Мы покинули зал для танцев и пошли по университетскому городку, где состоялась конференция. Я описала мою семейную ситуацию и мои опасения относительно свободных сексуальных отношений, которые предлагал Джеймс. Макс рассказал мне о своих отношениях с женой и о том, как функционировал их открытый брак. Мы проговорили три или четыре часа, я выплеснула на собеседника все мои чувства. Я говорила с ним так, как не говорила ни с кем прежде на эту тему. Мы гуляли, периодически останавливаясь для отдыха. Во время одной такой остановки он поцеловал меня. Я испытала одновременно изумление и удовольствие. Я так увлеклась дискуссией, что чувства обрушились на меня совсем внезапно. Я поняла, что этот человек нравится мне. Он был на несколько лет моложе меня и казался одним из самых красивых мужчин, каких я видела. Его явный интерес льстил моему самолюбию.

Ситуация решительно изменилась. Обсуждаемая тема обернулась реальностью. Я чувствовала, что приближаюсь к мысли о сексе с этим человеком. Но я не была готова к столь стремительному развитию событий. По-прежнему испытывала смущение и неуверенность. Мы расстались, и я легла в постель, но не заснула. Я пролежала всю ночь, спрашивая себя: "Ты действительно хочешь это сделать? Джеймс действительно хочет, чтобы ты сделала это?" Я была одновременно охвачена страхом и возбуждением. Я решила позвонить утром Джеймсу, описать ему ситуацию и выяснить его чувства.

Джеймс:

Утром во вторник Пегги позвонила, чтобы сообщить о своем знакомстве с человеком, который её заинтересовал, и в последний раз удостовериться в том, что я действительно хочу, чтобы она вступила в связь. Мне следовало прислушаться к моему сердцу, которое тотчас начало биться в три раза быстрее обычного. Но вместо этого я прислушался только к голосу рассудка и сказал: "Конечно, действуй. Я же дал тебе добро и хочу, чтобы ты испытала это сама."

Как только мы закончили разговор и я повесил трубку, в моем животе тотчас образовался спазм. Я не был готов к той эмоциональной реакции, которую мне предстояло пережить в течение ближайших двух с половиной дней. Прежде я думал о её близости с другим мужчиной совершенно абстрактно, не представлял все происходящее визуально и эмоционально. Пожалуй, какая-то часть моего сознания считала такую ситуацию почти невероятной. Наверно, я был просто чертовски наивен. Я смотрел на адюльтеры только с одной стороны и совсем не видел другую.

Пегги:

Джеймс заверил меня в том, что он хочет, чтобы я была свободна в своем решении. Он думал, что мой опыт поможет мне понять его отношение к адюльтеру. Я не могла взять в толк, как он может быть таким рассудочным и бесстрастным в отношении моей возможной близости с другим мужчиной. Зная, какую боль причиняли мне его романы, я пребывала в недоумении. Я знала, что он хочет продолжить череду своих романов и дает мне свободу именно по этой причине. Но я не ощущала давления с его стороны - он предоставлял мне право окончательного решения.

Я все ещё пыталась воспринимать все рассудочно. И приняла решение "действовать". За завтраком сказала Максу, что мы можем быть вместе. Он удивил меня, посоветовав не принимать "умственное" решение. Сказал, что я должна следовать моим чувствам. Это заставило меня задуматься. Я не знала, что именно чувствовала - за исключением растерянности.

Утром я приняла участие в работе конференции, но мои мысли блуждали далеко от заседания. Мы с Максом находились в одной группе по языку телодвижений, и это лишь обостряло мое восприятие его близости и стоящей передо мной дилеммы. Все происходящее казалось нереальным. Я располагала разрешением Джеймса, а также привлекательным и доступным мужчиной. Я казалась себе человеком, стоящим на краю мостика для прыжков в воду и пытающимся решить, что ему делать - броситься вперед или спуститься вниз.

В полдень я не могла есть. Я сидела с Максом, пытаясь держаться непринужденно и приветливо. Но я чувствовала себя участницей серьезной миссии. Семинар по открытому браку был запланирован на вторую половину дня. Я вошла в комнату готовой откровенно обсудить мою дилемму с другими участниками. Однако я не идентифицировала Макса в качестве моего потенциального партнера. В конце концов он вел семинар, и я не хотела осложнять его положение.

Подошла очередь для моего рассказа. Я внимательно выслушала отклики людей. Я искала нечто такое, что могло "принять решение за меня". И я услышала это. (Думаю, мы часто так поступаем - ищем человека или событие, облегчающих принятие желательного для нас решения). К этому моменту я действительно хотела вступить в связь с Максом, но боялась, что впоследствии буду сожалеть об этом и нуждалась в заверениях относительно того, что этого не случится. Один из участников семинара сказал: "Ваша реакция полностью зависит от вас самой. Вам нет нужды ждать, чтобы увидеть, будете вы сожалеть об этом или нет. Если вы решите, что все в порядке, все так и будет". Именно тогда я приняла решение.

Все казалось таким естественным, даже неизбежным в данных обстоятельствах. Вряд ли бы я пришла к такому заключению в другом окружении, но в момент завершения семинара я твердо решила действовать. Я почти дрожала от волнения.

Подойдя к Максу, я сказала: "Отведите меня куда-нибудь и обнимите покрепче, пока я не рассыпалась на части". Он был прав, советуя мне следовать моим чувствам, а не пытаться принять рассудочное решение. Однако никто из нас не был готов к силе тех чувств, которые охватили меня. Думаю, они были заразными, потому что к тому моменту, когда Макс подходил к своей комнате, он уже начал дрожать. Поэтому я не чувствовала себя одиноко. (Позже я узнала, что он, находясь в свободном браке, был только с двумя другими женщинами.) Прежде чем заняться со мной любовью, он спросил меня, предохраняюсь ли я от беременности. Я пользовалась диафрагмой, однако меня тронула его заботливость, проявленная в тот момент, когда я была неспособна думать о чем-либо.

Секс оказался таким хорошим, а чувства - приятными, что я с трудом верила в реальность происходящего. Я ощущала себя ребенком - свободным и счастливым. Все казалось нереальным и одновременно очень естественным. В конце концов я получила благословение мужа и чувствовала, что делаю нечто полезное для меня самой и для нашего брака. Я полностью отдалась во власть этой ситуации. Казалось, что время остановилось. Приближался вечер, солнечные лучи струились сквозь окна. Мы лежали на кровати и долго разговаривали. А ещё мы много смеялись. Я была по-настоящему довольна собой и даже запела: "Видели бы меня сейчас мои друзья". Мне хотелось возвестить всему миру о моем обновлении. Я словно обнаружила внутри себя другого человека, до сего дня находившегося в заточении.

Наконец время напомнило о себе. Мы с Максом должны были вечером посетить разные семинары. Но мы начали снова заниматься любовью. Внезапно в дверь постучали, в замке начал поворачиваться ключ. Сосед Макса по комнате приехал с опозданием на день. Мы поспешно вскочили, Макс закричал соседу, прося его подождать минуту. Потом он подошел к двери и попросил его немного погулять. Мы стояли за дверью, едва сдерживая смех. Прежде я бы умерла в такой ситуации от чувства вины и стыда. Не могу передать, как изумляло меня мое поведение. Оно противоречило всем моим прежним реакциям в потенциально неловких ситуациях. Почему-то все казалось правильным, ничто не имело значения. Сосед ушел, и мы снова стали заниматься любовью. Потом, смеясь, оделись и разошлись по своим семинарам.

Сидя позже на моем семинаре, я услышала доносящийся из коридора свист. Я поняла, что это Макс насвистывает "Видели бы меня сейчас мои друзья". Он прошел мимо двери несколько раз, а я старалась сохранять непроницаемое лицо.

Мы не собирались встречаться снова после семинара. Поскольку я не спала в предыдущую ночь, то решила лечь пораньше. Однако одного брошенного на Макса взгляда было достаточно, чтобы понять, что сон подождет. Поскольку теперь у нас обоих имелись соседи по комнате, нам было негде уединиться. Наконец мы сели в мою машину и решили поискать подходящее место. Это завершилось самой забавной сценой из всех, в каких я участвовала за много лет. Мы проехали несколько миль от города, но так и не отыскали укромного уголка. Наше нетерпение постепенно нарастало. В такой ситуации было трудно управлять машиной. В конце концов мы сдались, вернулись к месту проведения конференции и занялись любовью в машине - прямо на автомобильной стоянке. Боязнь оказаться замеченными только усиливала наше возбуждение. Все это напоминало годы учебы в колледже. Прежде я считала невозможным возродить эти юношеские ощущения после стольких лет "взрослой" жизни с её чувством ответственности.