Владимир Войнович

Правда о лжи

Всю ночь шел дождь со снегом, свистел ветер, атмосферное давление падало, мне не спалось. Я принял снотворное (рюмки четыре водки), не помогло, плеснул в стакан микстуру (виски с содовой) и стал читать "Капитанскую дочку", открывая себе, что она гораздо современнее, чем казалась по памяти. Бандформирования Пугачева берут одну за другой штурмом плохо обороняемые крепости, подступают к Оренбургу, угрожают целостности России. Террор, разбой, измена, всеобщее озверение. Войска проводят контртеррористическую операцию и зачистки, а спецслужбы берут в полон Петрушу Гринева, который вроде Андрея Бабицкого шатался по тылам врага с охранной грамотой от самозванца и дошатался. Его вначале тоже сильно оболгали, но обменять на своих же солдат еще не догадались, осталые были люди.

Что до Бабицкого, то скажу, что когда вся эта история началась, развилась и приняла определенные неясные очертания, очень хотелось присоединиться к хору негодующих и разразиться эффектной филиппикой. Конечно, возмущение мое велико, но и удивление испытываю тоже немалое. Иногда мне кажется, что эту аферу с Бабицким провернули какие-то идиоты или очень коварные враги России. Видимо, им не нравилось, что в России постепенно и через пень-колоду устанавливается демократический строй, со всякими свободами, включая свободу слова, и возникло что-то похожее на уважение прав человека, в связи с чем укрепляется доверие к российской власти со стороны своих граждан, других государств и международных организаций. И вот они эти идиоты-враги думали-думали, какую бы свинью любимому отечеству подложить и подложили. И как раскрутили всю эту историю с Бабицким, как начали врать, так остановиться не могут. И чем дальше врут, тем убедительнее доказывают, что любые слова высших чинов России штатских, военных и военизированных и репортажи журналистов надо читать, и слушать с осторожностью хотя б для того, чтобы самому в дураках не остаться. Я вот последнее время, преодолевая прирожденный свой скептицизм, с осторожной радостью думал, что люди наши меняются к лучшему, пресс-секретари врут умеренно, журналисты продаются не все, военные берегут солдат и мирное население, террористов громят беспощадно, но точечно, восстанавливают школы, больницы и водопровод, беженцев кормят бесплатным супом, не слишком свирепо обращаются с подлежащими амнистии военнопленными.

И вдруг это дело Бабицкого и потоки лжи, да такой бездарной, наглой и глупой, что все мои благодушные построения сразу рухнули. Послушал я, что говорят о Бабицком разные официальные лица и не верю больше ни одному слову ни одного из них. Не верю что Бабицкого обменяли на солдат, не верю, что обменяли добровольно, не верю что передали чеченцам, не верю, что он жив, не верю что на свободе, не верю что он собирался лететь из Стамбула в Минск и не поверю никаким другим заверениям, пока не услышу полный рассказ от него самого.

Как говорится, единожды солгав, кто ж тебе поверит? И я не верю теперь ни одному слову министра иностранных дел, министра внутренних дел, министра обороны, директора ФСБ, и прочих должностных лиц, включая помощника исполняющего обязанности президента и самого исполняющего обязанности. Хотя какой-то кредит доверия ему у меня вначале имелся. Я, конечно, не разделял повальных восторгов, которыми его одарило наше простодушное общество и не приписывал ему авансом тех достоинств, которых он нам покуда не предъявил. Признаюсь, меня смущало его чекистское прошлое, но все-таки я вслушивался в его слова о рыночной экономике, демократии, правах человека и отрыве от прошлого и, видит Бог, хотел ему поверить. Но дело Бабицкого, оказалось для него экзаменом, на котором он в моих глазах провалился. Ведь для него не должно быть большой загадкой, что именно случилось с Бабицким. Ему при его власти двух часов хватило бы, чтобы выяснить, кто конкретно (звания, должности и фамилии) кому передал журналиста с какой целью и на каких условиях. И в случае обнаружения противоправных действий (а они безусловно были) виновных снять с работы и, если нужно (нужно) предать суду. И обо всем подробно доложить своему начальству, то есть нам, исполняющим обязанности народа. А он нам что сообщил? Что на спецслужбы возложена забота о том, чтобы Бабицкий был жив, здоров и свободен. "Хотя он и сейчас чувствует себя свободным" - добавил и. о. гаранта и улыбнулся беспечно. Достаточно ли нам такой информации? Мне лично ее хватило вполне. Исполняющий обязанности сразу и легко меня убедил, что верить ему на слово пока что не стоит.

Единожды солгав, кто же тебе поверит? Правда, доверчивых у нас еще много. Мы выросли во лжи и так с нею сжились, что и за грех ее не считаем. Предыдущему президенту устраивали импичмент, обвиняли его разрушении СССР, в геноциде русского народа, в развязывании чеченской войны, в том что где-то имел какие-то кредитные карточки, а того, что не всегда говорил правду, даже злейшие его враги не заметили. Пустяк это.

А вот и не пустяк.

Когда лицо, обладающее высшей властью или его представители начинают лгать, у них возникает понятное и неодолимое искушение заткнуть рот говорящим правду. Для того чтобы заткнуть рот в масштабах государства, надо, естественно, ввести цензуру, усилить полицию, дополнить нужными статьями уголовный кодекс, открыть концлагеря, закрыть границы, глушить радиостанции... это все мы, как говорится, уже проходили. Ложь от имени государства опасна прежде всего для самого этого государства. На Западе это всем известно, как аксиома. Президент США едва не лишился своей должности не только потому, что состоял в связи с какой-то стажеркой, а потому что пытался соврать. Врать в Америке считается неприлично (и вообще там люди врут друг другу гораздо меньше, чем у нас), но кому-то это еще могут простить, только не президенту. Слово президента должно быть вне малейших сомнений. И поэтому Клинтона уличали во лжи самым унизительным образом. Ему пришлось перед всем миром держать ответ, отвечать на самые щекотливые вопросы, он заикался, прятал глаза, прикладывал платок к вспотевшему лбу и был оставлен в покое только после того, как допрашивавшие докопались до самых мелких и постыдных деталей.