьеров, то Харвич отлично видел все ряды партера. И, конечно, ему не составило труда найти две ярко-рыжие головы землян, рядом с которыми светилась бледным золотом головка Нэи.
- Ну, нашел, - шепотом буркнул он. - И что дальше?
- А ничего! - беспечно ответил инспектор. - Вот на них и любуйся, а мышиные истерики на сцене - это не для нас.
Харвич обиделся за актрису. При чем тут истерика? Леди играла отлично, искренность ее чувств не вызывала сомнений - во всяком случае, у лейтенанта. Но деваться было некуда, и Винцент стал смотреть на гуманоидов. Впрочем, несмотря на то, что Нэя сидела к нему спиной, смотреть на нее оказалось даже приятнее, чем на роскошную даму в серебряном одеянии. Так что Харвич немногое потерял. И он совсем перестал прислушиваться к диалогу на сцене, задумавшись о биологическом барьере, стоящем между даже очень близкими по сути существами из разных областей Вселенной. Да, и он, и Нэя гуманоиды, и внешне относятся к одному типу, но если, предположим, он захотел бы жениться на этой девушке...
Локоть инспектора снова прервал фантазии Харвича.
- Тебе они не кажутся странными?
- Кто? - не понял лейтенант.
- Земляне, дубина!
- Нет, а что? Почему они должны казаться мне странными? Ну, то есть, конечно, я никогда не видел уж такой рыжей пары, но в остальном... Нет, не кажутся.
- Ну и ладно.
Ольшес отвернулся, разглядывая крыланов слева от себя, а Харвич снова недоуменно всмотрелся в спины землян. Что в них не понравилось инспектору? Непонятно. Он перевел взгляд на Нэю. Снова на землян. Снова на Нэю... и тут оно вернулось. То самое ощущение зла, темноты... Харвич вздрогнул. Что все это значит? И не об этом ли спрашивал инспектор?
- Поймал? - услышал он шепот Ольшеса.
- Ага, - машинально ответил лейтенант, и лишь потом сообразил, что, вообще-то говоря, не знает, к чему относится вопрос. Впрочем, это было не так. Харвич уже начал догадываться... и через секунду Даниил Петрович подтвердил его догадку.
- Сообразил, да? - насмешливо шепнул он прямо в ухо лейтенанту. - Это не они. Это просто фикция.
- Фикция?.. - растерянно повторил Харвич.
- Нелюди, - твердо сказал инспектор-особист.
Град прекратился так же внезапно, как начался. И воцарилась мертвая тишина. А потом над головами пленников засветилась крохотная синяя точка. Она медленно сдвинулась с места и поплыла,
описывая большие круги и постепенно снижаясь, но не увеличиваясь в размере. Трое гуманоидов, затаив дыхание, следили за ней. Когда точка оказалась уже на уровне их глаз, тишину внезапно нарушил голос Клавдия: